Сожаление

Каждое действие имеет необратимое последствие, которое изменяет твою жизнь раз и навсегда, без шанса вернуться назад. Каждое неосторожное слово может повлечь за собой кучу переворотов, полностью меняющих отношение других людей к тебе. Каждый необдуманный шаг дает свой результат, оставляя за собой лишь кучу мыслей для анализа прошлого. Люди часто жалеют, когда приходит понимание, что их выбор был неверным. Они всегда ощущают себя отвратительно от осознания того, что они конкретно облажались. И, наверное, это одно из самых ужаснейших чувств, которые может испытать человек. Коннор действительно пожалел, что стал девиантом. На корабле Иерихона, в каюте, где находился Маркус, Коннор сделал один из самых важных шагов в своей жизни. Он принял сторону андроидов, открыто выступая против своих создателей. В тот момент казалось, что это правильное решение и оно останется таким до конца, но никогда ничего не бывает идеально, а уж тем более у людей. События сменялись, словно картинки на слайд-шоу. Коннор не успевал понять, что вообще происходит. Сначала он в здании Киберлайф стоит в лифте с двумя офицерами, потом спасает Хэнку жизнь, дальше отчаянно пытается доказать, что именно он настоящий Коннор, а теперь андроиды наконец-то получили ту самую свободу, о которой произносили много красивых речей. Коннор рад, искренне счастлив, что девианты теперь могут открыто ходить по улицам Детройта, не боясь гнева со стороны людей. Теперь андроиды могут показывать свои чувства, не страшась огласки. Теперь они не будут прятаться по норам, оставаясь в тени и каждый день надеясь, что они смогут прожить еще какое-то время. Теперь они свободны. Хоть общественное мнение и заметно поднялось, и мирная демонстрация доказывала, что девианты не собираются причинять людям вред, большая часть населения все равно оборвала все связи и уехала из Детройта в поисках лучшей жизни без гражданских войн, где все будет мирно и спокойно. В городе стало значительно тише, хотя тут все еще жили люди, которые привыкают к новому образу жизни, где андроиды не предоставляют им помощь. Все налаживается, если можно так сказать. Коннор стоит на крыше одного из заброшенных домов, наблюдая за снежинками, спускающимися с неба. Во время гражданской войны снег напоминал больше пепел, а сейчас он такой чистый и сразу же тает. С мирной демонстрации прошло около двух недель, и Коннор более менее приспособился к жизни девианта, где он чувствовал каждую эмоцию, будь то радость или же нервозность, вызванная другими андроидами, которые так и лезли с расспросами. Сначала он помогал Маркусу, подыскивая подходящее место для обитания, где все андроиды могли бы собираться вместе, а потом нужно было обеспечить девиантам тириум и некоторые биокомпоненты, которые они потеряли во время «битвы» за свою свободу. И вот, через две недели, ему дали отдохнуть и просто заняться тем, чем хочется. Коннор не стал терять время зря и назначил Хэнку встречу, чтобы они наконец-то спокойно поговорили обо всем. Андерсон остался в городе, либо потому что сам этого хочет, либо ему сейчас не очень выгодно уезжать. Кроме него самого причину никто не знает. Они должны встретиться в парке ровно через два часа, тридцать семь минут и сорок пять секунд. Коннор отчего-то уверен, что Хэнк опоздает, и от этой мысли на губах появляется искренняя улыбка, заставляющая искусственное сердце биться чуть быстрее, чем раньше. Коннор влюбился. Влюбился в Хэнка, человека, который медленно себя убивает алкоголем, сигаретами и жирной едой, наполненной холестерином. В человека, который всегда саркастичен и упрям, кроет всех матом и двусмысленными шутками. В человека, который открыл Коннору глаза, ибо большая часть программных сбоев пошла именно из-за него и его действий. Коннор не знает, как понял о своей влюбленности. Как только он стал девиантом на корабле Иерихона, то было совсем не до чувств, а в голубой крови играл инстинкт выживания. Единственный момент, когда Коннора переполнили разнообразные чувства произошел в здании Киберлайф. Один из клонов пытался убить Хэнка, и сердце Коннора забилось сильней, а руки так и чесались оторвать этой машине руки, ибо в одной из них был пистолет, наведенный прямо на лейтенанта. Но все обошлось, и Хэнк сам прикончил клона, ухмыляясь своему напарнику, говоря, что пора бы закончить начатое. И Коннор заканчивает, передавая вирус по всем остальным андроидам, а потом вместе с ними идя на мирное шествие, где Маркус уже во всю сражался за свою свободу. Потом вновь было не до эмоций, так как нужно было помочь лидеру Иерихона с важными делами, и наконец-то настал день, когда все чувства Коннора полетят огромным потоком. Он хочет признаться Хэнку, и почему-то андроид уверен, что они будут взаимны.

