Доверие

Отбечено) Лето в Нью-Йорке выдалось в этом году особенно жарким. И для Мстителей тоже, потому что сначала у них случилась какая-то сумасшедшая заварушка с какими-то монстрами, сбежавшими из лаборатории долбанутого ученого, который в очередной раз пытался найти своеобразный философский камень их века — сыворотку супер-солдата. Монстры, хвала Богам, не люди, всего лишь мутировавшие шимпанзе и, страшно сказать, свиньи, чуть не угробили половину Большого Яблока, а Мстителям пришлось попотеть, чтобы нейтрализовать всех уродцев. Потом был вышедший из себя Халк, так неудачно сбежавший из Башни. Если после своеобразного «побега из курятника» и осталось что-то не разрушенное, то это так же быстро было исправлено альтер-эго доктора Беннера. И вот теперь клишированный безумный гений с ордой микроволновок. На самом деле, не только микроволновок, но еще всяких там сигвеев, телевизоров, мобильников, электрочайников и вообще всего, что включалось в розетку. (Питеру даже пришлось опасливо выкинуть тайно купленную электронную сигарету, потому что по слухам взбесились и они). Вся бытовая техника сначала вела себя пристойно, но потом начинался ад. Нет, ничего не взрывалось. Просто оно дорабатывалось нанороботами, которых и создал тот старый извращенец. И сраная микроволновка вполне могла нанести своим хозяевам вполне ощутимый ущерб, отрастив себе конечности, аккумулятор и пару фрез, которыми пилила все вокруг, включая зазевавшихся владельцев. Остановить этот коллапс было возможно только если добраться до логова гения и покопаться в его суперкомпьютере, с которого он контролировал всю эту ужасную бытовуху, но доступ туда был несколько ограничен: из всех Мстителей остался только Кэп, который никакой техникой не пользовался, кроме отвратительно-кирпичной черно-белой «нокии», Соколиный Глаз, который с сожалением снял с лука навороченную оптику, прицепленную туда и так больше для солидности, Черная Вдова, оставшаяся вообще без всей своей экипировки, Ванда, ну, которая Ванда, и на неё, кстати, в этой миссии возлагали нереально большие надежды и, наконец, все еще официально не состоящий в команде Человек-Паук, которому пришлось отказаться от своего навороченного супер-костюма и снова изображать из себя фрика в очках сварщика и безразмерном балахоне. Тони Старк был практически в прямом смысле связан по рукам и ногам (именно это и попыталась сделать Пятница, когда не до конца, но все же поддалась тлетворному влиянию нанитов, в конце концов, попросту закрыв его как принцессу в собственной Башне). Про Вижена и говорить не стоит, бедняга подвергся чему-то вроде бесконечной ДОС-атаки и полностью ушел в себя. Тор и вовсе смотался к себе и появляться, вроде как не собирался, доктор Беннер после недавнего срыва уехал постигать Дзен куда-то на Тибет и, судя по тому, что сообщений о ком-то огромном, зеленом и злом из тех краев не поступало, успешно его постигал. Из наличествующих же и могущих функционировать полностью — никто особо в технике не разбирался, ну, за исключением Наташи. Но ее уровень был явно ниже, чем требовался. Доставить Старка в не такое уж и секретное логово злодея было нереально. Ну, почти нереально. На самом деле, Питер Паркер, Человек-Паук, именно это и собирался сделать. У мелкого хитреца был свой план. В команде его не принимали всерьез, в основном благодаря Кэпу, который уперся всеми своими конечностями: пока нет двадцати одного, никаких ему Мстителей и прочего геройствования. Ага. И Тони Старк, конечно же, его поддержал. Не столько из-за того, что так жалел Питера, сколько действительно считал его мелким оболтусом. Безответственным и импульсивным. На попытки доказать, что он сам — то еще безответственное и импульсивное говно, Старк реагировал весьма скептически и на Альтрона даже не косился. А еще, он именно с таким предлогом послал далеко и… На полтора года целибата несчастного