Раз и навсегда

Прошло около 2 месяцев после того как нежданный гость вновь вернулся ,Кэролайн прекрасно знала что этот визит не чего доброго не вещает из себя. Когда мама попросила оставить их на едине,она категорически отказалась, но отец смерил её таким взглядом, что Кэролайн не чего не оставалась как встать и выйти. На протежениии всего вечера Кэролайн прождала в своей комнате. Неожиданно в дверь постучались и Кэролайн увидела в дверном проеме свою мать. -Кэролайн,мне нужно с тобой поговорить -Что то случилось? -нет все хорошо, она мила улыбнулась и начала выходить Кэролайн не чего не оставалась как последовать за ней Когда она зашла в комнату ,свет был очень тусклым и это настораживало. тишину нарушил отец -Кэролайн нам нужно очень серьезно с тобой поговорить. -Да я слушаю -Ты завтра же едишь в гости к нашим знакомым в Англию. Это мамин кузен, герцог, пригласил тебя приехать к ним в гости.На этом разговор был окончен,и Кэролайн поспешила в свою комнату с кучей непонятных ей вопросов. На следуещее утро она была уже готова к новым сюрпризам жизни. – Мисс Кэролан Форбс? – вежливо осведомился джентльмен, отступив в сторону, чтобы пропустить трех здоровенных матросов, нагруженных тяжелыми мешками. – Да, она самая, – взирая на безупречно одетого седого мужчину, ответила я дрожащим от испуга и волнения голосом. – Ее светлость герцогиня Клермонт поручила мне проводить вас в ее дом. Где ваши чемоданы? – Вот они, точнее, один чемодан. Он покосился через плечо, и два ливрейных слуги соскочили с запяток блестящей черной кареты с золотым гербом на дверце и поспешили взять чемодан. – В таком случае мы можем отправляться в путь, – сказал незнакомец, когда чемодан погрузили на крышу кареты. Мимо Кэролайн, толкаясь, с парохода шли матросы, устремлявшиеся затем на поиски хмельного пива и девочек. Не отрывавшая взгляда от быстро удаляющейся кареты, Кэролайн еще никогда в жизни не чувствовала себя такой одинокой и заброшенной. Следующие два дня она существовала в тоскливом одиночестве своей каюты, если не считать кратких прогулок по палубе и завтраков и обедов с капитаном Гардинером – обаятельным человеком, который, казалось, наслаждался ее компанией и по-отцовски опекал ее. За последние недели Кэролайн провела с ним в кают-компании немало времени. Он узнал, по какой причине она приехала в Англию, и проявлял исключительные доброжелательность и сочувствие. Когда она прибыла её не кто не встречал, что не могло не смутить Кэролайн. Но капитан пообещал что он её предоставит все возможности, что бы она как можно быстрее попала в пункт её назначения. В пути Кэролайн восхищенно любовалась открывающимся перед ее взором английским ландшафтом во всем его весеннем великолепии. На холмах и в долинах виднелись целые ряды живых изгородей из розовых и белых цветов. Несмотря на тряску, сопровождающую встречу фаэтона с рытвинами и ухабами, с каждой минутой у нее поднималось настроение. Кучер постучал по дверце, и в окошечке появилось его грубоватое лицо. – Осталось всего около двух миль, мисс, так что, если хотите… Все произошло совершенно неожиданно. Колесо нырнуло в глубокую яму, фаэтон упал на бок, голова кучера пропала, а Кэролайн мешком свалилась на пол. Через минуту дверца резко отворилась, и кучер помог ей выбраться наружу. – Вы не ушиблись? – озабоченно спросил он. Кэролайн отрицательно покачала головой, но еще до того, как она успела проронить хоть слово, кучер набросился на двух мужчин, одетых в рабочую одежду фермеров, сконфуженно мявших в руках свои шляпы. – Вы, проклятое дурачье! Как вы можете так ездить по этой дороге! Смотрите, что вы наделали: у моей повозки сломана ось… – Дальнейшая его тирада сопровождалась крепкими словечками. Деликатно отвернувшись, чтобы не быть свидетельницей шумной перебранки, Кэролайн отряхнула юбки, безуспешно пытаясь смахнуть с них приставшую грязь. Кучер полез под повозку проверить сломанную ось, а один из фермеров заковылял к Кэролайн , продолжая мять в руках потрепанную шляпу. – Мы с Джеком ужасно виноваты, мисс. Мы подвезем вас в нужное вам место, – то есть если вы не возражаете, чтобы мы уложили ваш чемодан позади, вместе с поросятами? Благодарная за то, что ей не придется шагать пешком две мили, Кэролайн охотно согласилась. Она уплатила кучеру из тех денег, которые ей дал отец на путешествие, и вскарабкалась на облучок, усевшись