Часть 1
10 июня 2018 г. в 01:17
Юнги просыпается рано, когда небо все еще пестрит мазками рассветного светло-розового. Слишком рано, чтобы пойти и выпить кофе, но слишком поздно, чтобы ложиться спать снова. Он ненавидит это. Время показывает 5:37, и Юнги выключает звук на телефоне, бросая его на пол, когда Тэхён шевелится возле него.
— Хён? Почему ты не спишь? — его голос еще более глубокий и хриплый ото сна, и Юнги жалеет, что разбудил Тэхёна.
— Все в порядке, спи, Тэ, — шепчет он, чтобы не спугнуть остаток чужого сна. Надеясь на то, что Тэхён снова уснет, Юнги вылазит из-под одеяла, спуская на холодный пол голые ступни. Он понятия не имеет, чем займется, и не видит сценария этого дня дальше, чем на пару часов. Горячая техёновская рука цепляет его запястье и тянет обратно. Юнги медленно, словно в слоумо, опускается обратно в теплую кровать, и Тэхён утыкается носом в его шею. Юнги пахнет теплом и домом по утрам, вот так, когда они просто лежат в постели и ни о чем не говорят.
У Юнги всегда холодное тело, но Тэхёна каждый раз обдает жаром, когда он касается его, и когда Юнги в ответ касается его. Тэхён забирается руками под чужую футболку, касаясь пальцами впалого живота. Юнги от этих простых прикосновений пробирает до костей. Тэхён оглаживает бока, трогает тазовые косточки, рисует пальцем понятные лишь одному ему узоры, как кистью на полотне. На бледной коже не остается ни одного следа, Тэхён касается мягко и ненавязчиво, но в местах касания все горит адским огнем. Юнги перехватывает чужую руку и переплетает пальцы, поворачиваясь на бок. Тэхён недовольно сопит от потери контакта, и смотрит угрюмо заспанными глазами.
— Я же сказал тебе ложиться, — хрипло говорит Юнги, а Тэхён мурлычет что-то невнятное в ответ, придвигается ближе и лезет целоваться.
Юнги говорит об утреннем дыхании, но Тэхёну все равно вовсе. Какое тут утреннее дыхание, когда Юнги лежит так близко, когда он позволяет касаться себя, поддается чужой ласке. Становится таким теплым, пока не начинает плавиться в его, Тэхёна, руках.
Тэхён тычется своими сухими губами в чужие, как слепой котенок. Мажет легкими поцелуями по подбородку, щекам, векам и лбу, изучая и слепо запоминая каждую деталь, без надобности, потому что и так все досконально знает. Юнги тихо выдыхает, поддается вперед и лижет чужие губы, проникая, наконец, горячим языком в чужой рот. Ладонь Тэхёна медленно обосновывается на щеке Юнги, поглаживая большим пальцем скулу.
Утром Юнги другой, похож на ленивого кота, что любит получать ласку, и так уж случается, что Тэхён готов ему эту ласку давать. Утром Юнги не злой, если просыпается возле Тэхёна. Утром Юнги пахнет чужим телом и теплом, как будто Тэхён существует в каждой клетке его тела. Даже с опухшим ото сна лицом он красивый, похож на само совершенство. Для Тэхёна точно. От ощущения чужого языка в своем рту, от осознания того, что Юнги такой только для него, у Тэхёна под веками взрываются звезды. Поцелуй, медленно-мучительный, превращает кровь в венах в лаву. Тэхён любит так сильно, что от этого больно. Хочется его всего и везде. В сердце, мыслях, душе. Хочется под собой, чтобы больше касаний, чтобы убедиться, наконец, что Юнги — не мираж, а настоящий, живой и принадлежащий только ему.
Ведомый своими мыслями, Тэхён нависает над чужим телом, пропихивая колено между бедер Юнги. Отрывается от его губ, смотрит с необъяснимой нежностью и желанием, и от этого взгляда можно заплакать. Юнги хочет дать Тэхёну все, что у него есть, и даже больше, чем может, чтобы он смотрел на него так вечно.
За стенами съемной квартиры они другие. Веселые или грустные, уставшие или активные, — для чужих глаз они никогда не будут настоящими. Но сейчас, когда в аккуратных касаниях угадывается забота и любовь, когда глаза напротив смотрят в самые потайные глубины, они готовы быть друг с другом откровенны. Только в стенах маленькой спальни, только друг для друга. Потом все закончится, они оставят это тут, в складках простыней собственной кровати, потому что это не то, что афишируют.
Тэхён растягивает его с чувством и неторопливо, смакуя каждый тихий выдох. Когда Юнги чувствует в себе три пальца, ему становится больно, и из глаз срываются горячие слезы, которые Тэхён непременно, Юнги знает, слижет с его щек. Он тонет во всей этой приторной нежности. Захлебывается чужим «ты такой красивый, хён», и позволяет делать с собой все, что Тэхёну заблагорассудится. Тэхён оставляет свои поцелуи везде, куда дотягивается, сводит с ума душу и сердце, касаясь только тела.
Внизу живота начинает гореть огнем, Юнги мало чужих прикосновений и мало чужого тепла, хотя Тэхён до невозможного близко. Он делает удивительно хорошо одними пальцами. Тэхен знает, что днем непременно превратится в комок раздражения, но сейчас, на эти жалкие несколько часов, только для Тэхёна, он будет мягок.
— Давай не так, — говорит Юнги, когда чувствует, как пальцы Тэхёна исчезают из его тела. Они меняются позициями, и Тэхён позволяет ему седлать свои бедра. Юнги насаживается до боли медленно, а потом дает себе минуту, чтобы привыкнуть. Ладони Тэхёна забираются под чужую футболку и мнут бока. Внутри Юнги жарко, влажно и тесно. Он двигается так же лениво, как и протекает это утро. Упирается ладонями в тэхёновские плечи, и один-единственный раз позволяет себе громкий несдержанный стон. Дарит короткие поцелуи, что больше напоминают обычные касания губ к губам. Чередует это с тихим «ты делаешь мне так хорошо» и Тэхён не в состоянии сравнить это с прошлыми разами — быстрыми, страстными и порой грубыми. Сегодня другое, слишком личное, откровенное. Юнги зачесывает волосы пальцами назад, плотно жмурит глаза и пробегается языком по своим губам.
Качает бедрами с чувством и хнычет на особенно удачных толчках, когда член внутри задевает простату. Комната наполняется звуками тяжелых выдохов и скрипом кровати, терпение походит к краю, и Тэхён чувствует скорую разрядку, перемещая свою руку на чужое возбуждение. Хватает всего несколько движений, чтобы Юнги закоротило оргазменной судорогой, и от того, как он плотно сжимается, Тэхён кончает внутрь, зная, что Юнги потом обязательно будет шипеть и ругаться. Но это потом, а сейчас он, весь мягкий и разомлевший, сваливается поверх Тэхёна, тяжело дыша куда-то в район шеи. Тэхён гладит его по взмокшим волосам, а сквозь окно в комнату пробираются лучи утреннего солнца, которое совсем не раздражает.
Юнги в его руках пахнет любовью.