Фея

      Феодосия или, как она сама любит себя называть, Фея всегда бесила Илину. Постоянные попытки ущипнуть, обнять, приблизиться как можно сильнее, так, что дыхание у Илины замирает, а к лицу приливает жар. Кулигина явно тактильный маньяк, никак иначе не объяснишь то, что каждый урок её красивая узкая ладонь опускается под парту и мягко касается колена Илины, а затем тонкие длинные пальцы сжимают чувствительную кожу. Григорьева каждый раз заметно вздрагивает и тихо (или нет) матерится, обращая самые грязные словечки в адрес соседки по парте. Та лишь игриво улыбается, хитро прищурив глаза.       Илина всегда завидовала Феодосии или, как Григорьева обычно её называет, Фене. Феня высокая, стройная, изящная. У неё тонкая шея, шикарные вьющиеся тёмные волосы, длинные ноги, тонкая талия. Сама Илина совсем не похожа на неё. Низкая, пухленькая и пухлощёкая, с секущимися волосами, которые приходится обрезать под каре и неброскими чертами лица. Так обидно. А ведь Фене даже не нужны пышные формы, чтобы заставлять парней ухаживать за собой. Тот же Дарий, над которым Феодосия всегда подшучивает. Илина всегда делает это вместе с ней, но более злобно, потому что ревнует. Жутко ревнует, в чём так страшно признаться вслух. Дарий всё терпит, смеётся громко и звонко. Он точно влюблён в Феню. Иначе не стал бы терпеть. А сама Феня? В кого влюблена она?       Илина не понимает, почему её так волнует, в кого влюблена лучшая подруга, а она как назло никогда не говорила Григорьевой ничего такого. Илина в панике и, опять же, не понимает, почему её съедают такие противоречивые чувства к подруге. А «подруга» ли она вообще? И этого Илина не понимает.       Феодосия-Фея-Феня Кулигина бесит её. Бесит своим поведением. Нагло вторгается в личное пространство, под кожу, в вены, заставляя странное тепло разливаться по телу. Болтает с этим Дарием, заставляя что-то тёмное просыпаться внутри и отравлять жизнь. Что вообще Фене нужно? Чего Фея добивается? Что у Феодосии в голове? Ветер? Разве не понятно, что Илина её любит!       «Любит» — это слово заполняет всё сознание Илины, пугая. Неужели она влюбилась в лучшую подругу? В такую бесящую и прекрасную одновременно. Илина хочет плакать, рыдать, реветь. Да, так сложно признать, но, чёрт возьми, она любит. До искр, до боли, всем сердцем. Насколько это возможно. Илине необходима её магическая Фея. Необходимо, чтобы Кулигина отшила уже этого Дария, чтобы она касалась её чаще, больше, сильнее, везде.       Эти чувства разрывают на тысячи осколков, о них просто хочется кричать. Илина только несколько секунд думает о том, нужна ли на самом деле Феодосии или все лесбийские шутки просто… Шутки. Илина вообще не привыкла долго думать, прежде чем что-то делать.       Наступает удобный момент, когда они одни остаются в туалете. В этот момент Фея вновь старается ущипнуть Илину, и та не выдерживает. Отталкивает от себя Феодосию и кричит, как хотела. На изломе чувств. Кричит о том, что любит сильно. Что завидует и ревнует. Что хочет её: её касаний, её всю.       Феодосия сначала молчит, а затем нежно улыбается. Она тоже любит, давно, но боится быть отвергнутой и обматерённой. Как всегда, когда её красивая узкая ладонь опускается под парту и мягко касается колена Илины, а затем тонкие длинные пальцы сжимают чувствительную кожу. Но теперь они так близки, откровенны и открыты друг для друга.       Без слов Фея приближается к Илине и мягко целует её в губы. Они едва не сталкиваются носами — первый поцелуй как-никак. Феня красива и привлекательна для всех, но странно неопытна. Она не знает, куда деть руки. Илина же чувствует какой-то прилив сил и притягивает Феодосию ближе к себе, обняв руками за шею.       Феня чуть приоткрывает рот, и Илина инстинктивно проникает в него языком, случайно коснувшись им ряда зубов. Они целуются долго и неумело, иногда соприкасаясь языками, но им обоим становится жутко жарко. Фея отстраняется, вжимаясь грудью в грудь Илины, и горячо выдыхает в губы Григорьевой.       Феодосия не понимает, что она творит, но мозги совершенно не соображают, так что Феня бесстыдно задирает юбку Илины и касается ткани трусиков. Стоит лишь немного надавить пальцами, чтобы почувствовать, что ткань влажная и тёплая. Илина краснеет и вздыхает от неожиданности, но руку не отталкивает. Впервые. Вместо этого она позволяет Фее продолжить. А Фея ликует про себя, не обращая внимания на остатки неловкости.       Кулигина спускает трусики Илины и смело касается пальцами промежности. Медленно гладит, растирая смазку, затем делает это быстрее. Илина, уже не стесняясь, шумно дышит, утопая в тёплых объятиях Феи. Затем Григорьева лезет к Феодосии, которая точно такая же влажная. Всё равно, что они в туалете и их могут увидеть. Есть занятие поважнее. Илина повторяет движения Фени, а после и вовсе проникает одним пальцем внутрь. Почти легко, потому что влажно. — Резче, быстрее, — стонет Феодосия, сама насаживаясь на палец Илины и касаясь клитора Григорьевой как можно интенсивней, — да…       Илина честно старается делать правильно, хотя и неловко, и немного непонятно. Их стоны сливаются и становятся громче, девушки стараются прижаться друг к другу как можно ближе. Обе в один момент не выдерживают. Пауза, тишина, момент сильнейшего удовольствия. Сейчас всё кажется максимально правильным…       …Девушки сидят на скамейке в школьном туалете и исступлённо обнимаются. Слов не надо, ведь обе ужасно любят друг друга. Теперь точно никакой ревности, зависти, боязни, недосказанности.

Теперь они вместе и пусть весь мир идёт к чёрту.