посередине между грузными фермерами. Езда в деревенской повозке, будучи менее престижной, чем в фаэтоне, немногим отличалась по части тряски или комфорта. Свежий ветерок холодил лицо, и ничто не мешало ей обозревать прелестный пейзаж. С обычным своим неподдельным дружелюбием девушка уже вскоре разговорилась со спутниками, расспрашивая о том, как у них идет хозяйство на селе; с этой темой она была немного знакома, и ей хотелось узнать больше. По всей видимости, английские фермеры были решительно настроены против применения машин в сельском хозяйстве. – Они нас всех оставят без работы, вот какой прок от них, – сказал один из них в конце запальчивой филиппики в осуждение “этих адских штук”. Кэролайн вряд ли расслышала последнюю фразу, поскольку повозка свернула на мощеную дорогу и проехала в роскошные чугунные ворота, за которыми открывался широкий, казавшийся бескрайним, чуть всхолмленный, ухоженный участок парковой усадьбы с высоченными деревьями. Парк простирался в обе стороны насколько хватало глаз, местами его пересекала извилистая речушка, по берегам которой росли розовые, голубые и белые цветы. – Да это просто сказка! – громко выдохнула девушка, поражение озираясь. – Чтобы ухаживать за такой усадьбой, должно быть, требуются десятки садовников. – Именно так, – ответил Джек. – У его милости их сорок, включая тех, которые ухаживают за настоящими садами, – я имею в виду сады вокруг дома. – Они ехали по мощеной дороге еще пятнадцать минут, когда повозка сделала поворот и фермер гордо показал пальцем: – Вот он –Дом всей мечты. Я слыхал, что в этом доме сто шестьдесят комнат. Кэролайн задохнулась от увиденного и услышанного; в голове метались беспорядочные мысли, от голода посасывало в животе. Перед ней во всем великолепии высилось трехэтажное здание, по виду превосходившее самые фантастические мечты. Построенное из прочного кирпича, с широкими фасадными крыльями и крутой кровлей, оно возвышалось перед ней – настоящий дворец с широкими ступеньками, ведущими к парадному входу, и солнечными бликами в сотнях окон из отборного стекла. Они приблизились к подъезду, и Кэролайн с трудом оторвала взор от этого великолепия. Один из фермеров помог ей сойти с повозки. – Благодарю вас, это было крайне любезно с вашей стороны, – сказала она и медленно пошла вверх по ступеням. От страха ноги у нее подкашивались. Между тем ее попутчики подошли к повозке, чтобы достать ее большой чемодан, но когда они открыли дверцу клети, из повозки выскочили два поросенка, шмякнулись на землю и помчались по лужайке. Кэролайн оглянулась на крики фермеров и нервно хихикнула, глядя, как здоровенные мужики ринулись за шустрыми поросятами. В этот момент перед ее носом распахнулась парадная дверь, и суровый мужчина, облаченный в зеленую с позолотой ливрею, кинул сердитый взгляд на фермеров, поросят и неопрятную девушку в запыленной одежде, приближающуюся к нему. – Доставка товаров, – заявил он Кэролайн громким зловещим голосом, – производится на задний двор. – И, подняв руку, величественно указал на соответствующую дорожку в объезд дома. Кэролайн уже было открыла рот, чтобы объяснить, что не везет никаких товаров, но ее внимание отвлек поросенок, который изменил направление своего бега и теперь мчался прямо к ней, преследуемый задыхающимся фермером. – Забирай свою повозку, этих свиней и убирайся отсюда вместе с ними! – рявкнул мужчина в ливрее. От смеха на глаза Кэролайн навернулись слезы, когда она наклонилась и подхватила сбежавшего поросенка. Смеясь, она попыталась объяснить: – Сэр, вы не по……. Нортроп проигнорировал ее слова и посмотрел через плечо на лакея, стоявшего позади: – Избавь нас от всей этой компании! Выстави их прочь со двора… – Какого дьявола, что здесь происходит? – потребовал отчета мужчина лет тридцати, с черными как смоль волосами, появившийся на ступеньках. Дворецкий с разгневанным лицом указал на Кэролайн : – Эта женщина… – Кэролайн Форбс , – поспешно вставила она, пытаясь удержать смех, в то время как напряжение, усталость и голод уже грозили превратить его в нервную истерику. Она увидела изумление на лице темноволосого мужчины при звуке ее имени, и ее тревога обратилась в буйное веселье. Не в силах более сдерживаться, она повернулась и бросила дико визжащего поросенка в объятия фермера, затем приподняла запылившийся подол юбки и попыталась сделать книксен. Изо