Запах бурбона

      Джон Кеннекс — отличный детектив. Нет, это не мантра, которую он повторяет по утрам перед зеркалом, а всего лишь констатация факта. Какого бы мнения не придерживался сам мужчина, все прекрасно знали правду. Дориану хватило смелости (или наглости, тут уж с какой стороны посмотреть) в открытую заявить об этом напарнику однажды, вот только Джон отмахивается и будто не хочет признавать свои заслуги. Мол, это моя работа, ничего особенного. И это не попытка привлечь лишнее внимание к благородной натуре, наоборот — его раздражают чужие комментарии или чрезмерная похвала.       Кого ты обманываешь, Кеннекс? При других обстоятельствах ему было бы очень даже приятно услышать чьё-то поздравление с успешным закрытием очередного дела. А если точнее — одной очаровательной брюнетки, присутствие которой странно влияло на обычно сосредоточенного Джона. Впрочем, удивляться глупо, ибо детектив Шталь — добрая и невероятно красивая женщина с сияющими карими глазами. А ещё она очень умная. Явно умнее самого Кеннекса, как подчёркивал Дориан. Внимательность робота к подобным деталям приводила в ступор, ведь чаще всего внятного и более остроумного ответа у детектива не находилось. Оправдываться он не любил с детства.       Ему не удаётся приходить на работу вовремя чаще двух раз в неделю, но когда он появляется в отделе, то сразу высматривает её, такую пунктуальную и ответственную, вовсю трудящуюся на благо Соединённых Штатов. Валери нередко разносит документацию, хотя это не её прямая обязанность, и вид у неё донельзя серьёзный. Джон в привычной манере движется к своему рабочему месту мимо её стола и улыбается кончиками губ, когда Шталь проносится мимо, оставляя за собой едва уловимый шлейф чуть сладких духов и звенящее в ушах «доброе утро», произнесённое мелодичным и мягким голосом. Его ответ тонет в шумихе вокруг, напоминающей о том, что дела не ждут. Доброе, Вэл.       Кеннекс погружается в работу, точно в омут. Ему хочется забыть, кем он был и как стал собой настоящим. Настоящим ли? По сути, никто, кроме Дориана, не видел истины. Джону порой кажется, что он давно и надолго потерян, и тьма тянет его за собой вниз, уничтожая любые законы гравитации. Но мысли становятся другими, когда детектив смотрит на Шталь. На то, как она увлечённо говорит о фактах и событиях или ставит на место зазнавшегося Пола. На то, как отпивает остывший кофе из пластмассового стакана (каждый день одинакового, и напиток на вкус в нём всегда тот же), быстро просматривая мерцающие панели данных. Кеннекс наблюдает и отмечает изменения в опрятной одежде или причёске, словно это имеет особую важность, хотя вряд ли она смотрелась бы менее хорошо в потрёпанных джинсах и растянутом свитере. Мужчине нравится ловить её случайный взгляд, пускай лицо его остаётся непроницаемым. Таких крошечных мгновений много, и вместе с тем ему их сильно не хватает.       Даже слепой заметил бы, как Валери дорожит своей должностью. Детективу жутко хочется узнать её историю, однако каждый раз вопросы застревают в горле, а сердце грозит выдать владельца чересчур громким и частым ритмом. Да и девушка слишком занята, чтобы уделить ему драгоценные минуты штатного времени. Конечно, это всего лишь выдумка, прочно засевшая в голове Кеннекса, зато недалёкая от правды. Их работа не предусматривала тесный контакт, хотя и сотрудничества в команде не исключала. Но Джон не признается, что хотел бы проводить больше времени с детективом Шталь. Что говорить о совместных заданиях, где опасность превышает любые лимиты?       Время от времени Кеннекс приходил домой за полночь и тянулся к «заветному» шкафчику с экстренной помощью в виде крепкого алкоголя. Пить он не любил, но ничто другое не могло заглушить вновь и вновь воскрешаемые в памяти воспоминания: роковая трагедия, унёсшая жизни прежних напарников, лицо бывшей возлюбленной, оказавшейся самым настоящим врагом…тогда Джон засыпал почти моментально и не лишал себя полноценного отдыха. Пару раз перед падением во тьму всплывало лицо Валери, и мелькала шальная мысль: эта ночь могла быть не такой одинокой. А всякое утро словно кошмарный сон, начинающийся с режущего слух звука будильника и раскалывающейся головы.       Почему-то судьба упорно не давала ему никаких шансов на обретение чего-то большего, и Кеннекс почти смирился…пока в один «прекрасный» день он не подобрал одну непутёвую с виду девицу, связанную со следствием по делу Итана Эйвери. Блондинка явно считала себя провидящей, к чему мужчина поначалу отнёсся довольно скептически. Но её слова вдруг произвели на него необычный эффект.       «Вы стоите на месте, но кто-то бежит к Вам. Кто-то особенный.»       Джон уже не мог отшучиваться, ощутив внутреннее напряжение. Он крепче вцепился в руль, постаравшись сконцентрироваться на дороге, но перед глазами стояла отнюдь не автомобильная цепочка.       «И был очень сильный запах…бурбон!»       С ума сойти! А ведь он только собирался завязать с выпивкой.

* * *

      Тот день выдался настолько насыщенным, что Кеннекс под конец смены забыл про всё, кроме матча. Ехать домой сейчас не было смысла (с учётом того, что первый тайм успешно пропущен). Устроившись поудобнее в опустевшем отделе, мужчина задумчиво вглядывался в яркий экран, отображавший футбольную игру. Внезапно дверь позади открывается, и когда он инстинктивно оборачивается, то видит Шталь. Если она не удивлена его присутствию, то изумлению детектива нет предела.       Впервые за долгое время ему не нужно продумывать каждое своё слово. С Валери, оказывается, легко общаться в непринуждённой обстановке. И ещё она немного…другая. На её месте уже не сотрудник полиции, а простая девушка, нуждающаяся в компании. Он внимательно следит за тем, как Шталь разливает напиток, точнее, за её изящными и ловкими руками. Охотно принимает стакан, жалея, что не может до неё дотронуться. И вдруг, когда в воздухе повисла пауза, Кеннекс останавливает взгляд на янтарной жидкости, слабо плещущейся о стенки стакана.       — Бурбон, — наполовину утверждение, наполовину вопрос.       — Да. Нормально?       Она интересуется совсем искренне, будто переживая за вкусовые предпочтения Джона, в голове которого эхом раздаётся голос забавной блондинки, действительно оказавшейся провидицей.       — Кто-то бежит… — внутри Кеннекса разгорается что-то яркое и совсем непривычное, пока невидящий взор упирается в экран.       — Ну да, это же футбол.       Её фраза вызывает желание рассмеяться, но Джон загадочно молчит. Неужели всё не зря, и в кои-то веки судьба решила улыбнуться ему? Валери несколько озадаченно спрашивает, в порядке ли он, и мужчина наконец поворачивается к ней. Если бы она знала…       — За тебя, — нет ничего лучше тоста за прекрасную девушку (особенно если она тебе небезразлична). В итоге они пьют ещё и за детектива, и у каждого на лице едва ли не счастливая улыбка. Кеннекс позволяет себе засмотреться на долгожданную собеседницу, прежде чем вновь обратиться к матчу.       Джону кажется, что это самый лучший бурбон, который он когда-либо пробовал. А его запах, витающий между ними, станет олицетворением того самого — чего-то большего.