Моя Любимая Марионетка

Фото: http://vk.com/matt_berry?w=wall136866371_5432 ...На самом деле, Мана очень одинокий человек. Вы видели его взгляд? Усталый, ничего не выражающий... почти ничего. Единственное, что вижу в нем я - усталость и одиночество. А из одиночества вытекает смертельная грусть. Вы когда-нибудь видели, как улыбается Мана? Лично я - нет. Фотосессии, концерты... Он никогда не улыбается. А вы когда-нибудь слышали его голос? Немногие, очень немногие слышали его. Может, пару раз и проскочили две скупые фразы с его губ, но на этом все и заканчивается. Даже со мной, даже когда мы работали вместе, он не был щедрым на слова. Я даже уже не помню его голоса... Кукла. Он сам сделал из себя куклу - фарфоровое чудо, которое может только стоять на полке за стеклом, и единственное, что разрешено тебе - тихонько стоять рядом и любоваться на эту прекрасную куклу. Но... Мана, ты ведь прав - кукла не может ни улыбаться, ни говорить, ни чувствовать. Она не может ничего.. Только двигаться, и то когда эту марионетку дергает за ниточки кукловод. Наступаешь аккуратно, двигаешься плавно, киваешь головой - движения марионетки. А ведь ты талантливый гитарист! Почему же.. почему такой, как ты, стал куклой? Почему? Эта мысль терзает мои сердце и мысли так давно... Очередное интервью - сидишь и вновь только киваешь. Спрашивают - наклоняешься к своему новому вокалисту и что-то быстро шепчешь ему на ухо, прикрыв губы ладонью. И он, твой вокалист, передает твои слова публике. Ты всегда общаешься через кого-то. Только вот... А если его не будет? Если вообще никого не будет? Что тогда, Мана? Что ты будешь делать? Молчать? Кивать? Тогда как же поклонники узнают о твоих планах, дальнейшей работе? Или тебе не нужно чтобы кто-то что-то знал? Ты никогда не показываешь себя настоящего, своего внутреннего мира - все за маской фарфоровой куклы, все за маской безмолвия. Красишь губы в синий или черный, и этой краской запечатываешь свой рот намертво. Кто-нибудь, хоть кто-нибудь, кто видел его улыбку - расскажите мне, какая она! Я хочу узнать, как улыбается это каменное лицо... Что? Сценический образ? Ты думаешь, что ты загадочный? Таинственный? Или что ты думаешь? Делай, что хочешь, но ради всех Богов, не путай сценический образ с реальной жизнью! Что случилось с тобой? Какое горе забрало твою улыбку, голос, смех, радость в глазах? Или это я виноват? Это из-за моего ухода тогда ты так изменился? При мысли о том, что ты навсегда останешься куклой, отчаяние и боль сжимают мое сердце железными тисками. Я хочу знать твою душу, Мана! Я хочу видеть твою улыбку! Я хочу видеть радость и счастье в твоих глазах, а не одиночество и боль! Я хочу слышать твой голос. Я хочу знать, что гложет тебя. Но самое главное - я хочу... любить человека, а не куклу. *** - Мана, ты будешь вино? Кивок. - Белое, красное? Плавным движением руки, затянутой в перчатку, указываешь на второй вариант. - Полусладкое? Отрицательный жест головой. - Тогда сухое... Киваешь, пока я подзываю официанта. Заказываю вино. Выбор блюда я доверяю тебе - берешь меню, долго изучаешь его содержимое. Придирчиво - слишком придирчиво, для бездушной куклы. Я терпеливо жду, не отпуская утонувшего в неловкости официанта. Пока ты наконец-то не показываешь пальцем на одно из блюд, и я за тебя и за себя заказываю и это. Пока ждем свой заказ, смотрю на тебя в упор - ты же медленно опускаешь и поднимаешь ресницы, смотря в сторону. Никаких эмоций. Ты даже не думаешь замечать меня и моего взгляда. Словно я пустое место... Впрочем, я могу понять и это - после того, как я ушел из группы, прошло уже несколько лет, в течение которых мы почти не общались. Все потому, что расстались мы с громким скандалом. Правда, почти никто не знает этого. Так что это первая полноценная встреча. И