i'm here for you;

Бэкхён завернул кисть так сильно, что ему стало почти больно, но он был слишком сосредоточен на игре, чтобы заметить это. Ещё немного, ещё пара поворотов и он обгонит карт Чонина, а потом сделает последний рывок и надерёт задницу Сехуну. Потому что нельзя было вчера оставлять его одного с мистером Драмой с тупым оправданием «у Сехуна скоро течка, ага, нужно идти, все дела». — Ну держитесь, мелкие предатели, — Бэкхён прикусил кончик языка и наклонил контролёр, делая крутой вираж. Он уже увидел впереди маячащую ядовито-красную машину, как вдруг хлопнула дверь и явила собой раздражённого Чунмёна. — Хён, нет! Пожалуйста, не сейчас! Но Чунмён уже встал перед телевизором, уперев руки в бока. Бэкхён как наяву услышал гаденький смех Сехуна и застонал, отбрасывая приставку в сторону и закрывая лицо ладонями. — Что со мной не так? — упрямо спросил Чунмён. Бэкхён отнял руки от лица и просканировал взглядом идеально отглаженную рубашку и брюки с ровными стрелками. Удивлённо выпрямился. — Вау, с каких пор ты играешь роль идеального ученика старшей школы? — заинтересовался Бэкхён, и Чунмён раздражённо выдохнул. — С сегодняшнего дня, отстань. Так что не так? Бэкхён нахмурил лоб, напряжённо думая. Если он скажет «всё», то будет выслушивать ещё больше упрёков, а если скажет «ничего», то будет слышать нытьё о том, как всё плохо. — Эмм… Причёска? Чунмён испуганно провёл рукой по волосам. — Да? — его глаза округлились, и он выглядел так невинно, что Бэкхён его почти пожалел. — Хён, пожалуйста. Чунмён вздохнул и присел на диван рядом, вытягивая ноги и расслабляя узел галстука. — Господи, ну что за удавка? — он откинул его в сторону и довольно прикрыл глаза. Бэкхён с сожалением посмотрел на счёт экрана, поджимая губы. Ладно, он надерёт задницу тем двум в следующий раз. Теперь ему действительно интересно, что натворил хён. — Так? — Ничего нового, — Чунмён говорил тихо, и Бэкхёну пришлось склониться, чтобы услышать, и он поморщился, когда почувствовал знакомый запах, который, казалось, насквозь пропитал Чунмёна. — Боже, если бы я вас не знал, я бы точно подумал, что вы трахаетесь, — Бэкхён зажал нос пальцами и слегка отсел. Чунмён открыл глаза, выпрямляясь. — Вот именно! — возмутился он. — Но они не замечают и продолжают к нему клеиться, словно имеют на это право! — Хён, — осторожно позвал его Бэкхён и прочистил горло, когда Чунмён бросил на него раздражённый взгляд. — Они имеют на это право. Вы ведь не встречаетесь. Может, ты просто… — Я пытался. Один раз. А он посмеялся, похлопал меня по плечу и сказал, что я впервые смешно пошутил. Спасибо, мне больше такого унижения не надо. Бэкхён вздохнул и обнял Чунмёна, кладя голову ему на плечо. Чунмён уже на протяжении месяца пытался ухаживать за Чанёлем, но тот слишком твердолобая шпала, которая не видит дальше своего носа. Если бы Бэкхён был омегой, он бы на седьмом небе от счастья был, если бы приглянулся такой альфе, как Чунмён. Чунмён и Чанёль вместе вели творческий кружок в одной музыкальной школе, а по выходным ездили в детские дома и давали бесплатные уроки. Чанёль был нетипичной омегой, высокой, нескладной, но с очень добрым сердцем и, по словам Чунмёна, самым прекрасным лицом и отличной худощавой задницей. У Бэкхёна на Чанёля встало бы только если бы тот был последней омегой на земле, но альф почему-то привлекала его нестандартная внешность, и они очень хотели получить такой экземпляр себе в постель. Хорошо, что Чанёль был тупой наивный, а Чунмён слишком упрямый собственник, иначе быть Чанёлю уже давно беременным с каким-нибудь противным мужчиной-мужем под боком. — Он ведь мне правда нравится, — плаксливо заметил Чунмён, вздыхая и прижимаясь к Бэкхёну ближе. — Всё-таки тебе нужно признаться ему ещё раз. На второй раз шутка не смешная, а на третий так тем более. И он поймёт, что ты серьёзно. — Ладно, — Чунмён кивнул. • Чунмён заметил Чанёля ещё издалека