***
Когда часы показали без четверти десять вечера, Гермиона проверила спрятанную за пазухой мантию-невидимку, взглянула на себя в зеркало — убедиться, что нигде ничего не выпирает, не торчит, — и покинула комнату. Спустившись в полупустую гостиную, она напустила на себя невозмутимый вид. — Гермиона! Она замерла и с натянутой улыбкой повернулась к вскочившему из кресла Тобину. — Как здорово, что я тебя поймал. Думал, ты уже спишь. Я тут сижу с рунами… — Он оглядел её с ног до головы. — Ты куда-то уходишь? — В библиотеку, — брякнула Гермиона первое, что пришло на ум. — Мадам Пинс теперь не закрывает её до десяти, хочу взять одну книгу. По трансфигурации. Ты же знаешь, профессор Вестенра как с цепи сорвался после того, что мы устроили ему сегодня на уроке. На её беду, Тобин просиял. — Я с тобой! Мне нужна энциклопедия по водяным существам для задания по защите. — Но ведь урок послезавтра, а ты вспомнил об энциклопедии только сейчас? — Нет, просто тренировки отнимают очень много времени, — пожаловался он, направляясь к выходу. — Что ты хотел спросить о рунах? — напомнила она, когда они зашагали по коридору. — О, это показывать надо, так не объяснить… — Он удивлённо покосился на неё. — Либо я топаю, как гиппогриф, либо ты порхаешь, как фея. Гермиона про себя чертыхнулась. — Парвати сегодня рано легла, вот я и наложила на обувь чары тишины, — соврала она. — Ясно, — протянул Тобин. — А почему в тёплой мантии? Вот же приставучий! И наблюдательный. — Мёрзну что-то. На самом деле, её мантия не была такой уж тёплой, скорее чуть более плотной, чем обычная школьная. Она для того и выбрала такую, чтобы не провоцировать лишние вопросы. Но у Тобина оказался прямо-таки глаз-алмаз. К счастью или к сожалению, когда они добрались до библиотеки, Пинс уже ушла, погасив свет и заперев двери. — Вот незадача, — с досадой произнёс Тобин. — Только зря время потратили. — Да уж, — пробормотала Гермиона, нервно косясь на часы. Ровно десять. Нужно срочно отправить Тобина обратно, вот только как отвязаться от него, она не имела понятия. Если бы какая-то случайность… — Не припомню, чтобы тебя назначили старостой школы. Гермиона и Тобин резко повернулись к Джулиану. — А ты здесь что забыл? — мгновенно ощетинился Тобин. — Ищу Гермиону. МакГонагалл зачем-то хочет нас видеть. Мысленно вознеся молитвы Мерлину и всем Основателям, Гермиона виновато улыбнулась Тобину: — Возвращайся без меня. Сам понимаешь, это надолго. Тобин угрюмо вздохнул, но делать было нечего. — Идём? — сказала Гермиона, когда он ушёл. — Куда? — не понял Джулиан. — А, я соврал. Просто хотел, чтобы этот конопатый испарился. Она закатила глаза и зашагала по коридору. — Да постой же ты! Я хотел поговорить. — Говори. — Ты злишься? — Нет, просто устала от вашего ребячества. — И всё-таки ты злишься, — сказал Джулиан. — Из-за Галлагера, из-за Малфоя… Гермиона невольно вздрогнула. — Малфой-то тут при чём? — При том, что из-за него ты со мной неделю не разговаривала. — Не из-за него, а из-за твоей паранойи. Как видишь, после исключения Родни и Марка конфликты прекратились. И потом, это ты меня избегал. — Ладно, готов признать свою неправоту. Значит, всё в порядке? Гермиона удивлённо обернулась — в его тоне проскользнуло волнение, совсем не свойственное его напыщенному поведению. — Да, всё в порядке, — чуть улыбнулась она и сбавила шаг, чтобы поравняться с ним. — А ты почему так поздно бродишь по школе? — Не спится, — отозвался Джулиан. — Вот думал успеть в библиотеку до закрытия… Впереди замаячили летающие лестницы. — Могу проводить до гостиной, если хочешь. — Не нужно, — быстро ответила Гермиона и, спохватившись, добавила: — Спасибо. — Тогда до завтра? — Угу. Джулиан как-то странно дёрнулся к ней, а на его щеках появился лёгкий румянец. Тряхнув головой, он быстро взбежал на подлетевшую лестницу. Гермиона проводила его взглядом, пока он не исчез в коридоре этажом выше, и посмотрела на часы. До назначенного времени встречи оставалось пять минут. Она бросилась бегом по коридору. На подступах к мраморной лестнице пришлось притормозить и расчехлить мантию-невидимку: авроры находились на своих постах. Гермиона тихонько прошмыгнула мимо и утонула в спасительном полумраке подземелий. Пути к гостиной Слизерина она не знала, так что с Малфоем они условились встретиться у поворота к кабинету зельеварения. Он уже был на месте: нетерпеливо притоптывал ногой и без конца поглядывал на красивые серебряные часы на запястье. Гермиона подкралась на цыпочках и остановилась за его плечом. На неё повеяло приятным мужским парфюмом, и вообще Малфой выглядел так, будто собрался на свидание, даже ботинки начистил до блеска. Вот же павлин! — Да где её тролли носят? — проворчал он, вглядываясь в полумрак. Гермиона скинула мантию. — А я-то думала, ты меня за километр учуять сможешь, — съязвила