"любовь моя всегда выходила мне боком. занозой под ноготь. жить мешает, да больно вытащить. я жду, когда загорится красный на пешеходном и никогда не шагаю - жалко водителей."
Зря он полюбил. Клайд не умеет отпускать. До чего это дойдёт? Чем закончится? Сколько ещё людей пострадает? Ответы на эти вопросы не может предоставить даже сам зачинщик игры на сердце Левина. И единственное, что осознанно предоставляют по-больному дрожащие губы парня - это жуткие бессвязные фразы. "Я не сломаюсь, пока мой любимый жив. Я не отдам его никому. Тот кубик, в который заключена ранимая душа Левина... Я хочу быть единственным его владельцем. Я хочу быть тем, кто сольётся с ним первым и последним. Единственным человеком, что разделит его личность!""сколько раз клялся себе и стенам не быть тяжестью, якорем, не цепляться за руки людей. но начинаю гулять по кругу и кричать, не в первый раз сквозь тьму прожитых дней."
Левин пусть и не любил это, но часто оказывался на публике. Будь то отправленная в городскую газету по наставлению Далии сказка, или стеснительно рассказанные истории личного авторства на редких вечерах самодеятельности в библиотеке. Это никому не приносило счастья. Сам он ненавидел людей вокруг, а у Клайда были лишние стимулы на взятый из выдвижного ящика нож. Он, наверное, перерезали бы глотки всем, кто только смотрел на его любимого. От осуществления этой задумки держало только одно - Левин возненавидит, если Клайд сделает это. Приходилось выискивать более смелых жертв. Боже... этому парню правда пора в психушку. Он слишком зависим."врачи напишут мне в карточке неврастеник. лечение: медикаменты и физический труд. а я, тонущий в иле, молча смотрел вокруг. просто хотел, чтоб меня любили."
В детстве всё было гораздо проще. Клайд мог лишь бросить небрежно "Зачем тебе возня с девчонками?" и друг, не желавший терять гендерный статус в чужих глазах мог играть только с Клайдом. Теперь повзрослевшему "другу" не так просто всё запретить. Сказать просто нечего. Теперь всё очень сложно. За любовь надо платить, но эта цена очень завышена. [Или поймёт? Как думаешь?]Мне говорили, что однажды вся ложь раскроется. Шило в мешке не утаить. ... Согласен, это чистая правда.
Однажды Левин узнал. Всё узнал. О любви Клайда, о том, как он убивал. Его лицо... Его прекрасное вечно серьёзное лицо! Левин разрыдался, пока его глаза застыли от шока. Он стал отвратной тварью, отвратным самому себе - из-за паренька погиб не один человек. Что теперь ему делать? Что делать такому грязными подонку? Клайд решил всё за Левина... он сломал его руки, сломал его ноги, пока возлюбленный был почти в истерике от вины перед другими. Клайду казалось, что теперь-то Левин наконец будет принадлежать только ему, будет просить о помощи только его, будет ждать заботы только от Клайда. Ведь он не сможет ничего с переломанными конечностями в подвале. Не сможет... Библиотекарь не учёл, что теперь парень просто этого не хочет.Зачем жить, если ты несёшь за собой только ревность, слёзы и смерть?
"любовь моя всегда выходила мне боком. ножом подставленным к горлу. еще не больно, но страшно выдохнуть. это беспомощность новорожденного, это табличка "нет выхода"
Левин стал молить своего "мучителя" о смерти. Удивительно... Когда это главный блестящий приз превратился в грязную слабую жертву, руки которой на самом деле осквернены, пусть и не от чужой крови. Как он ещё вообще держится? Без возможности двигаться, валяясь в душном подвале. Никто не спохватился, никто не пришёл. Левин начинает гнить. И, кажется, Клайд стал заходить к нему реже. Прекрасная игрушка сломалась. Теперь Клайд мог только смотреть на изуродованное тело любимого и понимать - никогда он по настоящему бы этого мальчишку не полюбил. Это был лишь долгий порыв, который развеять смог вернувшийся рассудок. Все мысли были абсурдны. Действия тоже. Но Клайду было стыдно признать, что не любил. Он продолжал убеждать себя. Он ждал, что снова полюбит."любовь моя всегда выходила мне боком. сто шагов по болоту, необходима осторожность линий, но оступаюсь и падаю в воду."
Левин уже не полюбит. Он способен лишь умереть из-за чужих ошибок. Клайд ещё сотни раз ощутит любовь и привязанность. Порывную. Самовнушённую. Ужасную. Эту концовку для сказки можно назвать плохой. Золушка уничтожила сестёр и мачеху ради прекрасного принца, но сломала его в итоге. Ещё сто раз взяла в руки его осколки и поняла, что не любила. Это был эгоистичный порыв."я всего лишь хотел, чтоб меня любили."