Просто признание

      Дорогой профессор!       Вы знаете, я очень хочу вам признаться в следующем. Все десять лет, десять ненавистных лет, проведенных в школе, словно в заключении, я люто ненавидел математику. Я плевался в учебники, рвал тетради и бессовестно складывал логарифмы по своим правилам. Надо мною бились многие преподаватели, но большинство из них совершили лишь нулевую работу, а некоторые — так и вовсе отрицательную. Никто ничего не объяснил. Никому из них не удалось объяснить мне элементарные вещи, которые я просто не желал понимать. Никто не смог победить мою ненависть, таящую в себе, однако, нечто большее.       Это смогли сделать вы. Как сейчас помню, лекция была посвящена векторным полям, и вы вдруг задали нам вопрос: а что же есть производная? Все молчали, тупо уставившись на доску. Кто-то крикнул, что это тангенс угла, кто-то изобразил касательную линию к графику, для большинства же студентов она так и осталась лишь штрихом к букве «f». Я же сидел за последней партой и едва сдерживал язвительный смех в адрес недалёких товарищей. Увы, я слишком хорошо знал предмет, чтобы иметь право смеяться.       Но тут вдруг как гром посреди ясного неба послышался ваш голос:        — Производная — это изменение…       Дальше можно было не продолжать. Эти слова будто обухом огрели меня и заставили взглянуть на мир под другим углом. Что, неужели весь этот бесконечный хаос формул и греческих букв можно объяснить простыми, человеческими словами?       Изменение в движении, изменение в рассудке.       Я просто сидел за партой и себя не узнавал. Кажется, в голове у меня щёлкнуло. Кровь прилила к голове, и в ушах зашумело. Кажется, я влюбился…       В математику.       Впервые за столько лет я наконец-то услышал то, что желал услышать всем разумом и сердцем. Признаюсь, ваше объяснение прозвучало так, словно сама Царица Наук снизошла до того, чтобы одарить своей милостью столь недостойного студента, как я! Я сотни раз перематывал ваши слова в своем сознании, и каждый раз возникало непреодолимое желание… Решать задачи.       Я прорешал весь учебник Димедровича, затем задачник Конторовича и, наконец, сборник олимпиадных задач по дифференциальным уравнениям в частных производных некоего Артабановича. Но мне было мало, я никак не достигал разрядки, мне хотелось большего.       Проведя энное количество бессонных ночей за учебниками, изучив линейную алгебру, теорию графов и основы теории алгоритмов, я, наконец, сделал рывок и подал документы на факультет Теоретической Информатики. Наука сказала мне «да», и вот я уже, светящийся от счастья, в белом атласном костюме прохожу церемонию «последнего собеседования».       Какова же была моя радость, когда я узнал, что прошёл конкурс и поступил! Принят в священный гарем, чтобы иметь счастье всю жизнь делить ложе с самой Царицей Наук! О, профессор, мог ли я об этом мечтать?..       Сейчас, спустя много лет, я вновь прохожу мимо своего бывшего университета и с благодарностью смотрю в сторону десятого слева окна на четвертом этаже, там, где вы много лет назад преподавали нам основы линейной алгебры. И знаете, что я хочу вам сказать?       Эти окна имеют форму улитки Паскаля…