Из знати в грязи

Под мерное покачивание кареты Марианна, закрыв глаза, положила голову на плечо своего мужа, князя Коррадо Сант-Анна. Прошло уже полгода, как Марианна вернулась к Коррадо, решив полностью себя посвятить маленькому сыну Себастьяно и супругу. И как вскоре оказалось, ничуть об этом не пожалела. Она наконец-то нашла долгожданное счастье. Её отношения с супругом перешли на другой уровень. Если раньше Марианна могла жить без Коррадо, то теперь даже не могла представить жизни без него. Да, она познала безграничную любовь и поняла, что не только самопожертвование приносит счастье. Разве беготня за Язоном по всей необъятной России является истинной любовью? Тогда она так думала и была уверена, но сейчас, умудренная опытом Марианна, новая Марианна, так не считает. Но Коррадо вел себя совершенно иначе, нежели Язон, бывший возлюбленный Марианны. Наоборот, он старался облегчить жизнь Марианны и окружить её любовью. Кстати, у него всё это вышло идеально. И теперь молодая чета супругов просто живет и радуется каждым днём. На бал или в другие публичные места Марианна никогда не приходит одна. С ней обязательно приходит Коррадо. И если Коррадо и не общается с Марианной, то очень точно он стоит где-то неподалеку в кругу своих друзей, любуясь своей женой и радуясь счастью, понимая, что это не сон. До сих пор всё светское общество поражается этой необычной парой. Если многие и злословят, мол, негоже жене и мужу друг друга любить, не по правилам, то, поверьте, они просто завидуют. Вот сейчас Марианна и Коррадо возвращались домой. Они были в театре и смотрели знаменитую пьесу Мольера «Тартюф». Но Марианна почти не глядела на сцену, но зато не отказывала себе в удовольствии смотреть на собственного супруга, сидящего рядом. Яркая синева глаз, кожа бронзового цвета и аккуратно очерченные губы — всё это волновало Марианну, ибо раньше она так не разглядывала своего мужа. Сегодня Коррадо одел персиковый сюртук, белую рубашку и панталоны шоколадного цвета. Его необычная манера одеваться в иные тона и цвет кожи сделали своё дело — он выделялся среди остальных. И Марианна подумала, что именно такого незаурядного человека она и полюбила. Резкий толчок прервал и размышления, и полудрему молодой женщины. Толчок был таким неожиданным, что Марианна ударилась макушкой об край кареты. — Гракх, что там случилось? — обратилась Марианна к кучеру, недовольно потирая голову. — Да здесь чья-то карета встала. — А обойти? — Никак нельзя — дорога слишком узкая. — Я пойду и посмотрю, в чем дело, — решил до сих пор молчавший Коррадо. — Я с вами. Князь решил не спорить с женой. Они открыли дверцы и спустились вниз. Дорога, в самом деле, была слишком узкой. Здесь только одна карета могла бы проехать, но в данный момент весь путь преграждал чей-то экипаж. Недавно пошёл дождь, оставив за собой грязь. В этой грязи и застрял экипаж. Увидев Коррадо с Марианной, кучер в богато расшитой черной ливрее с золотом немного оживился и обратился к нашим героям: — Господа, не могли бы вы нам помочь? Экипаж Её Сиятельства графини де Вентадур застрял в грязи, и нам невозможно выбраться из неё. А кони не в силах сами вытащить карету, поскольку устали. — А где сама хозяйка? — спросил Коррадо. — Я здесь! — послышался женский голос. Дверца кареты открылась, и оттуда выплыла дама. Но в дверной проеме застряла из-за своего чересчур пышного платья. — Бернар, помоги выйти! — крикнула дама в глубь кареты. — Черт побери, сестрица, ты меня достала! Весь день что и делаю — из дверного проема тебя вытаскиваю! — возмутился мужской голос. Видимо, этому Бернару и в самом деле надоело спасать сестрицу, потому что он толкнул её со всей силы. Не удержавшись, дама упала прямо в грязь. Её платье было безнадёжно испорчено, как и настроение. Она завизжала и стала бранить Бернара всеми французскими ругательствами. Марианна посмотрела на графиню де Вентадур, которая, увлекшись нецензурной лексикой, совершенно забыла встать с грязи, и стала вспоминать, что о ней говорили при дворе. Доротея де Перигор шептала, что графиня Мадлен де Вентадур обожает роскошь и богатство. Сейчас Марианна вынуждена была признать, что здесь молва ничуть не приукрасила Мадлен. Перед Марианной стояла молодая женщина в белом платье из парчи. Золотые и серебряные нити тянулись по рукавам и подолу. Было видно, что эти нити из настоящего золота и серебра, как и жемчужины на подоле. Также женщина обвешалась драгоценностями: и алмазами, и изумрудами, и рубинами, и гранатами. Но всех драгоценностей, как и благородных металлов, было слишком много, поэтому она стала похожа на новогоднюю ёлку. Рядом с ней Марианна резко выделялась в сиреневом платье из бархата с буфами, молочным цветом кожи и зелеными глазами. — Мадам, если вы успокойтесь, то мы, может быть, сможем вам помочь. Мы также спешим и не желаем оставаться с вами до вечера, — оборвал весь поток ругательств Коррадо. — А платье? Моё платье? — прорыдала Мадлен. — Перестаньте плакать. Ваше платье можно легко постирать, — заявила Марианна, которой надоел весь этот спектакль. Нашла время, когда