Мы встретимся, слышишь?

Когда тебе пришло письмо от Годрика, ты была несколько… обескуражена. Столько лет, ты ничего о нём не слышала, а теперь он приезжает, да ещё и с каким-то предложением «от-которого-ты-точно-не-откажешься». Всё было странно, но весьма в духе Гриффиндора. Приехал он на телеге, запряжённой фестралами, как всегда смеющийся, и с каким-то весьма мрачным спутником. — Годрик! — восклицаешь ты, вешаясь на шею парню, который мигом обнимает и кружит тебя над землёй. Весьма экстравагантный волшебник мнётся позади. — Хельга, я скучал! — говорит парень, ставя тебя на землю, — Познакомься, это — Салазар, мой друг и искусный змееуст, — А это — Хельга, моя любимейшая сестра, не кровная правда… Она великолепно владеет кулинарными чарами, да и вообще прекрасно управляется силами природы. Скажу по секрету, она великолепна в целительстве, а ещё… — Это лишнее, Годри, — перебиваешь мужчину ты, потому что он и к вечеру не закончит. Мужчина учтиво натягивает улыбку на лицо и делает шаг к тебе, аккуратно беря твою руку в свои холодные, как февральские ночи, руки. — Салазар Слизерин, мисс Хаффлпафф, — произносит мужчина весьма скользко, уважительно целуя твою руку, и глядя неотрывно в голубые глаза, словно прямиком в душу. Это завораживает. Змей-искуситель. — Хельга, — ворчит Годрик, хлопая себя по животу. — Ты угостишь нас своим фирменным пирогом с почками? Или мы будем стоять тут до вечера? — Только до тех пор, пока ты не расскажешь мне о роковом предложении! — улыбаешься, глядя прямо на друга, но не забываешь наблюдать за тенью. Весьма интересной тенью, хочется отметить. — Мы создадим школу, Хельга! — говорит зеленоглазый, хватая тебя за руки. — Для маленьких волшебников! Мы им поможем! Хмуришься, видя озорные огоньки в глазах Гриффиндора. Такая одержимость не всегда играет на руку. Переводишь взгляд на тень, которая усмехается, всё ещё глядя своими серыми льдами в душу, и согласно кивает. Что-то в нём определённо цепляет. Заставляет, смотреть на него. — Это… благородно, Годрик. *** Идёшь между рядами глиняных горшочков с разными растениями. Мягко легко проводишь кончиками пальцев по белым, нежным лепесткам орхидеи, а те, как будто тянуться к тебе, так и, прося, чтобы ты их погладила, уделила внимание. У тебя в руках была сила, которая передавалась растениям, она называлась «любовь». Ты чувствовала растения и животных. И испытывала истинное наслаждение, копаясь в грядках, рассаживая и пересаживая цветы, ухаживая за животными и кормя их. Легко улыбаешься, надеваешь соломенную шляпу с полями и берёшь горшочек с «Паффоподом», бедняжку нужно пересадить, а то мучается, пространства в горшочке уже маловато. Вдыхаешь влажное тепло оранжереи, осторожно освобождаешь корень растения, дабы не повредить, и пачкаешь руки в рыхлой, слегка холодноватой земле. Напеваешь весёлую песенку себе под нос. — Ну, вот и всё, дружок, — говоришь ты, аккуратно утрамбовывая взъерошенную землю у «Паффопода». Сзади падает знакомая худощавая тень. — И давно ты говоришь с растениями, Хельга? — несколько высокомерно и отрешенно произносит парень. — Твои познания в травологии весьма впечатляют. Оборачиваешься, поправляя съехавшую, потрёпанную шляпу, смотришь на Слизерина снизу вверх. Угрюмый и тёмный волшебник, стоял над тобой, пристально глядя в твои голубые глаза. — Мне льстит, что ты такого мнения обо мне, — говоришь, заправляя выбившуюся ржавую прядь за ухо. — Редко встретишь девушку, которая ценит ум больше, чем красоту. — Ты только что смертельно обидел Ровену! Мягко улыбаешься, скользя взглядом по угловатым чертам: удлиненное лицо, высокий лоб, впалые скулы, смоляные волосы и сине-серые глаза. Он был определённо красив, но не так, как Годрик. — Салазар, чудесно выглядишь, — произносишь одними губами, опуская взгляд на землю, где муравьи, как раз колонкой, тащили разные кусочки листвы. — Что-то нужно для зелья? — Нет, — пожимает худощавыми плечами волшебник, из-за чего его мантия струится волнами. — Решил прогуляться, проходил мимо, увидел тебя, подумал зайти и спросить, может, ты составишь мне компанию. — Весьма мило, — говоришь ты, отряхивая руки. — С удовольствием прогуляюсь, Сал. Ты улыбнулась ему и заметила, как одна его бровь поднялась. На твоём лице появилось выражение удивления и одобрения, когда он подал тебе руку, чтобы ты поднялась. И ты приняла. *** — Я буду брать только чистокровных волшебников, — задумчиво произносит Слизерин, устремив задумчивый взгляд в окно. А ты задаёшься очередным вопросом о том, что же произошло в прошлом у этого волшебника. Смотришь на его благородный профиль. Он же чистокровный, да? Годрик с шумом ставит на стол кружку пива, Ровена несколько презрительно хмурится. — Я буду брать храбрых, — говорит