всех сил удерживая хихиканье, она сказала: – Боюсь, произошла ошибка. Я приехала… Не успела она наклониться в полупоклоне, как леденящий голос мужчины остановил ее: – Вашей главной ошибкой был приезд сюда, мисс Форбс. Однако на дворе уже темнеет, и я не могу вас отправить назад, туда, откуда вы явились. – Он схватил ее за руку и грубо потащил за собой. Кэролайн мгновенно отрезвела, ситуация из невыразимо комической становилась ужасающе мрачной. Робко она прошла в отделанную мрамором приемную залу, которая могла вместить весь ее дом в Америке. По обе стороны залы на верхние этажи вели широкие витые лестницы, а сверху; через прозрачный купол крыши, лился яркий солнечный свет. Она запрокинула голову, разглядывая купол. Слезы выступили на ее глазах, и все поплыло перед ней. Больше она не в силах была выдержать. Она оставила позади тысячи миль, плывя по бурному океану, и ожидала, что ее примет к себе доброжелательный джентльмен. И вместо этого ее собираются отправить обратно, она не как не могла понять для чего её сюда заставили приехать родители. Прозрачный купол вращался перед ее взором в калейдоскопе блестящих расплывающихся цветовых пятен. – Клаус, кажется она сейчас упадет в обморок, – предупредил дворецкий. – О, ради Бога, только не это! – взорвался темноволосый и подхватил ее на руки. Когда он стал подниматься с ней по ступеням, Кэролайн начала приходить в себя. – Дайте мне встать на ноги, – хрипло потребовала она, пытаясь вырваться. – Я абсолютно… – Успокойтесь! – велел негостеприимный хозяин. На верхней площадке он повернул направо, вошел в комнату и направился прямиком к огромной кровати, со всех сторон завешенной серебристо-голубыми портьерами, подвязанными по углам серебристыми бархатными шнурами. Не говоря ни слова, он бесцеремонно уложил ее на голубое атласное покрывало и удержал за плечи, когда она попыталась встать. Дворецкий с развевающимися фалдами ливреи быстро вошел в комнату. – Вот, ваша милость, нюхательная соль, – запыхавшись, выговорил он. Его милость схватил флакон и приставил к, носу Кэролайн – Не делайте этого – крикнула Кэролайн , пытаясь увернуться от ужасного запаха нашатыря, но он удержал ее. В отчаянии она схватила его за запястье, чтобы остановить. – Чего вы добиваетесь? – воскликнула она. – Вы хотите, чтобы я это съела? – Великолепная мысль, – мрачно ответил он, но хватка его ослабла и он поводил флаконом в нескольких дюймах от ее носа. Изнуренная и униженная, Кэролайн повернула голову набок, закрыла глаза и шумно сглотнула, борясь с душившими ее слезами. – Я искренне надеюсь, – раздраженно протянул мрачный незнакомец, – что вас не стошнит на постель, потому что, предупреждаю вас, убирать за собой вы будете сами. Его брови сошлись на переносице, когда он смотрел на мятежнуюдевушку, взиравшую на него блестящими, синими глазами, метавшими молнии. Ее волосы раскинулись по подушке, как расплавленное золото, буйные завитки обрамляли лицо, подобное фарфоровой скульптуре, вылепленной мастером. Ее ресницы были невероятно длинными, а губы розовыми и мягкими, как… Мужчина резко поднялся и быстро вышел из комнаты в сопровождении дворецкого. Дверь за ними закрылась, и Кэролайн осталась одна. Она неспешно села, спустила ноги с кровати, затем осторожно поднялась, опасаясь, что снова начнется головокружение. От беспросветного отчаяния она вся окоченела, но ноги держали ее, и она огляделась вокруг. Слева от нее легкие голубые занавеси, густо прошитые серебряной нитью, обрамляли целую стену, состоящую из окон; в дальнем конце комнаты стояла пара канапе с полосатой серебристо-голубой обивкой. "Безумная роскошь”, – мелькнуло у нее в голове. Она вновь попыталась отряхнуть от грязи юбки, но поняла, что попытки тщетны, еще раз оглядела комнату и горестно села на голубое атласное покрывало. В смятении она положила руки на колени и попыталась придумать, что делать дальше. Все говорило о том, что ее намерены отправить обратно в Нью-Йорк как никому не нужный багаж. В таком случае для чего мамин кузен, герцог, пригласил ее приехать? Где он? Кто этот другой мужчина? Кэролайн нахмурилась, и от смятения на ее гладком лбу пролегла глубокая складка. Поскольку по лестнице ее нес молодой темноволосый мужчина, то, вероятно, он был слугой, а статный седовласый мужчина, открывший парадную дверь, был герцогом. Первоначально же она приняла его за