она. Малфой так и подпрыгнул на месте, выхватив палочку. — Наконец-то! Я здесь уже вечность торчу. — Я опоздала всего на десять минут. Малфой оставил её реплику без ответа. — И даже не спросишь, что меня задержало? — Мне неинтересно, — бросил он, напряжённо осматриваясь. — Быстро, накидывай мантию, и чтоб ни звука! Гермиона закуталась в мантию, пропадая из виду, и тут же повеселела, заметив, как занервничал Малфой. — Ты здесь? — Да. Иди уже, холодно у вас тут. — Странно это слышать, учитывая, что ты собралась на улицу в такой мантии и без шарфа. Какие все сегодня наблюдательные! — Осторожнее, Малфой, — зловеще предупредила она, — иначе я подумаю, что ты обо мне беспокоишься. Он только презрительно фыркнул и ускорил шаг, но очень скоро снова спросил: — Ты здесь? — Да, — в который раз отозвалась Гермиона. — Может, мне взять тебя за рукав, например, чтобы ты… — Не надо. — Запачкаться боишься? — Нет, просто не хочу, чтобы ты меня трогала. — Глядите, какие мы нежные… — Ты можешь просто идти молча? — Я могу. А ты нет. Малфой так резко остановился, что Гермиона врезалась в его спину. — Ох, прости! — наигранно виновато сказала она. — Теперь придётся сжечь этот пиджак. Он злобно сдвинул брови, но из-за того, что ему было не на чем сфокусироваться, попытка просверлить её взглядом с треском провалилась. — Хватит уже этих дурацких шуточек! — Когда-то они тебе нравились. — Хочешь, чтобы стали нравиться снова? Серая в потёках стена за плечом Малфоя отъехала в сторону, и в коридор вышла Дафна Гринграсс. — Драко? Смерив пустоту перед собой предупредительным взглядом, Малфой произнёс одними губами «Ни звука!» и повернулся к однокурснице. — Я. Ты почему не спишь? — Дописывала эссе по зельям. — Она склонила голову набок, осматривая коридор. — Ты чего там стоишь? — Просто воздухом дышу. Гермиона закатила глаза. — Мне показалось, ты с кем-то разговаривал. — Э-э… Да. Это был Слизнорт. Я говорил со Слизнортом. — Понятно, — протянула она. — Так ты идёшь? Гермиона увидела, как Малфой сжал в кулак скрытую от Гринграсс руку. — Да, не закрывай. Едва стена вернулась на место, Гермиона стянула с головы мантию — ей вдруг стало жарко. Прислонившись к стене, она стала ждать. Прошло добрых пятнадцать минут, прежде чем вход открылся и показалось хмурое лицо Малфоя. — Пошли. Гермиона накинула мантию и наконец-то переступила порог слизеринской гостиной. Она и сама не знала, чего ожидала — и ожидала ли вообще, — но интерьер произвёл… удручающее впечатление. Низкий потолок, зеленоватый свет, создающий мрачную атмосферу, маленькие окошки, грубые светильники… Такая обстановка не шла ни в какое сравнение с теплом и уютом гостиной Гриффиндора. — Неужели все слизеринцы так примерно соблюдают режим? — съехидничала Гермиона. — Может, ты успеваешь делать домашние задания за троих, но у других людей ещё и личная жизнь есть. — Малфой указал на угол возле книжных шкафов тёмного дерева. — Жди здесь. Стоп. Покажись. Гермиона нехотя выпростала руку. Он кивнул и направился к двери, окованной железом. Она хмыкнула. У неё тоже есть личная жизнь, крайне насыщенная, между прочим. Чего только стоят разборки с Джулианом и периодически прилипающие девочки с младших курсов. Спасибо, уж лучше она будет делать домашние задания за троих. Малфой вернулся со свёрнутой под мышкой тёплой мантией и шарфом в цветах Слизерина. — Пошли, — повторил он и уже развернул свою мантию, когда вторая тяжёлая дверь скрипнула петлями: на пороге опять стояла Гринграсс. Малфой успел швырнуть тёплую одежду за кресло и сделал вид, что берёт с полки книгу. Его рука дрогнула, когда он случайно задел голову Гермионы. — Почему ты ещё здесь? — спросила Гринграсс, подходя к столику у камина. — Решил почитать на ночь, — небрежно откликнулся Малфой. — А ты? — Учебник забыла. Малфой сделал два шага от Гермионы по направлению к Гринграсс, которая тоже приблизилась к нему, так и не взяв со стола учебник. — Всё хорошо? Ты бледный. — Я в порядке, — бодро заверил он. — Не хочу тебя обидеть, но ты тоже выглядишь не очень. Может, пора спать? Гринграсс опустила глаза и смущённо улыбнулась. — Угу, — кивнула она его начищенным ботинкам. — Тогда спокойной ночи? Она взглянула на него из-под ресниц. Гермиона почувствовала себя крайне неловко. Вот уж чем она сегодня совершенно не собиралась заниматься, так это подсматривать за личной жизнью Малфоя! Она повела плечом и сбила оставленную им книгу на пол. Оба вздрогнули и обернулись. На лице Малфоя была написана такая искренняя паника, что Гермиона едва не расхохоталась. — Я… лучше пойду спать, — сконфуженно выдавил он. — В общем, до завтра. Гринграсс выглядела разочарованной. Малфой сделал вид, что очень занят приведением в порядок упавшей книги, и Гринграсс ничего не оставалось, кроме как наконец-то уйти в спальню. Только за ней закрылась дверь, он выдохнул