Мгновения

Алкоголь струится по венам, стирая тонкую грань между реальностью и фантазией, правильным и неправильным, дозволенным и запрещённым. «Пить алкоголь плохо», — думает Изуку, но вот кто-то разливает по бокалам вино, и горло вновь обжигает жидкий огонь. — За третий А класс, — орёт Киришима, высоко вскидывая руку. Ему вторят два десятка полупьяных голосов. У Изуку всё в голове перемешалось, и он даже не может вспомнить, зачем все сегодня собрались. Мина ставит на стол ещё одну бутылку с ярко красной этикеткой. «А какая, впрочем, разница?», — мелькает в голове у Деку прежде, чем он опустошает новый бокал. Вкус у пойла мерзкий, и знать, что именно сейчас горит у него во рту, совершенно не хочется. Сказали вино, так пусть вином и остаётся. Изуку поворачивает голову вправо; хочется, что-то делать — двигаться, кричать, разговорить спрятавшегося в углу Ииду, который пить отказался наотрез. В поле зрения попадает целующаяся парочка — Кьёко прижимается к Каминари всем телом, и у парня на лице написано, что он где-то в Раю, откуда спускаться на грешную Землю в ближайшее время явно не намерен. Деку краснеет и отворачивается так резко, что начинает кружиться голова. Изнутри поднимается волна странного жара, который огнём опаляет щёки и горит алым стыдом где-то на краю сознания. Он чувствует неловкость и одновременно любопытство, коктейль похлеще, чем плещется в стакане Киришимы. А у этого парня алкоголь светится неоново-зелёным — Деку почти уверен, что там не вино, а радиоактивные отходы. Это довольно иронично, что будущий герой номер один, ставший почти всемирно известным, — Изуку Мидория, добрый, правильный, хороший и ответственный парень ни разу не целовался. «Целовался», — поправляет сам себя Деку и почему-то снова краснеет. Бокал, как по волшебству, снова полон, так почему же не утопить алое смущение в алкоголе. — За любовь, — хрипом вырывается из глотки. В этот раз ему точно подсунули не вино. Вокруг раздаются одобрительные смешки. — Хэй, ребята, как-то скучно сидим, не находите? — Урарака выпила, кажется, больше всех, но стоит на ногах твёрдо, и у неё ещё хватает сил связно говорить. Она продолжает, не дожидаясь ответа. — Как насчёт игры в бутылочку, леди и джентльмены? — Если хочешь с кем-то засосаться, просто сделай это, детка. Такие ухищрения ни к чему, — подала голос Мина с соседнего дивана. — Не пали контору, я между прочим для тебя стараюсь, — парировала Урарака. Ашидо расхохоталась, отсалютовав подруге полупустой бутылкой. Как он оказался в кругу перешучивающихся, и ещё относительно трезвых друзей Изуку не смог бы сказать даже под страхом смерти. В центре лежала бутылка из-под очередной дряни, гордо переливающаяся тёмно-зелёным. Деку в ужасе смотрел на неё и в какой-то момент ему показалось, что коварная посудина над ним насмехается. Довольно грубо с её стороны. Но он хороший парень, поэтому прекрасно понимает, что каждый имеет право на плохое настроение. Разобравшись со своим отношением к постыдным инсинуациям со стороны бутылки, Изуку как-то странно расслабился, наклонился чуть вправо, уперся во что-то мягкое и округлое. Лежать на этом нечто было удивительно приятно, вставать совершенно не хотелось. Он прикрыл глаза, намереваясь уснуть, но громкий кашель не позволил погрузиться в блаженное забытьие. — Деку, не мог бы ты убрать свою голову с моей… хм… груди, — Изуку подскочил, как ошпаренный, мысли в голове превратились в одну сплошную кучу малу. Урарака сидела рядом, чуть прищурив глаза, прикрывая пылающее лицо руками. Оправдания готовые сорваться с языка застряли где-то в горле. У девушки блестели глаза, а щёки по красноте вполне могли посоперничать с щеками Изуку. Урарака была красива, и это не стал бы отрицать даже самый распоследний дурак. Сердце совершило странный кульбит, а сознание любезно подкинуло картинку месячной давности. Урарака встаёт на носочки и тянется к его губам, её глаза прикрыты, ресницы дрожат от волнения. Изуку помнит, что губы у неё мягкие и нежные, а ещё сладкие, как карамель. Влажно, странно, неловко. Он хочет провалиться под землю от стыда прямо сейчас, и ему почему-то совсем не нравится вспоминать этот поцелуй ещё раз. Прежде, чем Деку успевает самовоспламениться, Урарака отворачивается от него и тихо смеётся. Им надо было уже давно поговорить, но каждый день он находил сотни новых причин, почему это надо сделать завтра. «Сегодня, я поговорю с ней сегодня», — решает Изуку, сжимая кулаки. Но в сознании тут же возникает вопрос: «А не придаёт ли он этому поцелую слишком много значения?». Победа над сильным злодеем, жар битвы, кипящий в крови адреналин, кому, как не ему, знать, что люди в таких обстоятельствах склонны к опрометчивым поступкам. Может, это вообще ничего не значило? Изуку вполне смог бы сгрызть самого себя сомнениями. Если бы хаос его мыслей не разбил на сотни осколков знакомый голос. — Двигай булками, круглолицая, — Каччан неумолимо вклинился между ними, и Деку ощутил, будто от девушки его отгородила каменная стена. Совсем не геройское чувство облегчение из-за предоставленой отсрочки. Бакугоу не взглянул на него, вытянул ноги, поставил рядом бутылку пива, облокотился на руки и уставился куда-то в сторону Киришимы. Даже через плотную ткань своей футболки Изуку ощущал жар его кожи, даже через