паучка, несмотря на то, что у того скоро из паутинных желез явно не паутина грозила политься. А эта заварушка могла сыграть на пользу. Ведь, если Питер вытащит обезумевшего от ничегонеделанья Старка из его башни и аккуратно с ним проберется в ту срань, где поехавший белый халат создал себе лабораторию, поможет именно Тони спасти Нью-Йорк… Это могло стать толчком к тому, что его будут воспринимать не как малолетку, нуждающегося в няньке, а как горячего любовника. Собственно, пробраться на самую верхотуру Башни было просто. Найти там Тони — уже сложнее. Но Старк переживет парочку выбитых к хренам собачьим пуленепробиваемых стекол, да? Поэтому Питер устроил целую диверсию. Он был неглупым малым и физику знал хорошо. Поэтому пара газовых баллонов с горелкой-насадкой были у него при себе. И спертый из лаборатории колледжа термос с крионом. Поэтому — сначала хорошенько поработать горелкой, прогревая стекло круговыми движениями от малого к большому, а потом немножко плеснуть на это место криончиком. Потом, пока не поздно, повиснуть на паутине и, оттолкнувшись, хорошенько садануть в это же место ногами, обутыми в армейские берцы, специально позаимствованные для этой цели у Бартона. Стекло пошло трещинами с первой попытки, а с седьмой все же удалось его высадить. Это было… Громко. И очень глупо, потому что цеплялся паучок все за то же стекло, которое и бил. Так что он чудом не грохнулся и, прежде чем смог зацепиться, пролетел этажей семь. Но это все фигня. Главное, у него был доступ в Башню. А проползти пару десятков метров для него не проблема. У Тони Старка были круглые от удивления глаза и весьма помятый вид. — Эм, привет? — Питер чертыхнулся про себя, понимая насколько по-идиотски он выглядит сейчас, залезая внутрь, чуть скользя по осколкам. — У вас там что, тренировка к Хеллоуину? — Тони как-то странно кашлял, наблюдая за паучьими потугами встать на ноги и отряхнуться. — Ну, ты почти угадал. Там просто чудесное прочтение трилогии Толкиена в постапокалиптических реалиях. Не хочешь взглянуть? У меня билеты в первый ряд! — усмехнулся Питер, все-таки вскарабкавшись внутрь и снимая дебильные очки. — А актёры все те же и в тех же ролях? — поддержал шутку Старк, закатывая глаза. — Верно, Леголас и Арагорн уже выиграли битву за Хельмову Падь, а вот хоббиты пока ещё не донесли кольцо. — Только не говори мне, что… — Ну что вы, мистер Старк! Как вы могли такое подумать! После всей заварушки — только двойная фамилия, и никак иначе! — Блять, Питер, вот не начинай опять эти свои… Поползновения! Я уже все тебе сказал! — Да ну, так даже не интересно. Хотя, замуж я уже имею право выходить. Технически. — Ты за этим сюда полз, малолетнее чудовище? Тебе нужен новый позывной, детка. Не Человек-Паук, а Человек-Статья! — Эй! Вот сейчас обидно было! Вообще-то, я хотел сказать, что у меня есть план как обезвредить этого долботряса, который устроил нам всем тут бэк-ап до пещерного века! И мне нужен ты, как самый гениальный кодер и программер всех времен и народов, чтобы по-быстрому понять, что не так и отключить нафиг эти мутировавшие микроволновки! — Питер упер руки в бока и для ещё большего пафоса ему не хватало только супергеройского плаща и вентилятора спереди, чтобы тот развевался на ветерке. — Что-то лажа какая-то, — прищурился Тони и фыркнул, — Я с тобой не пойду. — В смысле?! — Паучок аж сделал шаг назад от удивления и шока. — В смысле не пойдёшь? Я же все продумал! — Именно поэтому и не пойду! Не дорос ещё планировать! Ты вообще сейчас дома сидеть должен и не высовываться! Питер! Я сколько раз тебе говорил?! Вырасти сначала, выучись нормально! А потом уже геройствуй! Получив нормальное образование, работу, наконец! А ты как затычка к каждой бочке! — Тони разошелся со своими нравоучениями так, что начал нарезать круги и активно размахивать руками и мало замечая, что в этот момент паучок уполз, еле сдерживая