и гневно посмотрел на Гермиону. Вернее, чуть левее неё. Быстро вытащив из-за кресла одежду, Малфой облачился в тёплую мантию и шарф и выжидающе уставился в пустоту. Гермиона приподняла мантию, впуская его к себе. — Пригни голову, наши ноги видно, — прошептала она. — Лучше двигай к выходу. И без шуток! — Ну извини, что помешала, — язвительно ответила Гермиона. — Мог бы заранее свою барышню на ночь поцеловать. — Я не встречаюсь с Дафной, — неожиданно откровенно ответил Малфой. — Похоже, у неё другое мнение. Малфой примолк, а Гермиона сосредоточилась на своём плане. Теперь главное — делать вид, что он всё контролирует. А потом… Как только она сдёрнет с Малфоя мантию, заклятие слежения начнёт работать снова. Впрочем, трёх минут будет достаточно. Она столько раз репетировала, что справится и за одну. Нужно всего лишь действовать быстро и без колебаний. Рука потянулась к волшебной палочке. Быстро и без колебаний. Дело техники.***
Идти под одной мантией с Грейнджер оказалось жутко неудобно. Драко только сейчас обратил внимание, какая она маленькая — едва ли ему до подбородка. Хорошо хоть патлы свои убрала в косу — не лезли в рот. Он старался идти так, чтобы не прикасаться к ней, но её мантия так и норовила запутаться вокруг его ног. Кстати, пахло от неё довольно приятно: чистотой и свежестью. И на том спасибо. Голоса он услышал первым. Тело среагировало быстрее головы: одной рукой он обхватил Грейнджер за талию, а второй накрыл её рот, чтобы она не закричала от неожиданности. Миг — и они оба припали к стене. — Простите, что потревожил вас так поздно, профессор Слизнорт. — Что вы, что вы, Штефан, для вас я свободен в любое время! Нам так и не удалось как следует поболтать, а мне жутко интересно, где вы пропадали целых пятнадцать лет. — Это долгая история. — Замечательно! Значит, у нас будет повод для новой встречи. Профессора прошли совсем близко от замершего у стены Драко с Грейнджер в охапке. Лишь когда они свернули в сторону кабинета зельеварения, он понял, что она пытается выбраться из его невольных объятий. Драко тут же разжал руки и хотел отстраниться, но мантия-невидимка ему не позволила. Он чувствовал себя неловко, отчего сразу разозлился. — Зачем ты достала палочку? — брякнул он. Грейнджер проворчала что-то вроде «На всякий случай». Вид у неё при этом был крайне недовольный, что разозлило ещё сильнее. Можно подумать, ему доставило огромное удовольствие обжиматься с ней у холодной стены под одной мантией! — В следующий раз оставлю тебя мечтать посреди коридора. — В следующий раз я сама разберусь. — Вот и отлично. У входа в вестибюль пришлось остановиться: авроры менялись через пятнадцать минут. Вообще-то можно было бы пробраться мимо них: мантия-невидимка надёжно защищала от поисковых чар, а на подошвы были наложены заглушающие заклинания. И Драко бы решился на это, не будь под его носом Грейнджер. Он глянул на часы. Ещё десять минут. Стоять в полном молчании с ненавистной маглокровкой оказалось не так уж трудно. Она явно пребывала глубоко в своих размышлениях и не обращала на него никакого внимания. В голову пришли её слова о Дафне. Неужели он не заметил чего-то важного? Ему казалось достаточным, что они наладили общение, неужели Дафна рассчитывала на большее? — Пора, — вернул к реальности шёпот Грейнджер. Огромный вестибюль был ярко освещён, так что он ощущал себя мухой под прицелом. На каждый шаг приходилось по два удара сердца, дыхание совсем сбилось, а они не прошли и половины пути. Вдруг Грейнджер остановилась. — В чём дело? — Тихо! Слушай. До него донеслось гнусавое пение. Пивз. — Ох, плохо, — занервничала Грейнджер. — Почему? Разве он может нас увидеть? — Увидеть не сможет, но почувствует. Вот зараза, он летит сюда! Быстро, прячемся! — Где? Грейнджер огляделась. — Туда! Пришлось быстро переставлять ноги, и через несколько мгновений они закрылись в тёмной тесной кладовке. Грейнджер выскочила из-под мантии и припала к щели. — Вот принесла нелёгкая, — пробормотала она. — Кажется, он улетел. Давай… Ах, чёрт. Драко осторожно протиснулся между вёдрами и швабрами к двери. — В чём дело? — Там МакГонагалл и… Она замолчала: в вестибюле раздались громкие голоса и торопливые шаги. — Септима, я ещё раз вам повторяю: этот вопрос не подлежит обсуждению. — Но я не понимаю, почему именно он? Из всех преподавателей Хогвартса вы назначили деканом именно его! — Вы прекрасно знаете, почему. Все профессора отказались от должности, и только профессор Гордон… — Но я не отказывалась! — запальчиво перебила Септима Вектор. Драко изумлённо приподнял брови. Впервые на его памяти профессор нумерологии вела себя так истерично. — И зря, — с нажимом проговорила МакГонагалл. — Вы мой заместитель, Септима, этой нагрузки для вас достаточно, чтобы ещё взваливать деканство на таком факультете. — Вы хотите сказать, что я