***
Драка была долгой. К ее концу шум поутих, а потом и вовсе сменился раскатистым храпом. Девушка не была связана, поэтому, пусть и с трудом, смогла встать. Огляделась, побрела к выходу, чуть пошатываясь переступая через в хлам пьяных людей. Почти. Девушка почти приблизилась к двери таверны. Почти открыла ее. Почти сбежала. Вскрик по ту сторону остановил ее. Предсмертный вскрик, так кричали в ее деревне. — Ах ты сука, куда собралась?! Она обернулась, и это движение стало единственным, на что она оказалась способна в данный момент. Ее парализовал отнюдь не страх, нееет. Чувство обреченности и неизбежности разлилось по телу, расслабляя каждую мышцу. Тот самый мужлан пробирался к ней через спящих сослуживцев. Те стали просыпаться, попутно покрывая отборной бранью всех и вся. Сейчас начнется… Ее схватили за волосы и повалили на грязный пол. Пару раз ударили ногами по животу и только после сорвали немаленькую рубашку, единственное, что прикрывало ее тело. — Я буду первым! — облизнулся Уилл. Под всеобщий гам и улюлюканье никто не заметил как открылась входная дверь. — Свали, сопляк! — его оттолкнул старший собрат по оружию. И Уилл действительно свалил. Не потому, что ему приказали. Просто парнишку толкнули прямо на незваного гостя. Почтим же память парнишки Уилла, что сейчас бездыханным трупом развалился на полу. Следующая жертва была лишена жизни так же быстро и тихо. Третий успел закричать. Бравые мужи отвлеклись, и девушка сумела отползти в тень. Угольно черные волосы, острое лицо невероятно симметрично, дорогая одежда и кровь. В алой жидкости испачканы бледные губы, она стекает по подбородку прямо на воротник черного плаща. — Что за… — только и смог промямлить кто-то из застывших мужчин. Убийца улыбнулся, оголяя острые клыки. Все поняли, что вряд ли доживут до утра. Дальнейшие события трудно назвать битвой, люди просто падали, а черное пятно носилось, оставляя за собой красный след. Одни пытались удрать, другие, коих было заметно меньше, дать отпор. Все было одинаково бесполезно. Легенда оживала на глазах, становясь смертоносной реальностью. Двое смельчаков вытащили свои клинки и бросились на вампира. Глупцы, железом его не возьмешь, раны затянутся, а два новых мертвеца появятся. Девушка сидит в тени, наслаждаясь видом крови мучителей, сидит тихо, еле дышит от восхищения. Быть может, ночной лорд убьет ее последней, ведь у молодой девушки кровь-то повкуснее, чем у всякого сброда. Порождение тьмы приближается медленно, видно, хочет насладиться ужасом своей еды. Но где же он, тот самый запах страха? Его нет, есть только легкая грусть, и, на удивление, спокойное умиротворение. Они смотрят друг другу в глаза, хищник и жертва. Особый ритуал, который она прерывает, переводя взгляд куда-то за его спину. Глаза распахиваются, она с небывалой прытью бросается вперед, нет, не на вампира, а на того, кто сзади. Тот самый, ненавистный, такой противный и отвратительный. По иронии судьбы именно такие твари нередко выживают. В его руке был массивный крест из серебра. Еще чуть-чуть и этот крест торчал бы из спины вампира, но девушка предотвратила убийство нечисти, кинувшись на нападающего и выбив из его дрожащих рук церковный предмет. Вампир оборачивается медленно, он не любит, когда его трапезе мешают. Солдат, прошедший не одну битву, впервые обмочился при виде врага. — Жалкое зрелище… И как только такому отродью хватило храбрости поднять на меня руку? — нечисть сделала шаг вперед смотря на трясущегося мужчину надменно, сверху вниз. Тот в свою очередь начинает шептать отрывки молитв, все те, что приходят на ум. — Ммм… Нееет, не поможет! — тянет вампир, скалится. Мертвенно бледная рука с тонкими и длинными пальцами опускается на голову мужчины. Девушка во все глаза следит за тем, как череп начинает сжиматься, а человек истошно орет, хватаясь за руку убивающую его. Медленная, жестокая смерть. Он заслужил. Потом все закончилось. Тело глухо повалилось на деревянные доски. Похоже, вновь настал ее черед. Вампир хочет насытиться свежей кровью. — Значит, все равно убьете? — голос хриплый, она спрашивает в надежде услышать ответ. Вампир останавливается. На его губах появляется ухмылка, он коротким взглядом указывает на серебряный