и счастливо замахал ладонью, подзывая к себе. Чанёль смущённо улыбнулся и пробрался через толпу со своим подносом к его столу. — Привет, хён, — пробасил он. — Как твой день, Чанёль-а? — мягко поинтересовался Чунмён, легко касаясь его ладони. — Скучно, — Чанёль поморщил нос и пожал плечами. —Единственное, что было весело, это когда один маленький альфа едва не разбил гитару, когда не мог попасть в ноту. Видел бы ты взгляд Кёнсу. Чанёль засмеялся, и Чунмён улыбнулся, но быстро одёрнул себя, чтобы не выглядеть совсем уж влюблённым идиотом. Чанёль заметил перемену его настроения и быстро оборвал себя, виновато опуская взгляд. У Чунмёна заболело сердце. — А как твой день, хён? — Скучно, — в тон ему ответил Чунмён и нервно облизнул губы. — Чанёль, ты ведь знаешь… У Чанёля зазвонил телефон, и Чунмён резко остановился. Чанёль виновато кивнул ему и поднялся, отвечая. Чунмён сжал кулаки. Он смотрел, как Чанёль разговаривал по телефону, и понимал, что вся его напускная уверенность улетучивается. Он еле удержался, чтобы не ударить себя по щеке. Альфа он или кто. Когда Чанёль вернулся за стол, Чунмён уже широко улыбался. — Прости, хён. Ты что-то хотел сказать? — Нет-нет, ничего важного, — Чунмён мысленно застонал. Почему он не родился омегой? • За порогом Бэкхён увидел довольных донсенов и уже хотел захлопнуть дверь перед их носом, как Чонин вытянул ногу вперёд, не позволяя этого сделать. — Видеть вас не хочу, предатели, — оскорблённо сказал Бэкхён и развернулся, собираясь уйти в свою комнату, когда Сехун со смехом схватил его в охапку, прижимая к себе, а Чонин обнял их обоих. — Нет, я не буду третьим у вас в постели. — Фу, хён, — Чонин практически отпрыгнул от него, оценивающе его осмотрел и скривился. — Фу! — Эй, — Бэкхён дёрнул плечом. — Я очень хорош собой. — Не для нас, — Чонин показал ему язык и вытянул Сехуна из его объятий, ревностно прижимая к себе. Для обычной беты у Чонина было слишком много альфа-замашек рядом со своим омегой. — Где Чунмён-хён? — Смотрит Дневник памяти и страдает. Сехун хмыкнул и прошёл в гостиную, замирая в центре. Чунмён лежал задницей к верху на полу, хрустя морковкой и глядя, как Ной кружит в своих объятиях Элли. — Боже, — выдохнул Чонин. — Он себе что, даже в депрессии мороженое не позволяет? Бэкхён пожал плечами. На самом деле, главная жертва здесь он. Это ему приходится терпеть все слёзы и истерики. Ну, ладно, Чунмён не плачет и не истерит, но зато страдает просто и со вкусом. Услышав их голоса, Чунмён обернулся через плечо и, прищурившись, тяжело посмотрел на них. Чонин тяжело сглотнул и неуверенно улыбнулся. Сехун, хоть и не показал виду, тоже почему-то почувствовал себя провинившимся. — Ну чего вы? Это же хён, — Бэкхён толкнул их в спины в сторону телевизора, но Чонин и Сехун неловко встали неподалёку. Чунмён вздохнул, закатив глаза. — Я пиццу заказал, она в холодильнике. — Я принесу! — в голос сказали Чонин и Сехун, и Бэкхён хихикнул, глядя, как они наперегонки бегут в кухню. — Спасибо, хён, — Бэкхён довольно улыбнулся, падая прямо на пол рядом с Чунмёном, и тот улыбнулся ему краешком губ. — Я же был тебе должен. — Так, волосы? Ты уверен? — на всякий случай ещё раз спросил Бэкхён, и Чунмён кивнул. — Ладно, хён, но сделанного не воротишь. • Чанёль зашёл в аудиторию и замер. — Вау, хён. Выглядишь… Ново. Чунмён неуверенно улыбнулся и провёл рукой по высветленным волосам. — Мне идёт? Чанёль нервно сглотнул. Его хён выглядел так красиво в этой чёрной поло с открытыми заклёпками на груди и серебристо-белыми прядями, спадающими на лоб. — Ага, — хрипло сказал он и отвернулся, чтобы Чунмён не увидел, как его лицо пошло красными пятнами. Если бы Чанёль был чуть более омегой, он бы обязательно пригласил Чунмёна на свидание, но Чунмён заслуживал нежно-трогательную омегу, ростом чуть пониже его и с округлыми формами, чтобы было за что ухватиться, прижимая её своим весом к