бы не справилась? — потрясённо спросила Вектор. — Мне очень жаль. Некоторое время висела тишина: очевидно, Вектор опешила от такой прямолинейности. Когда она снова заговорила, её голос дрожал: — Как вы можете судить, если не знаете… Вы даже не дали мне шанса… МакГонагалл не успела ответить: со стороны подземелий послышались шаги. Похоже, Вестенра и Слизнорт закончили общаться. Драко выругался сквозь зубы. Да выберутся они сегодня из замка или нет?! — А, профессор МакГонагалл, — обратился Вестенра. Драко глянул в щёлку поверх головы Грейнджер. Едва завидев коллегу, Септима Вектор пулей бросилась вверх по лестнице. Директриса проводила её взглядом; Вестенра как будто вообще ничего не заметил. — Вы рассмотрели мой отчёт и предложенные изменения? — Этим занимается Министерство, профессор Вестенра. — Знаю. Я мог бы написать в обход вас, но это было бы крайне неэтично и подорвало бы ваш авторитет как директора школы. МакГонагалл оторопела. — Студенты категорически не поспевают за программой, — невозмутимо продолжал Вестенра. — Хотя задаю я им не больше, чем вы, когда я был вашим учеником. МакГонагалл наконец овладела собой. — Полагаю, такой серьёзный вопрос лучше обсудить в моём кабинете и не на ночь глядя. Спокойной ночи, профессор, — сухо сказала она и быстро удалилась. Вестенра задержался не многим дольше, и наконец путь был свободен. — Быстро! — скомандовал Драко. — Ну, чего ты застряла? Он пытался отыскать в темноте ручку, когда заметил направленную на него волшебную палочку. От неожиданности Драко ударил Грейнджер по ладони. Палочка выпала и ударилась об пол, теряясь в полумраке. — Сдурел?! — зашипела она, присаживаясь на корточки и шаря по каменным плитам. — Думай, прежде чем делать! Рядом со мной нельзя колдовать. Грейнджер дёрнула плечом. — Я просто хотела тебе посветить. Наконец она встала, сунула палочку за пояс юбки и забралась под мантию. Следующие несколько минут шли в полном молчании. Грейнджер выглядела так, будто получила по голове пыльным мешком. Интересно, что это с ней? Неужели так подействовали слова Вестенры о том, что из-за маглорождённых приходится упрощать учебную программу? — Не переживай, Грейнджер, не ты первая, не ты последняя пыталась быть умнее чистокровных. Вестенра, кстати, тоже один из них. Неудивительно, что он недоволен. — Вообще-то он прав, — огорошила его Грейнджер. — Я находила в библиотеке книги по друидоведению, ритуалистике и целительству. Правда, всего по два-три экземпляра и очень потрёпанные. Жаль, что так много дисциплин было сокращено. Артефактология, к примеру, могла бы стать очень полезной. — Говорят, её отменили после того, как Тёмный Лорд студентом узнал о чём-то запрещённом. — Крестражи. — Возможно. Ничего более вразумительного Драко ответить не смог. Стало крайне неприятно от мысли, что маглорождённая Грейнджер знает о таком артефакте, а он, чистокровка в Мордред знает каком колене, впервые услышал о крестражах только летом и всё ещё не имел понятия, что они собой представляют и почему считаются запрещёнными. Грейнджер презрительно фыркнула. — Ну конечно. Проще отменить, запретить, держать в неведении, чем откорректировать и учить критическому мышлению. Драко был вынужден с ней согласиться. Мысленно, разумеется. — Отец рассказывал, что Дамблдор, став директором, лично выбрасывал дисциплины, — сказал он. — У него уже тогда было большое влияние в Министерстве. Некоторые предметы отменялись просто потому, что было не найти учителей, а кое-что убиралось из-за падения успеваемости. Вестенра правильно сказал: лет сто назад межфакультетской розни почти не было. Квиддич тогда был не особо популярен. В команды набирались либо круглые отличники из чистокровных, которые всё на свете успевали, либо маглорождённые с полукровками, просто потому что из-за отсутствия домашнего обучения до одиннадцати лет были не в состоянии потянуть сложную программу и довольствовались низкими оценками, лишь бы хватило окончить пять курсов. Это сейчас учатся семь лет, а уходить после пятого курса считается исключением из правил. Тогда это было нормой. — У тебя тоже было домашнее обучение до одиннадцати лет? Драко с удивлением расслышал в голосе Грейнджер завистливые нотки. — Вроде того. У чистокровных огромное преимущество: они с младенчества знают то, чему маглорождённым приходится учиться, только поступив на первый курс. Представь, что ты с детства не умела читать, а в одиннадцать оказалась среди тех, для кого это обычное дело. Грейнджер тоскливо кивнула. Похоже, он попал в самое больное место. — Как ты узнал о том, что Оборотное зелье даёт помехи на чары слежения? — спросила она спустя некоторое время. — Прочёл в учебнике чар. По нему ещё мой дед учился. Сейчас на уроках даже половины не даётся из того, что я там нашёл. Что говорить, если даже сами чистокровные уже не могут