Подставляясь

Дэниэл всегда был рад видеть Роршаха. В любое время двери его дома были открыты для того. Тот заходил внезапно и уходил так же стремительно. Но непременно заглядывал в подвал. Дэниэл мог бы даже утверждать — что он скучал. Роршах упрекал его в том, что он оставил свое занятие, пошел на поводу у властей, но в словах звучало не обвинение, а горечь. Никто, кроме Дэниэла, не мог его понять. Дэниэл вообще сомневался, общается ли Роршах еще с кем-то, кроме него. Он видел его лицо. Его Роршах не стеснялся, как-то забывая, что он без маски. Его поведение от этого не менялось. Дэниэл никогда не спрашивал, почему он может позволить себе снять маску только при нем. Наверное, доверял. Но занимались любовью они только в маске. Неважно где, на кухне, в гостиной, в подвале — Роршах никогда не позволял снять ее в процессе. Дэниэл смирился. Это была единственная ситуация, где Роршах сам подставлялся. Это было жизненно необходимо им обоим. Грубые движения, он вцепился в пол, подставляясь ему. Он любил, когда Дэниэл был сзади. Блестящая от пота спина, напряженные плечи и бегающие по маске пятна. Дэниэл мог часами смотреть на них и так, но во время секса они просто вводили его в невероятное возбуждение. Хватка до синяков, он прижимает его сильнее, входя глубже, другой рукой быстро, почти не контролируя себя, дрочит ему, задыхаясь, не сдерживая стоны, кажется, слишком громко. Для них двоих Роршах всегда молчит, лишь часто дышит. Дэниэл почти всегда кончает первым, потом, напряженный, как струна, готовый куда угодно сорваться Роршах изливается в его ладонь. Иногда Дэниэлу кажется, что Роршах кончает только из-за его оргазма. Дэниэл прикусывает кожу на его спине и замирает. Вместо поцелуя. Сперма стекает по пальцам и капает, внутри расслабленная опустошенность и горечь. Он наверняка уйдет. Он редко когда остается после этого. Дэниэл никак не мог понять, почему Роршах подставляется. Почему позволяет ему вести? Спрашивать у него бесполезно. Роршах всегда говорил — чтобы не зазнаваться. Чтобы помнить свое место. Поэтому же он никогда не греет еду, не спит нормально, живет почти все время на бегу, чтобы не привыкнуть к спокойной жизни. Чтобы не изнежиться. Но к Дэниэлу он относится совсем не так. Принимает его внимание и заботу, насколько позволяет сам. За всей этой холодностью он иногда не скрывает, что Дэниэл ему не безразличен. Значит, к нему он приходит отдыхать? Лечить свои раны? На этот вопрос Дэниэл, похоже, не узнает ответа, ведь Роршах вряд ли ему расскажет. Но зато снова придет.