все же... Как бы я ни пытался, выбросить тебя из своего сердца оказалось невозможным и бесполезным занятием. Только вот, наверняка, уже слишком поздно... Мы слишком отдалились друг от друга за это время. И причина тому - твои молчание и безэмоциональность. Да, я ушел не только из группы, я ушел от тебя. Ушел потому, что не чувствовал себя нужным. Потому, что ты всегда был так холоден и безразличен ко всему, что касалось нас... Я не выдержал этого извечного льда, извечного молчания. Не выдержал, Мана. Я ушел, чтобы начать все заново. Чтобы больше не чувствовать себя одиноким и ненужным, чтобы не думать о том, что я значу для тебя, кто я для тебя, и почему я остаюсь чужим в твоем доме, даже несмотря на то, что связывало нас. А что нас, собственно говоря, связывало, Мана? Музыка и секс. Я не выдержал... Но я больше не хочу убегать. И не позволю того же и тебе. Если уже поздно... что ж, давай проверим это? - Посмотри на меня. Медленно переводишь на меня взгляд, и я невольно вздрагиваю: в глазах все та же усталость, то же одиночество, та же скука - скука, которая появляется, когда не видишь смысла в жизни. А еще, когда человек напротив тебя совершенно тебе не интересен. Я действительно стал безразличен тебе? Отвожу взгляд на официанта, разливающего по высоком бокалам вино. Ты не возражаешь никогда. Вроде мы уже и не любовники, но ты не скажешь ничего против, если я вновь поцелую тебя. Не скажешь ничего, если прижму к себе. Не скажешь ни слова, если я.. Закрываю глаза на минуту, чтобы прийти в себя. Чувствую на себе твой взгляд, но знаешь, я тоже могу ничего не показывать тебе. И я ничего не покажу - ни свою боль от того, что стало с тобой, мной и нашими отношениями, ни свое отчаяние. Ни свою любовь. Ничего. Я тоже ничего не покажу тебе. Я тоже устал, Мана... Поднимаю бокал, наблюдая, как ты делаешь то же самое, молча пьем. Приносят заказанные блюда - молча едим. Твоя жизнь - сплошное безмолвие. Значит, и к моему безмолвию ты привыкнешь, ведь так? Давай сыграем. Сыграем в куклы, которых ты так любишь. Мы продолжаем молча ужинать. Так, словно чужие друг другу. Словно незнакомцы, просто так занявшие один столик за неимением выбора. Наши тарелки пустеют, приходит очередь десерта. И вот оно, то, что ты никак не в силах скрыть от меня даже под своей прекрасной маской - начинаешь нервничать, я чувствую это кожей. Почему? Я отвечу. Потому что тебе надо слышать чей-то разговор. Ты молчишь, но когда молчат рядом с тобой, ты чувствуешь себя неуютно. Ведь так? Ты привык к тому, что я всегда много говорю, что постоянно что-то рассказываю тебе, пусть иногда это полная чушь, но все же. Теперь же я совсем не показываю своей любви к беседам, и это заставляет неловкости захватить твое хрупкое тело. Не нравится? Привыкай. Украдкой ловлю твой быстрый взгляд на часы - да, милый, мы уже часа полтора просто сидим и молчим. Как тебе? Жестом тут же просишь увезти тебя отсюда, не выдерживая бессмысленной тишины над нашим столиком. Я отрицательно качаю головой, разводя руки в жесте: "я не понимаю". Пытаешься повторить просьбу движениями рук, но я вновь качаю головой. Я тебе не буду сегодня помогать. А ведь я всегда тебе помогал - ты жестикулировал, а я угадывал, чего ты хочешь от меня на этот раз, озвучивая свои мысли, и когда ты получал правильный ответ, ты кивал. Но сегодня я не хочу угадывать твой немой вопрос. С меня довольно. Тогда ты растеряно встаешь и берешь меня за руку, потянув в сторону выхода. Слегка киваю, оставляя на столике нужную сумму за ужин, и иду за тобой. Ты начинаешь злиться, потому что я продолжаю молчать. Ты, всегда такой спокойный, изящный, ничему не удивляющийся. Ты никогда бы не подумал, что я могу молчать, разглядывая пустым взглядом еду в тарелке, но самое шокирующее для тебя - так же