похвастать достаточными знаниями о собственной природе и разделах магии. Но вслух он этого, конечно, не сказал. — Куда мы идём? — осведомился Драко, когда они повернули в очередной раз. — Уже пришли. Грейнджер остановилась возле статуи уродливой одноглазой горбуньи и вытащила палочку, но тут же опустила руку и посмотрела на Драко. — Как мне открыть проход, если я не могу колдовать рядом с тобой? — А что нужно сделать? — Стукнуть палочкой по статуе и произнести заклинание. — Что-то вроде Алохоморы? Грейнджер кивнула. Драко сделал вид, что задумался. — Действуй, — наконец сказал он. — Это простое заклинание, его не засекут. Грейнджер коснулась статуи и произнесла вполголоса: — Диссендиум! Горб ведьмы открылся, образовав нечто вроде лаза. На них дыхнуло сыростью и прохладой. Грейнджер выпуталась из-под мантии-невидимки. — Я иду первая, ты сразу за мной. Драко открыл было рот, чтобы спросить, какого Мордреда она вылезла из-под мантии, но Грейнджер с неожиданной проворностью забралась в проход и исчезла в темноте. Драко огляделся. Стоять посреди коридора в полном одиночестве, пусть и под чудо-мантией, было неуютно, и он, вдохнув поглубже, протиснулся в отверстие. Возглас не сорвался с губ только потому, что от неожиданности воздух спёрло в лёгких. Гладкий земляной скат окончился ровной площадкой. Грейнджер уже стояла, освещая пещеру волшебной палочкой. — Что ещё за чёрт?! — выругался Драко, отряхивая брюки и брезгливо осматривая испачканные туфли. — Потайной лаз. Через него мы попадём в Хогсмид. Драко медленно повернулся к Грейнджер и приподнял мантию. — Куда мы попадём? — В Хогсмид. Он поражённо уставился на неё. — Скажи, что это шутка. Ужасная, идиотская, тупая шутка. Грейнджер раздражённо вздохнула. — Нет, Малфой, не шутка. И лучше поторопиться, потому что идти долго, а нам ещё собирать водоросли и возвращаться назад. — Ты серьёзно? Хогсмид! Я думал, мы выйдем к Чёрному озеру, быстро справимся и через час вернёмся назад. Но Хогсмид! И всё из-за того, что ты постеснялась своровать водоросли у Слизнорта. Чем воровство хуже того, чем мы сейчас занимаемся? — Я не постеснялась, — резко ответила Грейнджер. — Слизнорт — не Снейп, он организовывает хранение ингредиентов иначе, а кое-что вообще не держит в школьных запасниках, в том числе — водоросли. — Отлично. Просто замечательно. Я уже выгляжу как трубочист, а нам ещё, оказывается, месить ногами грязь в Хогсмиде. Великолепно! — Ты всё лето выглядел как трубочист. Я не виновата, что ты разоделся, будто на свидание. — К твоему сведению, меня с детства приучали к аккуратности, чистоте и порядку. Если ты не заметила, я каждый день выгляжу одинаково. — Ах простите, ваше чистокровное высочество, как-то не обратила внимания! — ядовито отозвалась Грейнджер, круто развернулась и широким шагом пошла вперёд по коридору. Драко чертыхнулся, но делать было нечего: чем дальше уходила она, тем дальше становился свет её волшебной палочки. Шли, кажется, целую вечность, прежде чем проход пошёл вверх. Впереди показались вырубленные прямо в земле ступени. Некоторые из них обвалились. — Сейчас мы окажемся в подполе «Сладкого королевства», — с явной неохотой начала объяснять Грейнджер. — Хозяева живут на втором этаже, так что ведём себя тихо. Драко даже не потрудился показаться из-под мантии. Грейнджер вскарабкалась по ступеням и открыла над головой люк. На Драко пахнуло ароматом сладостей, навеяв воспоминания о первых курсах. — Поторопись, — вырвал из грёз голос Грейнджер. У выхода из лавки она снова остановилась. — В деревне полно авроров. — Грейнджер погасила свет на кончике палочки. — Иди спокойно и не дёргайся, нас не смогут заметить. На каждом углу им и вправду попадалось по два-три аврора с волшебной палочкой наготове. Когда деревня осталась позади, Драко выдохнул с облегчением. И тут же чуть не упал, споткнувшись о ногу Грейнджер. — Можно не наступать мне на пятки? — прошипела она. — Можно идти немного быстрее. — Что будет, если я сдёрну с тебя мантию за пределами замка? Драко досадливо промолчал. Стерва. — Ну и куда мы теперь идём? — нетерпеливо поинтересовался он. — А сам как думаешь? Мы же в горах, здесь полно озёр. Тропинка, которой она их повела, была каменистой и такой извилистой, что в полумраке Драко то и дело оступался и спотыкался. Развевающаяся от ветра мантия Грейнджер добавляла проблем, путаясь в ногах. Едва не подвернув лодыжку уже, наверное, в десятый раз, он не выдержал: — Вылезай, мы уже достаточно отдалились. Грейнджер его проигнорировала. — Ты меня слышишь? — Да, — бросила она хрипло. — Мне надоело ломать ноги. Да ещё твои волосы в рот лезут… Я сказал стой! — Он затормозил и вцепился в мантию. Грейнджер обернулась к нему, и Драко понял, что она вся дрожит, а вместе с ней подрагивает и свет на кончике волшебной палочки; сжимавшие рукоять пальцы