капризничать над нарядом. — Пять часов уйдет, чтобы его постирать, — заявил юноша в очках, выходя из кареты. Он не испугался грязи и спокойно ступил на землю. Или не так дорожил туфлями с золотыми пряжками? — Какая разница? Факт, что его можно постирать, — отпарировала выпад юноши Марианна. — И как давно вы здесь стоите? — вмешался князь Сант-Анна. — Двадцать минут и пятнадцать секунд, — отрапортовал юноша. — Сестра долго возмущалась, поэтому мы не могли вытащить карету, — признался мужчина с черной бородой. По-видимому, это и был Бернар, брат Мадлен. Он спокойно спрыгнул на землю. — Тогда давайте быстрее подтолкнем эту карету. Она заграждает путь, — сказал Коррадо. Бернар и юноша в очках, которого звали Луи, согласились помочь. Они вместе с Коррадо дружно взялись за дело: каждый из мужчин приготовился толкать карету из грязи. — А разве лошади не могут сами выбраться из грязи? — послышался голос Гракха. — А ведь верно! — почесал затылок Бернар. Трое мужчин поставили карету на место, и Бернар крикнул своему кучеру: — Давай, Жак, не ленись! Чего это мы должны делать работу лошадей? Пусть они и выбираются! Жак покраснел: его застали врасплох, за поеданием яблок, сыра и куска хлеба, украденных с барского стола. Но он попытался не подать виду и даже начал защищать лошадей, богатую тройку липицанов. — Лошади вообще здесь не причем! Не их вина, что хозяева гоняют по всему Парижу, не зная сна и отдыха. И теперь пожинайте плоды — лошади ни шагу не сделают. — А ты тогда зачем? Вели им слушаться! — покраснел от гнева Бернар. Марианна не сдержала вздоха. Наверное, все де Вентадуры такие избалованные и несдержанные. Вот вам пример. Вместо того, чтобы кучера уму-разуму учить дома, они устроили разборки по середине дороги, не заботясь, что есть ещё и посторонние люди, которые также спешат. — Госпожа княгиня! Марианна обернулась к Мадлен, узнав её голос над ухом. — Да, я вас слушаю. — У вас нет запасного платья? Просто моё испачкалось… — К сожалению, у меня нет запасных платьев, — совершенно искренне ответила Марианна, подумав, что мадам де Вентадур в первую очередь волнует собственный наряд. Тем временем ссора между Бернаром и кучером Жаком с каждым разом всё нарастала и нарастала. — Да как ты смеешь грубить и перечить хозяевам? — возмутился Бернар. Коррадо и Луи не имели возможности хоть слово вставить. Тогда Марианна поспешила вмешаться. — Сударь, вы где находитесь? На рынке? Бернар посмотрел на Марианну и растерянно замолчал. До этого момента он не замечал Марианну и только сейчас, услышав обращение, обратив свое внимание. Он слышал краем уха о красоте княгини Сант-Анна, но не мог и представить, что она так прекрасна, как говорят. На него смотрел сущий ангел, а черные волосы ничуть не портили впечатления. За одну секунду Бернар забыл весь словарный запас слов и почувствовал, как потеет. Он тупо уставился на Марианну. Молодая женщина нахмурилась, отчего стала ещё прелестнее, чем прежде. — Сударь, вы не могли бы разобраться в отношениях с кучером немного позже? — спросила Марианна, но ответа не услышала. Бернар уставился на неё щенячьим взглядом, слушая лишь её голос. Коррадо поспешил вмешаться: — Я думаю, что дамы могут сесть в кареты, а мы пока разберемся с кучером и лошадьми. Ведь так, милая? Марианна с трудом сдержала улыбку. Неужели Коррадо ревнует? А это приятно, черт возьми! Ревность — первое доказательство любви… Но Марианна не успела хоть что-то сказать, потому что те самые липпицаны, которых Жак с воодушевлением защищал, поднялись на дыбы и поскакали вместе с замешкавшимся кучером вперед. Все чемоданы с подушками посыпались по земле, так как карета благодаря Бернару осталась открытой. — Ох чёрт! — заорал Бернар, мигом придя в себя. И снова послышались ругательства, но не только на французском, а ещё на итальянском и испанском. Марианна подумала, что для дворян они слишком много знают нецензурных выражений. Она уже представила, как глаза полезут на лоб от удивления у Фуртюнэ, когда подруга услышит эту новость. Ещё бы! Сами аристократы матерятся! Бернар и Луи побежали за экипажем, по дороге собирая все вещи, выпавшие из кареты. За ними следом бежала Мадлен, поправляя юбки неудобного, грязного платья и крича такие же нецензурные выражения. Все парижане в ужасе отшатывались, встречая такой «эскорт». — Этот день не дал им скучать, — хмыкнул Коррадо. — И вам тоже, — ехидно добавила Марианна, улыбнувшись мужу. — Правда? — Чистая правда! Вы же приревновали меня к Бернару! — Ревновать? С чего это? Да, мне не понравилось, что он пялился на вас чересчур… много. Да, мне не понравилось, что он потерял дар речи перед вашей красотой. А ревновать? Кхм. — Значит, вы не ревновали меня? — Марианна притворно надула губки. Коррадо приблизился к жене и прошептал на ухо: — Да, я почти всегда вас ревную, потому что вы самое прекрасное чудо, которое неожиданно ворвалось в мою скучную жизнь. Да, я ревную, потому что люблю. Коррадо быстро приник к её губам, и Марианна, вдыхая аромат лаванды и фиалки, ещё раз подумала, что быть с любимым человеком — истинное счастье.