слезы. — Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, ведь я тоже, как ни странно, не железный и много чего чувствую к тебе. Просто, я хочу чтобы ты был человеком, чтобы ты состоялся как личность, сейчас ты слишком молод и импульсивен, чтобы… Питер?! Питер, мать твою! Какого черта?! Старк устало закрыл глаза и осел по стене на пол. Лучше всего на свете он может только обижать дорогих ему людей. И подвергать их опасности. Потому что дураку понятно, куда попрется Питер в одиночку. Но свой шанс помочь ему, Тони Старк только что банально проебал. Потому что в данном случае, без своего костюма он действительно был никто. Не по веревке же из простыней ему выбираться из Башни? Да и расположения этого сраного «Мордора» он не знал. Условия, когда компьютерные технологии недоступны, явно не для такого, как он, мда… героя. Теперь ему, идиоту, оставалось только сидеть и ждать, действительно, как гребанной принцессе. *** Питера тоже запросто можно было бы назвать гением, но тот бы начал краснеть, отнекиваться и всячески косить по сторонам в поисках окна или двери, чтобы уползти от смущающего разговора. Несмотря на свою внешнюю браваду, он был довольно ранимым, светлым и бескорыстным парнем. Даже несмотря на свою нездоровую увлеченность Старком. Нет, он пытался на свой лад копировать его некоторые привычки, в основном способ межличностной коммуникации. Не то, чтобы это вообще помогало. На самом деле, ему, Питеру, уже ничего не поможет. Потому что человек, из-за которого он на полном серьезе периодически сходит с ума, ему отказывается верить. И доверять. Это было чертовски больно. Хотелось забиться в угол и жалеть себя. А ещё лучше, набить этому человеку морду. Но, к сожалению, это доступно только обычным людям. Не тем, от кого зависят чужие жизни. И не тем, кто может сейчас в одиночку спасти весь гребанный город. А Питер мог. Поэтому жесточайшей силой воли он запихнул все свои переживания куда поглубже и умчался к базе сраного злодея. Заняться самокопанием он сможет и после всего. *** Собственно, попасть на базу было не так просто, как представлялось. Спятивший учёный, видимо, разрабатывал не только тех малышей, которые заставили телевизоры и тостеры гоняться за своими хозяевами с ножами. Он разработал ещё и нифиговых роботов-джаггернаутов, которые готовы были нафаршировать пулями даже мышь, которая пробегала в километре от входа. Но Питер справился. В конце концов, хваленая автоматика и датчики не очень работали в условиях паутинного кокона. Особенно, если подкрасться к ним с тыла, а обстрел совершить с крыши. Периметр никто не охранял, только вход. То неловкое чувство, когда можешь предусмотреть все, но излишне самоуверен и из-за этого косячишь фатально. Внутри был… Ну, обычный бункер. С экономным освещением, читай практически без оного. С километрами проводов под ногами, так что оставалась тоненькая тропинка посередине. С сырым и затхлым воздухом. И еще парой сюрпризов, по типу еще одного джаггера или нажимных мин-ловушек. Как хорошо, что паучок решил ползти по потолку, который был, как оказалось, слепой зоной. Это было крайне счастливое совпадение, потому что иначе, кое-кто оттуда бы не выбрался живым никогда. Сам ученый оказался в клишированной же лаборатории, разве что из отличий — довольно большое помещение, примерно половину которого занимали сервера. К ним, собственно, и были подведены те провода, которые мешали проходу в длинном кишкообразном коридоре. Питер прополз к нему тишайше и настолько беспалевно, насколько это вообще было возможно. И опутал его паутиной. И даже заткнул ему рот, потому что техника, реагирующая на голосовые команды — ну это блин не шутки. Полностью обездвижив гада, он спрыгнул все же с потолка и подошел к одному из мониторов. Конечно же — карта Нью-Йорка, красные точки — конечно же, очаги «поражения». Следующий монитор — его страничка в Фейсбуке. Серьезно, блять? Он