мужчина, широко улыбаясь. — Таких, которые не испугаются и в морду дать льву. — На моём факультете, — важно произносит Рейвенкло. — Будут обучаться только дети с живым, любознательным умом. Молчишь, поджимая губы. Думаешь о том, что это всё не так уж важно. — Я приму всех остальных, — усмехаешься тому, что ты не так придирчива, как они. — И воспитаю в них трудолюбие, верность и честность. Салазар отвлекается от созерцания прекрасного и смотрит на тебя так пристально, что становится не по себе. — Ха-ха-ха! — смеётся Гриффиндор. — Хельга, как всегда благодушна! *** — А когда мы умрём, — говорит Ровена, всматриваясь в алкоголь в бокале. — Кто будет распределять детей по факультетам? — Другие люди, — вполне логично отвечает Слизерин. — Времена будут меняться, а вместе с ними и люди. Молчишь и смотришь на какого-то погрустневшего Салазара, который разом допивает виски. Переглядываешься с подругой, которая разводит руками, мол, он прав. — Нет!.. Ик! Шляпа! — восстает, как из мёртвых, только из-под стола зеленоглазый Гриффиндор. — Я сделаю шляпу, которая будет говорить, кого куда отправить… — Ты пьян! — фыркает Рейвенкло, пытаясь угомонить мужчину, пока он возмущается. В итоге, она провожает его в спальню, оставляя вас одних. — А ведь не плохой вариант… такая шляпа, — произносишь ты, нахмурившись. И впервые видишь улыбку этого человека. — Не плохой, Хельга… *** Ровена перебирает гору книг для создания школьной библиотеки. Ты сидишь рядом и пьёшь чай, который она же просила заварить и теперь не пьёт. Девушка много хмурится. Её всё не устраивает, хоть она и молчит, до тех пор, пока не натыкается на какую-то книгу. Смотрит отрешенно, как будто что-то вспоминает. — Хельга, милая, отнеси, пожалуйста, эту книгу, мистеру Слизерину, он давно просил найти её, — просит подруга, поправляя свои чёрные, как крыло ворона, волосы. — Конечно, — говоришь ты, нежно улыбаясь, и идёшь в угрюмые подземелья, которые пришлись по вкусу этому интересному человеку. Коридоры подземелья несколько извилистые, легко заблудиться, если ты не здешний, но ты идёшь на шёпот. Какой-то странный шёпот, будто нечеловеческий. Аккуратно открываешь дверь, которая противно скрипит, и видишь мужчину сидящим в кресле-качалке со змеёй на руках, она переплетается, вечно куда-то ползёт, а он с ней… говорит. Неловко стучишь по дереву двери, и на тебя сразу же смотрят две пары глаз. Салазар что-то шипит змее и та сразу же уползает. — Как его зовут? — спрашиваешь первое, что приходит в голову. — Василиск, — скоро отвечает мужчина, встав со стула. — Я создал для него комнату в школе, потому что он вырастет в очень большую змею. — Зачем ты его завёл, Салазар? — переходишь на личности, потому что боишься услышать ответ. — Ты очень умна, Хельга, я тебе уже говорил об этом? Умнее Ровены… — вот тебе и ответ. Горько усмехаешься. Смотришь под ноги, лишь бы не в его дымчатые глаза-кварцы. — И добра. Ты мне напоминаешь солнце, такое яркое, что только дотронешься и обожжешься, потому что его нельзя трогать, хоть оно и тянет свои лучи к тебе. — Почему ты так не любишь магглов? — поднимаешь свой взор к нему и видишь, как его спина замирает. — Потому что они не достойны этого, — он упирается руками о стол. — Они сожгли мою мать за то, что она колдунья. Видите ли, думали, что это она их убивает. Глупцы… Так за что их любить? За глупость? Им нельзя верить, Хельга, они лживы и алчны. — Мне жаль… — подходишь ближе к нему, кладёшь книгу по правую руку и хочешь положить руку на плечо. Успокоить, но он оборачивается резко, хватая обеими руками твоё лицо. — Сали? — Ты мне веришь? — его взгляд несколько безумен, но почему-то ты ему веришь, потому утвердительно киваешь, — Я знал! Знал, что ты поймёшь! — он обхватывает твою талию, на удивление, сильными руками, пока ты запрокидываешь голову назад, и он целует нежную ямочку на шее и поднимается вверх, кусает губы, а потом нежно целует. *** — Я ухожу, — жёстко произносит Салазар, и ты спускаешься по стенке. — Как? — глухое слово отбивается от стен. Горько. Он опускается рядом, ваши лица почти касались — глаза смотрели в глаза, и влажная волнистая прядь прибилась к его щеке.Немедля смахиваешь с родного лица её. — Мы не можем… Он отрицательно качает головой и целует тебя в лоб, так по-братски, как будто вы не любили друг друга. Кажется, из твоих глаз катятся слёзы. Хочется схватить его за мантию и не отпускать, но это абсурд. — Мы встретимся, слышишь? — говорит он, выдыхая воздух в губы. — Я найду тебя, клянусь. Киваешь, как будто у тебя есть выбор, и смотришь вслед чёрной мантии. *** — Меня зовут Северус, — говорит мальчик с чёрными, как смоль волосами. — А я — Лили, — улыбается девочка, на ладони которой расцветает ромашка.