грохот крови в голове он слышал бешеное биение его сердца. Рядом с Каччаном было жарко как в жерле вулкана, и Деку никогда не понимал, почему остальные этого не замечают. Ему вдруг показалось, что эту важную информацию нужно непременно донести до самого Бакугоу. — Каччан, ты горячий, — парень, как раз делавший глоток из серой банки, поперхнулся и закашлялся. Изуку испуганно похлопал его по спине, слева раздалось тихое хихиканье. Он скосил глаза в сторону звука. Аояма сидел, согнувшись пополам, и стоически пытался сдерживать смех. Деку пожал плечами, решив, что все имеют право на свои собственные странности. Каччан прекратил кашлять и теперь смотрел на него знакомым злобным взглядом, собираясь что-то сказать. — Хэйо, как слышно, народ?! — голос Мины привлёк всеобщее внимание, и Бакугоу захлопнул рот, так ничего и не выдавив из себя. — Надеюсь, все знают правила?  — Да! — Конечно! — Давайте уже начинать! — А где Тодороки-кун? — Отлично, — Мина оживилась, то ли от такого общего настроя, то ли от вопроса про Шото. — Тодороки-кун подойдёт позже, когда они с Яойрозу закончат… хм… свои дела. Деку понимающе покивал головой. В последнее время Момо-чан и Шото-кун сильно сблизились — девушка стала часто помогать ему с домашними заданиями. Оба друга были жуткими трудоголиками, так что Изуку не удивился тому, что они решили заниматься даже в такое время. — Итак, я первая, — Мина подпрыгнула от предвкушения, и вцепилась в бутылочку с такой силой, будто боялась, что кто-то мог вырвать её из рук прямо сейчас. «Киришима», — с облегчением подумал Изуку, наблюдая за коротким поцелуем двух друзей. Девушка вернулась на своё место, широко улыбаясь, — кажется, партнёр её полностью устроил. За тем, как раскручивает бутылочку Тсую, Деку наблюдал уже с каким-то азартным интересом, когда горлышко абсолютно точно указало на Урараку, он немного растерялся. Они же обе девочки… Тсую встала уверенно и спокойно, она неспешно подошла к не перестающей улыбаться девушке. Изуку точно увидел, что первой вперёд подалась Урарака. Губы встретились с губами, но девушки не спешили разрывать поцелуй. Они будто совсем не стеснялись окружавшей их толпы одноклассников, или просто перестали её замечать. «Минуту, они целовались целую минуту», — с удивительно ясной паникой подумал Изуку, наблюдая, как одноклассницы медленно отстраняются друг от друга, не переставая улыбаться. Громовые аплодисменты, раздавшиеся со всех сторон, только что забили последний гвоздь в гроб его надежд на отношения с Ураракой. Это не было то ощущение, которое он мог бы назвать разочарованием, просто Изуку показалось, будто с плеч свалился многотонный груз, при этом упав ему прямо на ноги. — А я знала! — громче всех заорала Мина. Она разлила остатки вина на колени Серо, но он, казалось, ничего не замечал, удивлённо пялясь на неожиданно образовавшуюся парочку. Следующие несколько поцелуев совсем не отложились в памяти Изуку, он будто временно отключился, придя в себя только после того, как Аояма пихнул его в бок. Деку взял бутылочку с каким-то священным ужасом, ему хотелось одновременно отбросить её куда подальше и крутануть как можно сильнее. Второе желание победило. Он дотронулся до холодного стекла, раскрутив предмет со всей доступной пьяному организму силой, в голове не осталось ни единой мысли, потому что Изуку не знал, кого именно он хотел бы поцеловать. Горлышко указывало чуть правее Деку. Неумолимо указывало. Изуку обернулся медленно, в его глазах застыло обреченно-растерянное выражение. Руки нервно сжимали тёмную ткань футболки, а поднять взгляд — подвиг, на который даже будущий герой номер один не был способен. — Ого, какие страсти! — хихикнула Мина. — Ну, чё, задрот, струсил? — слова ошпарили сильнее, чем кипящая вода. Изуку вскинул голову, рассержено вглядываясь в алые глаза. Ему уже не пятнадцать лет и он готов принимать вызовы Каччана, он готов соперничать с ним. Он готов смотреть на него прямо, без испуга. Глаза в глаза. Настолько близко, что он перестаёт слышать биение своего сердца. Алкоголь испаряется из крови вместе со страхом, остается лишь одно чувство. Предвкушение. У Каччана длинные ресницы, шершавые ладони и горячее дыхание. От него пахнет порохом, потом и молоком, а ещё крепким алкоголем. Они приблизились друг к другу так близко, что одного неосторожного движения хватит, чтобы начать поцелуй. Но они застыли, и время застыло вместе с ними. Изуку подался вперёд первым, потому что ожидание резало нервы сильнее, чем самый острый нож. В каком-то смысле он проиграл, только секунду спустя это стало неважным. Обжигающе, страстно, безумно. Время растворилось в поцелуе, и Изуку не сразу понял, что Каччан отстранился. И взгляд у него ошалевший, удивлённый. Совсем не таким взглядом Бакугоу привык смотреть на Деку. Совсем не таким взглядом Деку привык смотреть на Бакугоу — затуманенным, открытым, ошеломлённым. Между ними натянулась тонкая нить невысказанного вопроса, непонимания и безумия, разделённого на двоих. Хотя нить эта натянулась задолго до поцелуя, может в тот момент, когда мелкий зеленоволосый мальчишка пытался спасти своего друга, а может намного позже. Ответ давно спрятан на дне их бездонных глаз. И они найдут его, как только осмелятся заглянуть глубже — туда, где желания сплетаются с мечтами.