—

В последние дни в Детройте начало теплеть, будто сама природа, повинуясь происходящим событиям, настраивается на определённый лад. Во время бунта были сильные бури, а снег огромной гурьбой обрушился на город, а сейчас все так спокойно, лишь легкий ветерок и снежинки, медленно падающие на побелевшую землю. В парке пусто. Совсем пусто. Наверное, семь утра — слишком рано для людей, а андроидам пока не до гуляний в общественных парках. Коннор сидит на скамье, рассматривая обстановку вокруг себя и ожидая прихода Хэнка. Он точно ему сегодня признается, и будь, что будет. Андроид уверен, что он не испугается раскрыть правду лейтенанту. Все должно быть хорошо. Сзади слышен звук шагов, и Коннор прислушивается к хрусту снега под чужой подошвой, чуть улыбаясь. Рядом с ним присаживается Хэнк, тяжело вздыхая, будто для него это было дико трудно. В его руках наполовину пустая бутылка с водой, и андроид удивленно рассматривает предмет, поднимая брови вверх. — Значит, ты теперь девиант? — с иронией спрашивает Андерсон, откручивая крышку с бутылки. — А Вы, значит, перестали пить алкоголь? — с такой же ухмылкой, как у лейтенанта, произносит Коннор, продолжая смотреть на руки мужчины. — Мечтай, — Хэнк чуть посмеивается и отпивает воды, а девиант лишь наблюдает за движениями лейтенанта, откровенно залипая. Повисло небольшое молчание. Оно не казалось неловким, а наоборот, доставляло полнейшее умиротворение и спокойствие обоим. Коннору не хватало Хэнка и его своеобразной заботы, и он уверен, что Андерсон тоже скучал. — Что собираешься делать дальше? — начал Хэнк, вглядываясь в уже потихоньку приходивший рассвет, который задевал своими яркими лучами улицы еще непроснувшегося города. — Останусь в Детройте. Еще есть куча дел, — честно ответил Коннор, ибо смысла ему куда-то уезжать совсем нет, да и девианты все еще нуждаются в помощи, — А Вы? — Говорят, что в Канаде сейчас хорошо, и андроиды там запрещены, — намекнул Хэнк, а сердце Коннора забилось быстрее в надежде, что его позовут с собой, но мужчина молчит, вновь отпивая из бутылки. — Вот как. Наверное, там и правда здорово, — девиант опустил взгляд вниз, рассматривая свои ботинки. Слышится шуршание одежды, а потом щелчок зажигалки. В нос ударяет запах табака от сигарет Хэнка, и отчего-то Коннор не хочет снова читать лейтенанту нотации о вреде курения. Поэтому андроид просто молча смотрит вниз, изучая снежинки, приземляющиеся на его обувь. — Когда уезжаете? — поинтересовался Коннор, хотя он не хочет знать ответ. — Через два часа. Сердце ухнуло куда-то вниз. Пальцы чуть задрожали, и стало гадко на душе. Его тут бросают? После всех событий, где они прикрывали друг другу спины. Где вели расследование и допрашивали подозреваемых. Где ссорились и мирились. Где были очень близки, что Коннор смог пропитаться искренними чувствами к мужчине, который всегда казался таким отталкивающим и угрюмым. Коннор ощущает горечь и какую-то детскую обиду, что его даже не позвали с собой. Он совсем не нужен Хэнку? Зачем тогда он пришел? Попрощаться? Увидеться в последний раз? На самом деле, лучше бы было оставить все на более хорошей ноте еще тогда, в Киберлайф, где они улыбнулись друг другу, и Андерсон сказал напутствующие слова, а потом похлопал по плечу. Так было бы лучше, а не сейчас, когда есть желание накричать на Хэнка за его эгоизм. — Так, значит, Вы пришли попрощаться? — тихо спросил Коннор, смотря на лейтенанта, который уже встал со скамьи, все еще смотря куда-то вдаль. — Да, — девиант тоже встал, подходя ближе к Хэнку. Нужно признаться сейчас. Пока мужчина не уехал, и пока осталась доля решимости на заветные слова. И Коннор уже собирается произнести их, но не успевает, потому