что там, описывал свои подвиги в прямом эфире. Или делился ощущениями и философскими изречениями? А, нет. Там всего лишь была переписка с любовью всей его жизни, ради которой он угробил огромный город. Мда. Не Питеру его судить, кстати. Коды к нанитам и прочим механическим дружкам этого одаренного было найти довольно легко. Потому что даже тот же Кэп не смог бы пройти в этот бункер. Не через таких джаггернаутов, учитывая то, что тот вообще любит соваться в лобовую. И Наташа тоже бы не смогла. Разве что Ванда, но на какое время хватило бы ее магических сил? А про паучка опять все забыли. И на этот раз это было большим и жирным плюсом, а не наоборот. Пусть и било по самолюбию Питера. Правда колупаться с кодом пришлось долго. К сожалению, клише закончились и нужно было хорошо поработать мозгами, потому что большой и такой ожидаемой тут красной кнопки с надписью «отмена» — не наблюдалось. Доктора откровенно было жаль. Потому что тот в узком понимании, весь мир сложил к стройным ногам второсортной модели, которую любил порядка десяти лет. И она все равно послала его, как было видно из переписки. Потому что ей нужен был богатый папик, лакшери-курорты, яхты и прочая атрибутика «красивой жизни», а не серо-мышиный ботаник в огромных очках и тщедушным тельцем, который мог приносить в дом не шибко большую зарплату. А еще, ей доставляло удовольствие то, как он мучился, добиваясь ее. Просто потому что было весело смотреть на обнадеженного каким-то малозначимым намеком влюбленного идиота. Питеру снова захотелось сесть в угол и завыть, глухо и безнадежно. Потому что чертову Старку, по ходу точно так же интересно наблюдать за ним. Потому что иначе, он бы ответил взаимностью, а не заставил бы ждать полтора года, до его полного совершеннолетия. Они могли бы не заниматься сексом с проникновением (нет, не могли бы, Питер, кому ты врешь?), могли бы, черт побери, хотя бы целоваться?! Но его очень ловко послали «дозревать». Наверное, Питеру, после всей этой хренотени и заварушки, стоит отступиться. Потому что почти дядя, которому сорок пять — не его калибр, как бы пошло это не прозвучало бы. Потому что он малолетний шкет. И всегда им останется для Старка, сколько бы на самом деле ему не было лет. Просто потому, что это стало константой. — Ого! Нашел! — обрадовался Питер, спустя три часа, за которые он пару раз обновил паутину на связанном ученом, успел почти сломать глаза о ряды практически одинаковых вводных, читая каждую строчку, и все же отсидеть ногу. Неприятное ощущение. Но он нашел нужный кусок кода. Конечно, попорченную технику уже не вернуть, но изгнать из нее нанитов было возможно. И… Еще кое-что. У этих маленьких милых роботов был заложен протокол самоуничтожения. И это стоило еще нескольких часов сидения в плохо проветриваемом бункере. Потому что эти крошки были созданы для того, чтобы произвести впечатление… Они и умрут ради этой цели! Питер перепрограммировывал их на то, чтобы они собрались в огромную надпись около Башни — «Старк — " и сердечко. Ну, как сердечко. Только очень криворукий художник мог нарисовать сердечко так. Говоря откровенно, это была жопа. Классическая и не оригинальная. Изображаемая на полях учебников, заборах и даже на некоторых машинах, хотя, на машинах обычно надписи менее цензурные пишут, но не суть. И произойти это должно было ровно через час после заката. Чтобы это огненное послание было видно всем желающим. Просто потому, что Питер — сраный гений. И не мог поступить иначе. Потому что… Нет, это не месть. Осталось только вырубить нафиг джаггеров, вытащить из бомбаря офигевшего от неподвижности ученого и смыться по-тихому к себе. Потому что ну, сношал Питер такую супергеройскую деятельность восемь раз на глазах у изумленной мамочки этого одаренного злодея. Классически хотелось спать, жрать и в душ. В любом порядке. *** Старк жопу оценил. И обрадовался ей, как