Другие жизни

       После того, как колдун со своей девчонкой захватили власть над городом, начался настоящий ужас, вскоре захвативший всю планету. Если бы это не касалось его самого, вряд ли бы Энимо обратил на это внимание. Каменные создания, патрулирующие города, царящая вокруг разруха, запах гари и гниения, страха и угнетения. Люди, животные, растения – всё умирало и разлагалось по подворотням. В лучшем случае, родственники выжидали, когда уйдёт патруль, чтобы похоронить бездыханное тело.       Как бы пафосно и банально не звучало, но мир погрузился во тьму. Попытки свергнуть этих двоих закончились тем, что все активные ополченцы расстались с жизнью, да и столицы мировых держав превратились в ничто их же оружием. Хекс и его племянница сметали всех, кто был им неугоден.       Но самое странное во всей этой истории было то, что Энимо сам ввязался в эти распри и способствовал сопротивлению. Чтобы вытащить того, кто мог оказать сопротивление ополоумевшим магам, пришлось пожертвовать многими изобретениями и людьми, которые вдруг объединились вокруг признанного в прошлом сумасшедшим учёного. Людей не вернуть, хотя, Энимо особо это не волновало, а вот оборудование было жалко, утешало одно – испытал в полевых условиях. И теперь у Энимо был реальный шанс изучить Омнитрикс и продвинуться в своих исследованиях.       – Очнулся? – спросил он у изнеможённого мальчишки, который чудом пережил ночную лихорадку. Не глядя на Бена свободной рукой схватил треснувшую соусницу с водой и сунул своему неуклюжему помощнику, чтобы тот напоил пациента, а второй рукой продолжал крутить циферблат космических часов. Бен попытался отдёрнуть руку, но сил не хватило, да и каждое движение должно было отдавать дикой болью с его-то переломами. Как ещё только кровью не харкал с такими рёбрами? – Не дёргайся так. Пришлось тебя зафиксировать, а то убьёшься. А это, – он указал на часы, – если я смогу найти способ ускорить регенерацию у людей без превращения их в звероподобных мутантов, то сам же «спасибо» скажешь. Пей, не мучай моего оболтуса, – потребовал он.       – Доктор, – заглянула девчушка в импровизированную палату. – Там это… – она опять была запугана, что не могла связать слов и лишь указала на соседнюю комнату, где был напарник Бена.       – Иду, – поднялся Энимо со стула. – У нас нет гипса, поэтому только шины – не шевелись, Бенджамин Кирби Теннисон, не то кости срастутся вкривь-вкось. А ты, – обратился он к девочке, – пока с друзьями убедитесь, что все окна закрыты достаточно хорошо, чтобы свет не было видно снаружи. Криворукий, ты со мной.       Помощник суетливо закрутил головой в поисках места для соусницы, поставил на стол, но тут же опрокинул её на пол, и та разбилась в дребезги. Энимо лишь устало вздохнул – мальчишку ничего не учит. Голова варит, имеет некоторые медицинские навыки, вроде как уверял, что способен ставить уколы и капельницы, но руки явно не слушались. Видимо, потрясение от всей этой разрухи. Но лучше такой, чем вообще никакой.       Тело осмосианина опять покрывали различные материалы: металл, дерево, керамика и даже пластмасса – всё, что до чего он мог коснуться в своей агонии. Мальчишка метался в постели, временами выл, кидался на любого, кто подходил, вытягивал их силы, доводя до потери сознания. Мало было Кевина на койке, так и любой, кто пытался помочь ему, несколько дней потом приходил в себя. Сам же осмосианин напоминал загнанного зверя, медведя, угодившего в капкан. Будь он обычным человеком, давно бы помер, но сейчас лишь тянул своё мучение, пытаясь выкарабкаться из этого состояния за счёт похищенных сил. Оставалось надеяться, что он хотя бы залечил внутренние органы. Вколоть бы успокоительное, да вот подойти к нему так и не удавалось, да и собственно ни шприцов, ни препаратов уже не осталось. Группа, ушедшая на пункты раздачи продовольствия и лекарственных средств так и не вернулась. Может, поведение людей показалось подозрительным или сами привлекли излишки внимания своим «неуважением к верховному правителю». Если это всё же произошло, то даже сложно предугадать, что взбрело в голову колдунам для наказания наглецов: показательная публичная казнь, просто мучительная смерть в каком-нибудь захолустье или ссылка в пожизненные каторжники. Хотя с другой стороны публичная казнь была единственной быстрой смертью, ведь даже само проживание на Земле уже стало медленной и мучительной агонией. Нулевое измерение по сравнению с этим – райские сады. Парочку бы охранников оттуда и Энимо бы сам захватил власть, свергнув колдунов-тиранов. Вместо этого приходится выхаживать двух мальчишек, которых ещё совсем недавно сам бы убил с превеликим удовольствием. Однако сейчас они казались единственным спасением в этом безумии.       