старшего слугу – вроде миссис Тилден, домоправительницы, которая всегда встречала гостей в доме . Кто-то постучал в дверь, и Кэролайн виновато вскочила с постели и аккуратно разгладила покрывало, перед тем как отозваться. – Войдите. Вошла горничная в накрахмаленном черном платье, белом переднике и белом чепце, с серебряным подносом в руках. За ней, подобно марионеткам, появились еще шесть горничных в такой же черной униформе, с ведрами, полными дымящейся воды. За ними – два лакея в зеленых ливреях с золотыми галунами: они принесли ее чемодан. Первая горничная поставила поднос на стол между канапе, а остальные исчезли в соседней комнате. Лакеи опустили чемодан возле кровати. Через минуту они все гуськом вышли, напомнив Кэролайн оживших деревянных солдатиков. Единственная оставшаяся горничная обратилась к Кэролайн , смущенно стоявшей у кровати. – Здесь еда для вас, мисс, – сказала она; ее простое лицо было намеренно невыразительным, но голос – робким и приятным. Кэролайн прошла к канапе и села; от вида поджаренных хлебцев с маслом и горячего шоколада у нее потекли слюнки. – Его милость сказали, что вы должны принять ванну, – сообщила горничная и пошла в смежную комнату. Кэролайн выждала и поднесла чашку ко рту. – Его милость? – повторила она. – Это тот.., джентльмен.., которого я видела у парадного? Плотный седой мужчина? – Бог ты мой, нет! – удивленно ответила горничная. – Это мистер Нортроп, дворецкий, мисс. Облегчение, которое она почувствовала, было недолгим, так как горничная нерешительно добавила: – Его милость – высокий мужчина с черными кудрями. – Так это он сказал, что я должна принять ванну? – сердито спросила Кэролайн . Горничная, зарумянившись, кивнула. – Ладно, мне действительно это нужно, – неохотно согласилась Кэролайн . Она съела тост, допила шоколад, затем прошла в смежную комнату, где горничная сыпала ароматическую соль в дымящуюся воду. Медленно снимая запыленное и помятое в путешествии платье, девушка вспомнила о содержании краткой записки, которую прислал ей мамин кузен,. Казалось, он очень заинтересован в этом. "Приезжайте немедленно, дорогая моя, – писал он. – Вас не просто ждут, но ждут с нетерпением”. Тогда, может быть, ее вовсе не собираются отправлять обратно? Возможно, “его милость” что-то напутал? Горничная помогла ей промыть волосы, затем поднесла мохнатое полотенце и поддержала ее при выходе из ванны. – Я убрала вашу одежду, мэм, и приготовила постель на тот случай, если вы захотите вздремнуть. Кэролайн улыбнулась и спросила ее имя. – Мое имя? – повторила горничная, удивленная, что это интересует гостью. – Почему вы спрашиваете? Мое имя – Рут. – Большое спасибо, Рут, –Кэролайн , – за то, что вы убрали мою одежду. Краска удовольствия проступила на веснушчатом лице горничной, которая сделала легкий книксен и направилась к дверям. – Ужин в восемь, – сообщила она на ходу. – Его милость редко придерживается принятого здесь расписания. – Да, Рут, – чувствуя неловкость, спросила Кэролайн , когда горничная подошла к двери, – здесь что, два.., их милости? То есть меня интересует Чарльз Филдинг кузен моей матери… – О, вы говорите о его светлости! – Рут оглянулась, как бы беспокоясь, что ее могут услышать. – Он еще не приехал, но к ночи мы ждем его прибытия. Я слыхала, как его милость велел Нортропу уведомить его светлость о вашем приезде. – А какой он из себя.., м-м.., его светлость? – спросила Кэролайн , чувствуя, как глупо употреблять эти странные титулы. Рут уже было собиралась описать его, но затем передумала. – Простите, мисс, но его милость не позволяет слугам сплетничать. И нам также не разрешается фамильярничать с гостями. – Она присела в поклоне и удалилась, шурша накрахмаленными черными юбками. Кэролайн была поражена тем, что два человека не имеют права поговорить в этом доме только потому, что один – слуга, а другой – гость, но, вспомнив свое краткое знакомство с “его милостью”, она вполне могла представить себе, что он способен дать такое бесчеловечное указание. Кэролайн достала из гардероба ночную сорочку, надела ее и забралась в постель. Роскошный шелк простыней ласкал ее кожу, и, засыпая, она молила Всевышнего, чтобы Чарльз Филдинг оказался более доброжелательным человеком, чем другой – его милость. Ее длинные темные ресницы, подрагивая, опустились, прикрыв щеки подобно мягким опахалам, и она погрузилась в сон.