крест, валяющийся на полу. — Думала, что раз спасла, то пощажу? — Попытаться стоило. — она пожимает плечами. Хищнику кажется забавной эта еда, он решает кое-что сообщить ей перед тем, как убить. — Что б ты знала, смертная, он бы все равно меня не убил. — Разве? — горло саднит, последний раз она пила вечером вчерашнего дня. — церковь учит, что ваш род не переносит святой воды, креста, серебра, осинового кола и солнечного света… — А еще церковь учит, что тебя нужно казнить, предварительно подвергнув пыткам. Девушка кивнула. — Выходит, учение церкви ошибочно? — Выходит, что так. Вампир по-хозяйски обходит ее, отодвигая рукой пепельный волосы, закрывающие нежную шейку. — Запах другой… Значит и вкус другой. — он облизнулся в предвкушении. — Неужели так воняет? Нечисть резко отстраняется. Растерялся, раньше ни одна жертва не вела себя так. — А ты совсем страх потеряла. Я ведь могу быть не столь милосерден, — он схватил ее за горло и наклонил вниз, заставляя посмотреть на самый новый труп, а после прошептал ей на ухо: и тогда его смерть покажется тебе легкой. — С вашего позволения, — девушка сглотнула. — меня устроит любая. Вампир отпустил ее. — Что с тобой не так, смертная? Почему не дрожишь в ужасе при виде меня, почему не возносишь молитвы, почему не умоляешь сохранить жизнь? Она молчала недолго, а потом поддела ногой своего насильника. — Вот его я боялась. Благодаря вам, он мертв. В остальном я не вижу смысла. Впервые юный вампир встретил такую жертву. С ней определенно что-то не так, но ему нравится ее поведение. Он знаком приказывает ей приблизиться. Сопротивления нет, умная, понимает, что в противном случае будет хуже. Клыки смыкаются на шее, прокусывают кожу, от этого она судорожно вздыхает. Первый глоток самый болезненный, глаза становятся влажными, она невольно стонет. После третьего ноги подкашиваются. А картина то красивая: обнаженная девушка в объятиях вампира, пьющего ее кровь. Он отрывается, хочет взглянуть в ее глаза, затуманенные, бесцветные. Губы девушки шевелятся. Бредит? Судя по всему, да, ведь шепчет она: «спасибо».Часть 1
10 июня 2018 г. в 21:17
Этот булькающий звук с трудом назовешь смехом. Подобный гогот раздается с новой силой, когда свинья в человеческом обличии со второй попытки садит официантку себе на колени. Та и сопротивляется то не особо так, для виду. Дружки подстрекают товарища и тот, отхлебнув из заляпанной кружки хмельного пойла, бросается на далеко не сладкую парочку в попытке отобрать упитанную женщину. Было ли той лестно, что за нее вступились в схватку два мужа? Будь она моложе, то так и описала бы сие действие. Ей далеко за тридцать, ее недалекий разум опьянен алкоголем и ей плевать, кто будет с ней всю оставшуюся ночь.
Грязно, душно, липко, потно и жирно. Средние века никогда не отличались благоустройством. Людей же все устраивало, ибо другой жизни они не ведали. В скором будущем это неведение приведет к мучительной гибели половины населения.
Единственный кто не вписывается в царящую обстановку сидит на полу, отсутствующим взглядом упираясь в стену. Эта девушка была прекрасна лишь по современным меркам, худоба и бледность надежно закрепили за ней ложный статус ведьмы. Бедная девушка, ее деревня разорена бравыми вояками, солдатами короля. Мужчины избиты или убиты, дети покалечены или убиты, женщины изнасилованы или похищены. Она же похищена, не раз побита и использована против воли, но еще жива. Попробуй, найди жизнь в ее глазах. Не сможешь.
— Эээ, ведьмочка! Ик…
Этого она ненавидит особенной, холодной ненавистью.
— Ну ты и тварина, ик… Я ж, ик… тебе говорю.
Пару часами ранее это животное порвало ее, а после помочилось на свежую рану.
Мозолистые пальцы вымазаны в жиру, они грубо хватают ее за подбородок, и мужчина плюет в лицо «ведьме».
— Щас отодрем тебя по-полной, а завтра уже будем в столице. Уилл, как думаешь, ее сожгут или повесят?
Парень, чуть моложе остальных собравшихся усмехается и отвечает:
— Думаю, с нее для начала стянут кожу или еще чего.
— О да, инквизиция штука жестокая, но с такими как ты иначе нельзя.
Солдат отвесил ей оплеуху.
Сзади нарастает шум. Обычная драка за официантку перерастает в побоище. К счастью для девушки, ее мучитель не мог не присоединиться к потасовке.