покраснели. — Ты замёрзла? — на автомате выпалил он. — Н-нет. — Ага, и поэтому у тебя зубы друг о друга стучат. — Я в порядке. Драко закатил глаза и стянул с шеи свой шарф. — Возьми. — Н-не нужно. — Грейнджер. — К-какая тебе разница, если я з-заболею? — Такая, что я оставлю тебя чихать на весь замок рядом с той горбуньей и вернусь под мантией твоего ненаглядного Поттера один. — Я н-не… — Грейнджер оглушительно чихнула. — Что и требовалось доказать, — удовлетворённо заключил Драко и сунул шарф в её свободную руку. — Заматывайся, отдавай мне мантию и двигай дальше. Уже почти час ночи. Спустя ещё пятнадцать минут блужданий по каменистым насыпям они наконец вышли к редко росшим деревьям, сквозь которые в свете полной луны играла отблесками водная гладь. Не прошло и полночи! — Удивительно, как тебе и твоим дружкам удалось выжить, — сердито проворчал Драко, спускаясь к берегу. — Или у Поттера проклюнулся хотя бы какой-то талант? Учитывая, как часто он нарушал правила, на местности он должен ориентироваться отлично. — Как мило, что тебя это беспокоит, — кисло отозвалась Грейнджер. — Не волнуйся: мы вполне справлялись. Даже когда Рон ушёл… — Она осеклась и быстро отвернула от него покрывшееся румянцем лицо. — Что-что? Драко пристально посмотрел на её затылок. — Уизли вас бросил? — Не твоё дело. — Значит, бросил. Надо же, кто бы мог подумать, что лучший друг Гарри Поттера его предаст. — Рон не предавал нас! — в сердцах воскликнула Грейнджер. — Мы просто поссорились, но он не переходил на… другую сторону. Драко ощутил укол в области груди. — Ты хотела сказать «на твою сторону»? — Нет. — Да. Признай. Грейнджер принялась мерить шагами берег озера. — В чём дело? — продолжал наседать Драко. — Можешь не стесняться. Она пнула попавшийся под ногу камешек. — Да, хотела, доволен? Драко промолчал, борясь с неприятным чувством. Да что с ним такое сегодня?! Грейнджер хмуро оглянулась на него через плечо. — Почему ты так относишься к Гарри? — Не понял. — Ты по-прежнему ненавидишь его. — Я его не ненавижу, мне на него плевать. Грейнджер скептично приподняла бровь. — А по-моему, ты завидуешь. Драко фыркнул. — Было бы чему. Разве только… — Он сделал вид, что задумался. Как хорошо, что она сама уцепилась за эту тему. — Если у Поттера и есть особый талант, так это выходить сухим из воды. Как с таким умением он попал в Гриффиндор, ума не приложу. Взять хотя бы его чудесные спасения от Убивающего заклятия. Грейнджер наконец остановилась и занесла палочку. — Только дурак или сумасшедший может такому завидовать, Малфой. Посмотрела бы я на тебя, если б тебе пришлось шестнадцать лет делить свой разум с осколком души Волдеморта. Драко невольно вздрогнул от произнесённого имени, и вдруг в голове у него всплыл подслушанный давным-давно разговор. Неужели он всё-таки знает, что такое крестраж?.. — Мой Лорд, я безумно счастлив… — Оставь эти сантименты, Люциус. Я знаю, что ты хотел бы никогда больше меня не встречать. Лорда Волдеморта нельзя обмануть. — Что вы, мой Лорд, как можно. Я… — Ты подвёл меня, Люциус… Я доверил тебе очень важную вещь, а ты её потерял. — Мой Лорд, произошла ошибка. Я не мог знать… — Разумеется, ты не мог. У Лорда Волдеморта много секретов. Всё, что от тебя требовалось, Люциус, это ждать моего возвращения, но ты умудрился потерять его, отдал в руки Поттера. В нём была заключена часть моей души, и теперь он уничтожен. Ты знаешь, что бывает с теми, кто меня подводит. — Мой Лорд, мне очень жаль. Если я могу как-то… — К счастью для тебя, можешь, Люциус. — Я готов служить, мой Лорд! Мэнор в вашем распоряжении. Мой сын Драко и моя жена Нарцисса будем очень рады… Воспоминание оборвалось так же резко, как и нахлынуло. Драко поморгал, возвращаясь в промозглую октябрьскую ночь. Все кусочки мозаики постепенно вставали на свои места. Тогда, в девяносто пятом, он ничего не понял, кроме того, что их дом превратится в ставку Тёмного Лорда, где будут собираться все Пожиратели смерти. Лучшего и желать нельзя! Они станут ближайшими сторонниками, возвысятся среди Пожирателей, и тогда никто уже не будет смотреть на Драко как на мальчишку. Его начнут уважать и бояться, как уважают и боятся Поттера… — Эй, Малфой! Приём. Он уставился на стоящую рядом Грейнджер. — Я закончила, можем идти. Обратный путь до «Сладкого королевства» прошёл в полном молчании. Грейнджер периодически шмыгала носом, а Драко шёл, глубоко погружённый в невесёлые размышления. Выходит, Поттер шестнадцать лет жил с осколком души Волдеморта внутри себя. От одной мысли об этом в желудке расползался холод. — Он знал? Грейнджер как раз опускала крышку люка, и сладкие ароматы из лавки резко оборвались, оставляя запах сырой земли и глины. — Что? — переспросила она. — Поттер знал о том, что в нём живёт часть… чьей-то души? Грейнджер стала осторожно спускаться по земляным