маленький. Потому что от паучка вестей не было. Вот вообще. Вначале, Пятница разблокировалась. Потом сняла осадное положение в Башне и тут же дала Тони сводку о том, что внешний технический агрессор отсутствует. Это значило, что так или иначе, город в относительной безопасности. На какое-то время. Тони же негодовал. Питера не было нигде. Ни весточки. К нему через неполный час заявились Мстители. С расспросом, как ему удалось нейтрализовать этот хтонический пиздец. На что Тони в своём обыкновении развел руками и честно признался, что это не он. И в этот момент, у него совсем уже серьёзно начались проблемы. Нет, не от Мстителей. А, скажем так, личного характера, потому что он действительно не ожидал, что малец сунется один в пекло. А он, сука, сунулся. Именно поэтому он, Тони, боялся этих отношений, которые Питер так яро пытался ему навязать. Потому что не хотел опять терять того, кто сидел глубоко под кожей, изнутри. Тот, благодаря кому сердце начинало биться чаще, бабочки в животе и вот эта вот вся ванильная срань, от которой его, если честно, начинало тошнить от самого себя. Утешила, немного, но утешила его новость, что безумного ученого, связанного паутиной, с запиской, описывающей его злодеяния, подкинули к полицейскому участку. Спеленутого паутиной по самую маковку. Но из-за того, что больше половины камер в городе вышли из строя, как и светофоры, кстати, у Пятницы не получалось понять, где этот мелкий негодник. И в каком состоянии он находится. Тони выждал ровно сутки. Это время дало ему возможность собраться с силами и выдохнуть, чтобы не пороть горячку. Чтобы найти нужные слова. Потому что ему впервые в его жизни хотелось перед кем-то извиниться. Не потому, что надо, а потому, что действительно хотелось. Потому что он понимал, что накосячил и явно, абсолютно явно, был пиздецки не прав. Чтобы не стоять в пробках до самого Квинса, он попросту туда прилетел в своем костюме, который успел починить за эти сутки. Ему всегда лучше думалось, если он занимался чем-то, мастерил какую-нибудь хрень. Ну, в данном случае, это не хрень, а очередной Марк, но какая, к черту разница, когда и так уже все идет наперекосяк?! Дверь ему открыла удивленная Мэй. Рассерженная и удивленная. И первое, что случилось, едва он перешагнул порог, как ему прилетело по забралу (хорошо, что он его вообще не откинул еще, решив оставить доспех в доме), мать его, сковородкой. Сковородка погнулась, и Тони отстраненно подумал о том, что нужно будет прислать Мэй набор классных сковородок. Перевязанный красно-золотой ленточкой, ага. — Да как вы вообще посмели сюда явиться после всего?! — Мэй явно была настроена не на конструктивный диалог. Интересно, что такого о нем рассказал паучок, что она реагирует… Так? — Прошу прощения? — костюм не очень хорошо передавал оттенки речи, но вопросительную интонацию передал нормально. К сожалению. — Вы довели моего племянника до нервного срыва! Кто вам вообще давал право вести себя настолько по-свински с человеком, который вас чуть ли не боготворит?! Вы хоть понимаете, что он влюблен в вас уже несколько лет, а вы просто оскорбили его! Бесчувственный сноб! Или что, считаете, что если вы — миллиардер, то вам позволено так относиться к окружающим?! Мальчик даже ничего… — Тетя, прекрати, пожалуйста, кричать на мистера Старка. Я уверен, что, что бы ни произошло, он сейчас это скажет и уйдет, не так ли, мистер Старк? — Питер, спустившийся из своей комнаты, прервал поток тетушкиного возмущения и, кажется, спас Тони от еще одного удара сковородкой. Выглядел пацан, мягко говоря, неважно. Синяки под покрасневшими глазами, сам он осунулся, несмотря на хваленую быструю регенерацию, вроде даже похудел, хотя, спрашивается, куда уж больше? И так был явно не атлетом… Тони сглотнул. — Я… Я хотел извиниться, Питер, — он все же решился на опрометчивый шаг и откинул забрало. Хотелось, чтобы Питер смог