Услышь меня

Услышь меня, услышь меня, услышь! Я не хочу делить тебя с другими — тебе я прошептала свое имя и я любуюсь тем, как тихо спишь, но ведь сейчас — не спишь, а умираешь, я с тобой вместе заживо сгораю, я с тобой вместе погружусь на дно, умру с тобою я, ведь мы — одно, я — часть твоей души, кристально-чистой, и не позволю я тебе разбиться — изо всех сил держусь я на плаву, и я зову тебя, отчаянно зову, я повторяю, и мне эхо вторит: услышь меня, услышь же, Хинамори, тебе еще не время догорать! Тебе еще не время умирать! Я вижу, как трепещут твои веки, и весь мой мир — в одном лишь человеке, в девчонке хрупкой с теплыми глазами… За что же мне такое наказанье? Я вижу, как дрожат твои ресницы, и точно знаю, кто тебе приснится, но я тот сон нещадно прогоняю, ведь тебе больно от него — я понимаю. Пусть же теперь тебе приснится лето. Какое тут раздолье для поэта! Сливовый сад, цветы и запах солнца, и вера в то, что все еще вернется, но… Ты не видишь. Тонешь в своем горе. Услышь меня, услышь же, Хинамори! Я без тебя жить больше не сумею, поэтому должны мы стать сильнее: ты станешь сильной, Хинамори, слышишь?! Я слушаю то, как ты тихо дышишь, но я могу лишь звать тебя, пытаться до твоего сознанья достучаться. И я стучусь, царапаю я двери — я знаю, тебе трудно в это верить, я знаю, тебя предал самый близкий… Как это гадко, отвратительно и низко! И я кричу, с отчаянием споря: услышь меня, услышь же, Хинамори! Открой глаза! Еще ничто не пало! Еще возможно все начать сначала! Ты еще можешь провожать закаты в своем смешном голубеньком юката, ты еще можешь рисовать картинки, ты еще можешь ртом ловить снежинки, ты еще можешь и читать, и плакать… А хочешь, заведем тебе собаку? А хочешь, мы отправимся на море? Услышь меня, услышь же, Хинамори! Я умоляю всех богов на свете — пускай хотя б один из них ответит: пусть ее боль уйдет, лекарство скроет, пусть она вновь свои глаза откроет! Я обнимаю, и кричу, и плачу, я не могу, я не могу иначе, весь мир мой — в ней, в ее глазах, в катане… Горю в огне, огромном, первозданном, и я зову, срывая криком горло, надеюсь, ее жизнь еще не стерла, надеюсь, что она все еще дышит, надеюсь, что она меня услышит… И я мечусь, как будто обезумев… Но слышу вдруг: — Звала ты, Тобиуме?..