ступеням. — Нет, — ответила она, оказавшись рядом. — Гарри ни о чём не догадывался до последнего момента. — И что дальше? — Ты сам знаешь, что дальше. — Меня там не было. — Зато была твоя мать. Разве она не рассказала тебе, что случилось в лесу? Он снова вспомнил разговор в поместье. «Я поняла, что если кто-то и способен спасти нас от чудовища, которое мы создали, то это он». — У нас много других тем для обсуждения. Грейнджер помолчала, будто раздумывая, стоит ли отвечать. — Гарри… Ему пришлось подставиться под Убивающее заклятие. Он не знал, выживет ли после этого, но выбора не оставалось: часть души Волдеморта в нём должна была сгинуть. Драко пробрал озноб. Добровольно подставиться под смертельный луч, понятия не имея, останешься ли в живых… — Пошли, — бросил он. От быстрой ходьбы Драко согрелся, но одновременно на него навалилась сонливость: он только сейчас в полной мере ощутил, что кругом глубокая ночь. Возле ската Грейнджер притормозила, чтобы перевести дух, и сверилась с часами. — Если поторопимся, успеем даже поспать, — заметила она. — Ты решил, где будешь варить зелье? — Нет, — соврал Драко и добавил, заметив, что Грейнджер ждёт пояснений: — Ты всё равно об этом не узнаешь. К его удивлению, она пожала плечами и сняла с пояса небольшой кожаный мешочек. — Здесь должно хватить на один котёл. Драко забрал у неё водоросли и спрятал в карман пиджака. Повисла неловкая пауза, которую, видимо, должны были заполнить слова благодарности с его стороны, но вместо этого Драко вдруг сказал: — Это было смело. — Что? — С твоими родителями. Смело и умно. — А-а-а. Снова неловкая тишина. — Спасибо, — нарушил её голос Грейнджер. — Что? — За шарф. Спасибо. Драко только кивнул. Грейнджер размотала шарф и протянула ему. Он отшатнулся. — Оставь себе. Появившаяся слабая улыбка сползла с её лица. — Всё-таки боишься запачкаться? Может, мне его лучше сжечь? Драко мигом разозлился. — Делай, что хочешь. Можешь хоть удавиться на нём, почту за честь. Грейнджер разочарованно покачала головой. — В тебе совершенно ничего не изменилось. Я думала, за лето ты многое переосмыслил, но ты просто затаился и выжидал, чтобы подстроиться под обстоятельства. И вот теперь, когда опасность миновала, вновь стал самим собой. Драко презрительно скривился, стараясь не обращать внимания на противный зуд под рёбрами. Его что, всерьёз задели её слова?! — Сожалею, что твои надежды не оправдались, Грейнджер. В следующий раз не делай из меня героя своих розовых сказок, чтобы не оказаться в идиотском положении. — На героя ты не тянешь, Малфой. Да и мне стоило сделать выводы, ещё когда ты вздумал шантажировать меня тайной о родителях. — Закончила? — Да. — Отлично! Драко принялся взбираться по скату. «На героя ты не тянешь, Малфой», — передразнил он про себя. Нашла тоже героя, дура. — Раз Поттера и Уизли нет, ты решила промыть мозг мне? Обязательно нужно кого-то воспитывать? — Я не собираюсь тебя воспитывать, Малфой. Для этого у тебя есть родители. Ты такой, какой есть, и тебя это, похоже, полностью устраивает. — Представь себе, устраивает. Но раз, по-твоему, я такой моральный урод, стоило сразу запустить в меня Обливиэйт! Грейнджер смерила его холодным взглядом. — Стоило. Жаль, палочки с собой не оказалось. Захотелось что-нибудь сломать. Драко выбрался в школьный коридор, Грейнджер сильно отстала и всё ещё не появилась. А какого, собственно, Мордреда он должен её ждать? Он уже развернулся, когда она вылезла из горба. Никакой паники на её лице не отразилось. — Если ты собираешься сбежать с мантией, можешь с этой идеей расстаться. «Я всегда буду знать, где ты и что делаешь». Драко мысленно фыркнул. Да ну? Самое время проверить. Отметив, что чары тишины на обуви пока действуют, он направился к ближайшему повороту и прошёл порядка десяти футов, когда кто-то схватил его за рукав. Грейнджер с невозмутимым видом стояла рядом, хотя и смотрела мимо. Значит, не видела. — Я же сказала: ты не сможешь уйти. Он сделал ещё шаг, но она наугад сгребла воздух в кулак. Драко застыл: мантия-невидимка оказалась в её руке. — Всё? — приподняла бровь Грейнджер. Он позволил ей скрыться под мантией, позаботившись о том, чтобы она рассмотрела выражение брезгливости на его лице. — Я тоже не получаю удовольствия от нахождения рядом с тобой, Малфой. До гостиной Слизерина добрались без приключений. Авроры сменялись как раз в три часа ночи, так что они без проблем проскочили мимо. Драко придирчиво осматривал себя: ботинки и штаны до самого колена в грязи, руки липкие; шерстяная мантия отяжелела от влаги и давила на плечи. Быстрее бы оказаться в спальне и почистить одежду, хотя он был бы рад вымыться целиком. Но придётся обойтись стандартным очищающим заклинанием. — Дальше можешь не ходить. Мантию призовёшь заклинанием. Грейнджер развернулась и в упор посмотрела на него. — В чём