посмотреть ему в глаза. — Спасибо, ваши извинения приняты, мистер Старк. Что-то ещё? Простите, чаю, увы, не предлагаю, — по его тону было ясно, что никакие извинения приняты не были. И Тони решился. — Простите, Мэй, но я сейчас, вот прям сейчас украду вашего племянника на пару слов, — Тони опять опустил забрало, резким движением схватил парня в охапку и сделав пару шагов прочь из дома, взлетел. Он не долго думал куда. Просто приземлился вместе с притихшим Питером на крышу своей Башни. Аккуратно поставил пацана на пол и снял с себя доспех. Полностью. И молча. А потом скинул костюм вниз, все так же молча. — Что вы делаете?! — Питер во все глаза смотрел за Старком и его действиями и действительно не мог понять, что нашло на мужчину. — Я хочу сказать, Питер, что я действительно извиняюсь. Я просто гребанный влюбленный идиот, который боится ответственности и ранит единственного человека, которому на него не насрать. Незаслуженно и жестоко ранит. Но я… Я хочу попробовать, Питер. Я правда устал уже бегать от тебя. И от самого себя. Так не может больше продолжаться, — Тони, смотря на паучка, медленно отходил к краю крыши. Туда, где не было парапета. Ну потому что нафига Железному Человеку парапеты? — Мистер Старк… Тони, стой на месте, ты сейчас упадешь… Черт, аккуратнее! Если это психоэмоциональный шантаж такой, то это, блять, не смешно! — У Питера немного начали дрожать руки. Потому что ему ну очень сильно не нравилось происходящее. — Нет, это не шантаж. Я просто хочу показать тебе, что я доверился тебе. Что доверяю тебе все, что у меня есть. Да, Питер. И свою жизнь в том числе. Люблю тебя, — и этот гребанный любитель красивых сцен вот так вот запросто взял и рухнул вниз. Сердце у Питера ухнуло куда-то в пятки и замерло на долю секунды. А потом он стал считать его удары, отмеряя ими время. Один. Он кинулся к краю, со всех ног, инстинктивно цепляясь паутиной. Два. Он прыгает следом за Тони, молясь про себя всем Богам о том, чтобы успеть подхватить этого ненормального. Тот летит, расправив руки и издавая полный восторга вопль. Три. Паутина промазывает и он не может подхватить Старка. Четыре. Действуя на инстинктах, явно далеких от самосохранения, он отцепляет паутину от второй руки и стреляет уже ей. И попадает. Пять. Он цепляется за что-то, буквально в двадцати метрах от земли успевая повиснуть и не дать Тони разбиться. Шесть. Можно вдохнуть и заорать во все горло, чтобы выпустить хоть немного адреналина, хлынувшего в кровь потоком. А потом медленно спуститься. Старк смотрит на него и счастливо смеется. Даже когда ему в челюсть нехило так прилетает. Он все равно смеется и смотрит на Питера как на величайшее в своей жизни сокровище. Слизывает кровь с разбитой губы и смеется. — Ненавижу тебя! Как ты вообще смог такое мне устроить?! — Питеру не до смеха. Его колотит крупная дрожь и воздуха не хватает катастрофически. Одновременно хочется бежать очертя голову, неважно куда, и лечь и умереть. И убить к чертям этого адреналинового наркомана. — Я чуть не умер там на месте! Что бы ты делал, блять, не успей я среагировать?! Что если бы я не смог тебя подхватить?! Как бы я с этим жил?! Тони, блять! Никогда больше так не делай! Срань Господня! Боже! Блять, я так испугался! Тони! — Питер всегда отличался довольно яркой реакцией и теперь попросту у него началась истерика. Со слезами, смехом и хорошей такой трясучкой. Тони только подошел к нему и обнял, прижимая к себе крепко-накрепко, так сильно, насколько вообще мог. — Все хорошо, маленький мой. Ты же поймал. Ты поймал. Я как глупая муха угодил в твои паучьи сети и вырваться уже никогда не смогу. — Ты, блять, вот это все сейчас серьезно несешь?! — Питер поднял на него глаза, все еще продолжая улыбаться как ненормальный и плакать одновременно. — Не плачь, Питти, я знаю, что плохо поступил, но по-другому просто не мог, — Старк копал себе могилу. С каждым