кровати. Боже, Чанёль был так влюблён. — Какие планы на сегодня? — поинтересовался Чунмён, раскладывая бумаги на столе. Сегодня их урок начинался с распевки и только потом Чанёль будет учить новый класс основам игры на гитаре. Чанёль пожал плечами. — Не знаю. Наверное, попытаюсь закончить песню. — О, — Чунмён улыбнулся. — Это здорово. Но если хочешь, можешь прийти к нам. Бэкхён решил устроить вечер кино. — Не думаю, что я буду там к месту. Чунмён нахмурился. — С каких пор? Он и твой друг тоже. Чанёль промолчал. В последнее время он чувствовал себя очень неловко, когда они проводили вечера вместе. Он знал, что Бэхкён был альфой, но то, как они вели себя с Чунмёном, словно старая женатая парочка, не стесняясь открытых прикосновений и поднимая грязные темы, кричало о том, что между ними больше, чем дружба. И кто Чанёль такой, чтобы осуждать их? Бэкхён был красивым, а ещё очень подходил Чунмёну. — Думаю, я буду занят, — только и сказал он, сглатывая горечь. — Ладно, — Чунмён не сводил с него внимательного взгляда. — Что бы ты не говорил. • Однажды, когда Чунмён ещё учился в школе с Сехуном, то услышал, как тот прослушивал курс «как быть уверенным в себе». Сехун, как и Чанёль, был едва похожим на омегу, хотя Чунмён и ненавидел эти предрассудки. Из-за этого Сехун чувствовал себя не в своём теле и пытался набраться смелости делать то, что хочет, и не думать о мнении общества. Конечно, потом он встретил Чонина и тот своей любовью открыл глаза Сехуну на то, как он прекрасен, но Чунмён почему-то ярко запомнил одну фразу из этого курса «если хочешь чего-то добиться, следуй своему пути до конца, несмотря на преграды». Чунмёну честно надоело. Он влюблён в Чанёля на протяжении трёх месяцев, и у него, чёрт возьми, есть гордость. Он молод, красив и обеспечен, так почему же он не привлекает Чанёля? Почему Чанёль сейчас обжимается с каким-то альфой, которая не-Чунмён, у стойки бара, словно так и надо. Как будто они имеют право так касаться его! Чунмён топил горечь в своём стакане с тоником, вспоминая слова Бэкхёна, что да, они имеют право. — Ладно, — Чунмён одним глотком опустошил стакан и потряс головой. Поднялся и уверенно направился к этим двум, сразу сбрасывая чужие руки с принадлежащей ему аппетитной задницы. — Нам нужно поговорить. Сейчас! Чунмён за шкирку схватил удивлённого Чанёля и, не замечая недовольный ропот чужого альфы, потащил в сторону туалета. — Хён, что… Чунмён впечатал его в стену и, хоть он и ниже на голову, выглядел устрашающе с потемневшими глазами и покрывшейся от духоты кожей. Чанёль нервно облизнул губы, и Чунмён хищно проследил за этим действием взглядом. — Почему они, Чанёль? Почему они, а не я? Я недостаточно хорош для тебя? — Чунмён зло тряс его, а потом словно обмяк. Вжался лбом в его грудь и всхлипнул. — Я ради тебя на всё готов. Я даже волосы ради тебя осветлил. Я тебе бы всё, что хочешь, купил, правда. Любил бы тебя, как они не смогут. Чунмён услышал, как истерично бьётся сердце Чанёля и как он нервно сглатывает, когда поднял взгляд и заметил ответный неверящий. — Хён, — Чанёль издал нервный смешок. — Хён, я… — Почему они, Чанёль? — упрямо спросил Чунмён. — Почему я, хён? Я думал… Я не мог и подумать, что ты заинтересован во мне. Ты! Заинтересованный во мне! Это даже звучит нелепо. Чунмён мягко покачал головой. — Какой же ты идиот.   — Я знаю. — И я идиот, — Чунмён крепче обнял Чанёля и поднялся на носочках, оставляя смазанный поцелуй на щеке. А потом прижался губами к уху, понижая голос. — Боже, знаешь, что я сделаю с тобой, когда мы вернёмся домой. За все три месяца оторвусь, ты у меня неделю ходить не сможешь, не вспоминая эту ночь. Чанёль возбуждённо задышал. Боже, кто же знал, что его хён играет так грязно. — Не могу дождаться, — сказал он, стараясь звучать как можно соблазнительнее, и, чувствуя горячие ладони на своей пояснице и упирающийся стояк в бедро, понял, что у него получилось.