-У нас разница в возрасте. -Это так важно? -Если у человека есть семья, то конечно важно.
© Откровенный разговор
Ты не знаешь, что заставило тебя обернуться. Но уже несколько минут ты не можешь отвести глаз от коротко стриженного затылка, рук, покрытых росписью татуировок. Малышка прижимается к сидящему на корточках папе. И это безумно красиво. Мия держит тебя за руку, прислонившись лбом к стеклу витрины, рассматривая куклу. Ты опускаешься рядом с ней, целуешь в щеку. Пухлые губы, ярко-голубые глаза, светлые кудряшки убраны ободком. Любуешься зачарованным взглядом дочери, понимая, что скоро вам явно придется покупать новый дом, потому что для игрушек места катастрофически мало. Внезапно ты оборачиваешься, физически ощущая на себе чужой взгляд, хотя и привык за столько лет к чужому вниманию, и застываешь на месте. — Зай, подожди. Она оборачивается вслед за тобой. Пройти мимо невозможно, а слова внезапно потерялись. «Здравствуй», — он кивает, пытаясь спрятать улыбку, казаться суровым. Подходит ближе, и ты теряешься, стараясь охватить его всего одним взглядом. Стильная стрижка, волосы отливают шоколадным. Ты осматриваешь его с ног до головы, впечатывая в память малейшие изменения. Последний раз вы общались, когда Мие исполнилось полгода: он поздравил, ты ответил, а потом через пару месяцев вдруг обнаружил, что его номер почему-то оказался в чёрном списке. Он опускается на корточки перед Мией, аккуратно берёт её за руку. — Привет. Я Дима. Раньше мы пели с твоим папой. — А я знаю! Вы пели про кораблики, а еще про Катю. Папа мне часто поет. У тебя в голове резко появляется набор фраз, который нельзя произносить при детях. — Ностальгия? — Дима хитро усмехается. — Ну да, знаешь, старость-то не радость, - пытаешься перевести в шутку. Слова Мии цепляют сильно. Да, в глубине души всегда надеешься. Но их безупречная семейная жизнь, в которую ты очень долгое время не верил, уже не даёт на это шанса. Возраст определенно его красит. И в то же время, у тебя озноб по коже. Слишком похожи. Ты помнишь, как его отец отшвырнул тебя, как щенка. «Он не такой, слышишь. Не пидорас. И я сделаю все, чтобы эта херня вылетела у вас обоих из головы». Кольцо, которое ты теребил во время разговора, слетает на пол, ты тянешься за ним и скатываешься по стене. Не видишь, когда Андрей уходит. Один из моментов, когда твоя жизнь начала рушиться. — Сам-то ты как? — Все хорошо, спасибо. Знаешь, улыбку Мии и глаза не передаст ни одно фото, — он изменился. Хорошо знакомая улыбка, шрам, прищур глаз. Но уже другой. Взрослый. Серьёзный. — Ты же уезжал. Как там, на других горизонтах? — Ха, все-то ты знаешь, -изучающий взгляд. --Мне должны дать денег на запись альбома. У нас уже есть готовый материал, продюсерам вроде понравилось. Надеюсь, получится… И так, работа-работа, знаешь. Ты киваешь, рассматривая его. Пытаясь запомнить этого нового Диму. — Про тебя-то я все знаю. Успешный, прекрасная семья, мне кажется, я уже ваш дом знаю лучше, чем свой, — он смеётся, а ты криво улыбаешься. Молчишь о том, что ненавидишь видео и телефоны, молчишь о том, как устал от бесконечного бардака. Как бы то ни было, это все фигня, по сравнению с тем, что у тебя есть.Город бывает тайгой. Со мной еще постой. Будто нас здесь двое. ©
— Дим, искал тебя, — напряженный голос. Ты поднимаешь голову, и киваешь уже давно заочно знакомому. Бик поднимается с колен, радостно улыбается, представляя вас, будто веря, что вы не слышали имён друг друга. — Борь, это Мия. Она рассказывала мне, что ей подарили на день рождения, а ещё что у неё с мамой одинаковые платья, а недавно они были в зоопарке, и она гладила жирафа! Прям моя мечта детства. Акимов тоже улыбается, губами спрашивая тебя: «можно?». Ты рад его видеть. Действительно рад. Киваешь, провожая взглядом Диму, резко убегающего к магазину. Вы успеваете обсудить ваши проекты, вспомнить Чехию и бессменный Бали, когда видите, как к вам приближается Бик с большой коробкой в руках. По восторженному писку Соколовской-младшей очевидно, что она уже давно поняла, что внутри, и тянет ручки, не знаю, что взять первым — куклу или палочку со сладкой ватой. Димка громко смеется, и протягивает белоснежный комок ваты тебе, дабы ребенок успел посмотреть игрушку до того, как испачкается. — Ты не похож на Деда Мороза, — Димка весело смеется и протягивает, улыбаясь, — я его помощник. Благодаришь его за игрушку, говоришь, как рад был встретить, и вы продолжаете свой путь — уже домой. Когда ты оборачиваешься в следующий раз, Димка уже отвернулся и складывает кошелек в рюкзак Бори. Это движение, такое семейное, заставляет тебя нахмуриться, но прав думать о чем-то лишнем у тебя уже нет. Когда ты помогаешь выбраться из сидения всю дорогу весело проговорившей малышке, Рита уже вытаскивает пакеты. Чмокаешь в губы, поправляешь за ухо выбившуюся прядь волос. Взглядом осматриваешь её — красивую, с живой улыбкой на лице. Она другая. Другая история твоей жизни. Та история пусть и не закончилась, но таится где-то в глубине, в прошлом. Этой же ты готов отдать все, хотя если быть честным, ты снова начал улыбаться глазами только после рождения дочки. На вечер — кино, попкорн, Мия, укачивающая куклу. Короткая вибрация телефона, взгляд на Риту. — Ты все сделал правильно. — Да, — две зелёных галочки возле сообщения и снова тишина. «Я смотрю волчком на кольцо твое… Только кажется, что легко».