дело? — недовольно спросил он, отстраняясь. — Один вопрос. Ты сказал, что рядом с тобой нельзя колдовать. Это ложь, не так ли? Драко несколько мгновений сохранял на лице неприступное выражение, а потом негромко издевательски рассмеялся. — Разумеется, ложь. Неужели ты всерьёз полагала, что на мне лежит стандартный Надзор? Самой умной ведьме столетия не хватило мозгов додуматься, что в школе магии это слегка бессмысленно? По её губам пробежала кривая усмешка. — И ты действительно решил, будто я поверила? Дальше всё произошло слишком быстро. Палочка немыслимым образом возникла в её руке и мелькнула прямо перед его носом. — Акцио, мантия-невидимка! Экспеллиармус! Петрификус Тоталус! Силенцио! Драко привалился к стене, обездвиженный, обезоруженный и онемевший. Он следил за Грейнджер единственным, что ещё поддавалось воле его мозга, — глазами. — Никогда больше не смей мне угрожать. И раз уж мы обмениваемся тайнами… — Она помахала куском старого пергамента. — Знаешь, что это? Разумеется, ты не знаешь. С помощью этого я могу следить за тобой, куда бы ты ни пошёл. Твоё непомерное эго, твоё высокомерие, твоя спесь не позволили тебе даже мысли допустить, будто какая-то маглорождённая окажется умнее тебя. Знаешь, как говорят маглы, Малфой? Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. А теперь… Преператио! Драко ощутил странную лёгкость в голове и в теле. Всё его существо потянулось к этому блаженному ощущению, когда он с ужасом осознал, что с ним собирается сделать Грейнджер. — Ты забудешь нашу ссору с Роном, забудешь о моих родителях, забудешь о нашем уговоре, забудешь, что шантажировал меня. Ты забудешь об этой встрече и о том, что я стёрла твои воспоминания. Ты будешь помнить, что добыл ингредиенты сам: заказал по почте, привёз из дома, без последствий выкрал у Слизнорта. Сейчас ты вернёшься в гостиную, а утром будешь помнить только то, что засиделся допоздна за уроками и уснул на диване. — Она повела палочкой. — Нас больше ничто не связывает. Драко расширил глаза. — Обливиэйт!***
Голова жутко раскалывалась. Каждый звук неимоверно раздражал. Хотелось наслать на гудящий, словно бешеный улей, Большой зал Силенцио Максима. Гермиона проглотила положенную овсянку и принялась вяло грызть яблоко. Она так хотела спать, что её слегка подташнивало. Малфой выглядел не многим лучше: тёмные круги под глазами ярко выделялись на светлой коже. Но одет он был идеально: выглаженный костюм, аккуратно причёсанные волосы, кипенно-белая рубашка. Так, как и сказал ей ночью: всегда с иголочки. Вчера, когда она приползла к гостиной Гриффиндора без сил, оказалось, что Полная Дама куда-то ушла, и Гермионе пришлось ждать добрых двадцать минут, пока посланная за ней весть доберётся до портрета этажом ниже. Полная Дама строго отчитала Гермиону за позднее возвращение, но в итоге поверила в рассказ о новом графике дежурств. Прошедшая ночь стала худшей за последние несколько месяцев, даже несмотря на то, что план удался. Облегчение меркло рядом с отчаянной злостью на саму себя. Где-то там, в глубине души, под неприязнью и волнением за родителей, пряталось сочувствие к нему. Сочувствие, которого он не заслуживал. Она старалась не вспоминать о том, что он сказал ей у лаза: «Это был смелый поступок». Просто слова, за которыми ничего нет. Но в тот момент они поразили. И его шарф… Впрочем, он сам объяснил, зачем отдал его. Да и куда красноречивее было нежелание забрать свою вещь назад. Гермиона хотела выбросить шарф, но в утренней спешке попросту забыла, так что пока затолкала его поглубже в чемодан, чтобы никто из соседок по комнате не увидел. Она всё-таки немного простыла. Утром пришлось плестись в больничное крыло за бодроперцовой настойкой — пропускать занятия по вине Малфоя она не собиралась. На следующий день впечатления немного сгладились, силы полностью восстановились, а простуда отступила, так что Гермиона снова была бодра и почти весела. Проблем не доставил и Джулиан, которого словно подменили: он был исключительно мил и ненавязчив. Гордон поставил ей высший балл за выполненное в паре с Дином задание, да ещё и наградил несколькими баллами за дополнения к другим ответам. — Меня крайне радуют ваши результаты, поэтому мы продолжим заниматься в парах. На этот раз снова выбирают девушки. — Взмахом палочки Гордон отправил сундучок к первой парте, за которой сидели Гермиона и Фэй. — Тащи ты, — сказала Фэй. Гермиона сунула руку в сундучок и некстати подумала, как бы снова не вытащить имя Малфоя. Нет, молния не бьёт дважды в одно и то же место. Вытаскивая записку, Гермиона поймала взгляд Гордона. Ей показалось, или по его губам пробежала странная улыбка?.. Развернув бумажку, Гермиона открыла рот, чтобы зачитать имя, но слова застряли в горле. — Не может этого быть… На пергаменте, словно в насмешку, красовалось имя Драко Малфоя.