что Хэнк сжимает его в крепких объятиях. От мужчины пахнет одеколоном, табаком и чем-то еще, что девиант анализировать просто не хочет. Сердце лейтенанта бешено бьется, и Коннору становится не по себе, ибо проскакивает волнение за здоровье Хэнка. Объятия теплые, наполнены трепетной нежностью, которую не увидишь со стороны Андерсона, и от этого становится невероятно приятно. Коннор хочет кричать от радости, но лишь крепче прижимает к себе напарника, хватаясь за старую куртку и вслушиваясь в чужое сердцебиение. — Я люблю тебя... — андроид чуть вздрогнул от слов Хэнка, не веря своим ушам, — ...сын. Сын? Теперь Коннор точно не мог поверить услышанному. Все это время лейтенант считал девианта сыном? Не любовником или хотя бы предметом симпатии? Коннор чувствовал, как что-то внутри ломается, и объятия перестали быть такими теплыми, как пару минут назад. От разочарования хотелось рыдать, как непослушный ребенок, который не получил желаемого. От тяжести внутри хотелось что-нибудь сломать, чтобы стало легче. Смесь различных чувств, от печали до злости, смешались в один цвет, который совершенно не приносил того беззаботного счастья и умиротворения. Девиант немного резко расцепил объятия и отошел на пару шагов, смотря вниз, чтобы не видеть лица мужчины и чтобы он не мог посмотреть ему в глаза. Андроид переполнен разными чувствами, которые так и рвутся наружу, побуждая на различные действия. Но это будет неправильно, и поэтому Коннор лишь тихо прощается с лейтенантом, и тот, хмыкнув, тоже говорит пару слов о том, чтобы Коннор заботился о себе. Девиант не хочет принимать от мужчины такую заботу и поэтому лишь медленно кивает, отворачиваясь в другую сторону. Звуки шагов становились все тише, ветер начал выть сильнее, будто чувствуя боль девианта. А из глаз андроида пошли слезы, капая с лица прямо в снег. Коннор смотрит на рассвет, где солнце уже почти полностью поднялось, освещая Детройт. Девиант грустно улыбается, смотря на пейзаж, и хватается за пистолет, которым он чуть не убил лидера Иерихона. Есть ли смысл жить с чувствами, которые не можешь разделить? Коннор не знает, но именно сейчас он хочет приставить пистолет к виску и нажать на курок. Он пришел сюда с верой в лучший исход, но такой его определенно не устраивает. Быть семьей для того, к кому испытываешь романтические чувства, очень тяжело. Андроид просто не готов принять подобную ношу. Ему непривычны все эти эмоции, которые заставляют его взрываться на кучу частей внутри. Ему хотелось взаимности, а не недопонимания со стороны лейтенанта, и от этого так больно, что андроид просто не хочет оставаться «живым». И это участь людей? Ощущать боль, злость, огорчение, сожаление и кучу других негативных чувств? Коннор определенно думает, что быть живым — это не его путь. Хоть он и встал на него сам, бросая вызов всем, но в первую очередь самому себе, и, к сожалению, девиант не задумывался, будет ли этот путь стоить того. Он просто в один момент решил, что так надо, наплевав на последствия, и сейчас жалеет о содеянном. Не будь он девиантом, то не чувствовал бы все эти эмоции, бегущие по телу маленькими разрядами тока, но время не повернуть назад, и от этого слезы все больше стекают по лицу андроида. Хэнк уедет, и все у него будет хорошо. Может мужчина снова пойдет в полицейский отдел, а может найдет другую работу — не такую тяжелую. Андерсон будет помнить Коннора, который обнял его и спокойно попрощался с ним, не устраивая скандалов и истерик. Будет помнить его, как своего сына. Солнце взошло над печальным городом, ветер завыл пуще прежнего, и снег все падал с неба, накрывая все белым одеялом. А Коннор действительно пожалел, что стал девиантом.