Чтобы их вытащить из лап магов, пришлось очень постараться, хоть и кто-то уже успешно выполнил большую часть работы, забрав всё внимание колдунов на себя. Стоило признать, но и Бена с Кевином этот кто-то тоже смог отчасти освободить, дав им возможность перемещаться.       Цирковое трио и Замбозо сумели вытащить мальчишек за пределы богатого особняка, при том что Бен был еле живым, а Кевин всё буянил из-за магического подчинения, то приходя в себя, то вновь становясь рабом захватчиков. Правда, сами эти не то злодеи, не то герои, были растерзаны каменными монстрами, которые появлялись отовсюду: человекоподобные твари, горгульи и гигантские змеи. Сами ноги кое-как унесли. Благо, в Нулевом измерении Энимо сумел добыть не мало важной информации об осмосианинах, а тут сумел создать сыворотку, чтобы на время подавить сверхспособности. Вот только вместе со способностями заглохла и регенерация, падая до человеческой. Хоть и ненадолго, но парня пришлось откачивать несколько раз до того, как смогли добраться до убежища. Падение каменной оболочки хотя бы разрушило заклинание подчинения.       Отправлять к нему ещё кого-то уже было чересчур, гиперактивные дети хоть приходили в себя довольно быстро после такой подкормки, но всё равно это сказывалось на их состоянии, тем более, когда с едой становилось всё сложнее и сложнее. Разозлённые маги всюду рыскали в поисках беглецов и повстанцев, пытали любого, на кого падало подозрение, а подозрение падало на всех. Менять базу с двумя практически мертвецами, которых позарез нужно спасти, и толпой голодных полуобморочных людей, – чистое самоубийство.       И как только умудрился ввязаться во всё это? Зачем только послушал эту шутовскую девку в босоножках, которая слово за слово выставила его новым предводителем ополченцев и стянула к нему столько людей?       “А что не так? Ты хотел признания? Хотел, чтобы твои исследования спасли мир, так действуй, – смеялась она. – Доктор Алоизиус Джеймс Энимо реабилитировался в глазах граждан США, – продолжала она изображать из себя ребёнка, торгующего газетами, даже трясла каике-то бумаги. – Непризнанный ранее учёный гений сумел, благодаря своим научным достижения, смог освободить страну и всю планету от тирании Хекса и Колдуньи!”.       – Сколько удалось найти? – спросил Энимо, напомнив о своём распоряжении.       – Немного, – суетливо отозвался помощник и полез шуршать в ящики на поиски пакета. – Только эти и то не факт, что заряженные, – протянул он свёрток с батарейками и аккумуляторами, которые удалось собрать по городу из электроприборов и гаджетов, даже с телефонов и то снимали. – Он же не игрушка, в которую для работы вставлять нужно, – не понимал он и с недовольным лицом направлялся к осмосианину под пристальным взглядом доктора.       – Давай, давай, ты молодой, – подталкивал Энимо, так и не рискнув подойти к нему сам: мальчишка быстрее очухается, а вот его стариковское сердце ещё не переживёт такое.       Была идея использовать генератор, но его шум привлечёт внимание каменных монстров. Энимо сейчас и сам не помнил, где именно прочёл или узнал, что осмосианины могут питаться энергией, в том числе и электрической. Припасённые на спасательную операцию батарейки Кевин поглотил моментально и лишь после позволил утащить его подальше от особняка Хекса. Если эти двое придут в себя, то у них есть шансы свергнуть колдунов. Если они свергнут колдунов, то доктор Энимо наконец-то сможет продолжить свои исследования в нормальных условиях, когда можно достать всё необходимое для экспериментов, а не сейчас, когда даже лягушку или канарейку и то не отыщешь, разве что дохлую размазанную кошку в подворотне.