словом. Потому что Питер Паркер с каждым его словом медленно закипал. Потом, выкупая компромат аж у четверых счастливцев, которые догадались заснять эту сцену на чудом уцелевшие мобильники, Старк только ухмылялся про себя, но держал морду кирпичом. Пусть будет для домашнего, так сказать, архива. Потому что никто не должен был знать, что Питер Паркер, девятнадцатилетний пацан из Квинса гнал его, Энтони Старка, миллиардера и прочая-прочая пинками в его же собственную башню, крича что-то восхитительно горячее и нецензурное, хранящее в себе описание некоторых довольно интересных поз и некоторых вещей, которые весьма оригинально сочетали в себе, как оказалось и свойства интимных игрушек. Ну, разве что только, Тони не понял как приспособить в сексе микроволновку, но это пока, потому что над этим он поклялся себе активно думать. К сожалению, активно думать — это все, что оставалось ему из активных действий, потому что у Питера был карт-бланш. И эта невероятно настырная, горячая и просто любимая мелочь, как говорится дорвалась. Потому что начали они еще в лифте. И такая любимая Тони майка с Лед Зеппелин осталась там же, на полу кабины, разорванная на клочки. Джинсы тоже, но уже в холле. Нет, этот с виду хилый тинейджер без усилия порвал хорошую джинсу, даже глазом не моргнув. А потом перекинул Тони через плечо, что, наверное, если бы Старку до этого вообще было бы когда-нибудь дело, смотрелось невероятно комично. Тони было пофигу, как это смотрелось. Он ловил перед глазами цветные круги, как от отборной наркоты и не сопротивлялся, наслаждаясь каждым мгновением. Потому что доверял. И знал, что примет от этого человека все, что тот сможет ему дать. Питер дал. На диване в гостиной, потому что терпежа до спальни не хватило. И это было столь же жестко, сколь и горячо. Скорее всего, потом, Питер будет раскаиваться, что поступил так с человеком, которого любит и вообще, по сути, с которого готов пылинки сдувать. Практически изнасиловал, толком не подготовив, искусав всю шею, грудь, спину… Хорошо, он не кусал Тони только за пятки, но это не точно, потому что там синяков просто не осталось. Он кусался, лизал багровые метки от своих же зубов, кусал опять, мял твердое тело под собой, дурея от вседозволенности и адреналина, все еще играющего в крови. Вместо подготовки он просто несколько раз лизнул…там и соображалка испарилась. Это было очень… Горячо. Потому что Тони выл, выгибаясь под ним, подаваясь бедрами, стараясь принять Питера еще глубже, яростнее. Ласкал себя то в такт толчкам, то нарочито медленно, стараясь отсрочить неминуемую смерть. Потому что после этого безумства их ждала именно смерть. Чтобы потом заново родиться из собственного пепла, уже спаянными вместе навсегда. Наверное, когда они умрут и воскреснут, Тони нужно будет отзвониться Мэй Паркер и предупредить, что Питер в порядке и его некоторое время можно не ждать дома, а потом они приедут вместе, потому что он костьми ляжет, но уговорит паучка переехать к нему. Ощущать его рядом с собой — острая необходимость, потребность безусловная, как еда или сон. Наверное, после того, как они умрут и воскреснут, нужно будет еще несколько миллионов раз извиниться перед Питером, рассказать ему, как он дорог и как его боится потерять Тони. Наверное, после того, как они умрут и воскреснут, Тони закажет знакомому ювелиру парочку колец всевластия, потому что Питер посчитает это слишком милым, чтобы ему отказать. Наверное, после того, как они умрут и воскреснут, будет еще не одна ссора, будет много обид и целая небольшая победоносная война характеров, в которой победят и проиграют оба, попросту притеревшись друг к другу и смирившись с некоторыми недостатками. Наверное, после того, как они умрут и воскреснут, они будут счастливы. Ну, а сейчас, они оба счастливы сгорать в агонии, переплетя пальцы и смотря друг другу в глаза последние секунды перед взрывом. Бум!