пусто и безразлично я смотрю на тебя. Ты, конечно же, заметил... А ведь раньше я всегда смотрел на тебя с любовью и восхищением - а ты делал вид, что тебе все равно, что я надоел тебе своей заботой. И со скукой смотрел на мое лицо. Что такое, непривычно видеть меня таким сейчас? Идешь впереди, выводя нас из ресторана. Ты пришел навстречу в своем излюбленном черном платье, и, наверняка, в чулках. Прическа, макияж, чертова черная краска на губах, которая запечатывает их, не давая говорить. Я знаю тебя давно.. Очень давно. Сколько вокалистов ты сменил после меня? Клаха, Джука, случайные люди, множество претендентов, наконец-то сейчас рядом с тобой Сет. Интересно, как долго Сет продержится под твоим началом? С тобой, куклой. Сколько он выдержит? Он будет более стойким, чем я или Клаха? Все мы ушли от тебя, потому что не выдержали этого, не смогли работать с мрачной фарфоровой куклой, которой ничего не нравится, которая все бракует, делает по-своему, меняет уже готовую музыку на свой лад. Ты слишком своевольная кукла, Мана. Ты не имеешь своего "я", но когда дело касалось музыки, ты рвал все наши ноты и тексты, заставляя жестом переделывать. Ты рвешь все в клочья и сейчас - нотные тетради, стихи, свою жизнь. И мою жизнь ты тоже рвешь... Хотя я уже и не часть тебя. Скажи, а ты спал с Джукой? Или с Клахой? Так же, как и со мной... Интересно, Сет уже успел побывать в твоей постели? Останавливаешься у дороги, показывая на машину. Хочешь сказать, что ты едешь домой. Ну уж нет, мое фарфоровое чудо, ты поедешь со мной, поедешь туда, куда я захочу. Я не железный, Мана. Ты забыл об этом. Пора напомнить тебе о том, что я уже не твоя игрушка. Пора напомнить, что ты уже не мой гитарист. Грубо дергаю за руку на себя, веду к своей машине и заставляю сесть в нее. Сам тоже сажусь, только за руль. Резко по газам - визг шин разрывает тишину в тот же миг. Полет в никуда. Испугался? Чувствую, что ты напуган моим столь "грубым" поведением. И к этому тоже - привыкай. Молча до моего дома - ты не сопротивляешься. Куклы не имеют собственного мнения. Они идут туда, куда направляет их кукловод. Сегодня я буду твоим кукловодом, Мана. Сегодня я затянул на твоих запястьях тугие лески. Будешь делать то, что захочу я сам. Подъезжаю к дому, останавливая машину у крыльца и глуша мотор. Вывожу тебя в прохладу ночи. Дергаю за ниточку - резким жестом показываю на дверь. Ты покорно идешь в указанном направлении. Снова дергаю за ниточку - заходишь в дом. Мне начинает нравится роль безмолвного кукловода. Ведь и правда - кукловод не должен разговаривать с куклой, ведь кукла все равно не ответит. Нет смысла заводить бесед. Кукла останавливается посреди большого зала. Она не оборачивается, не двигается - я не дергаю нитки. Стою у дверей, смотря в спину знаменитого гитариста, разглядываю его платье, прическу. А кукла покорно стоит на месте. Медленно подхожу сзади, плавно обвиваю рукой его талию - вздрагивает? Провожу кончиком носа по его шее... свободная рука едва ощутимо начинает гладить кончиками пальцев плечо. Запах темных волос так и не меняется, оставаясь таким же пьянящим и сладким, как и много лет назад, проникая глубоко в легкие, кружа голову. Я утыкаюсь носом в мягкие локоны, чтобы наполнить себя чужим ароматом, пропитать им свою кожу. Как же давно я не прикасался к тебе... с того самого дня... Покажи мне себя настоящего. Куклы могут стонать в постели под кукловодом? Хочу проверить это, я ведь забыл, стонал ли ты раньше. Поднимаюсь губами к его уху, слегка проводя по мочке языком и прикусывая ее, пальцами уже развязывая многочисленные ленты на его "одеянии". Надо бы скинуть с тебя и эти чертовы сапоги на платформе, ты ведь не выше меня без них. Чувство превосходства заставляет голову идти кругом. Давай, я покажу тебе, что изменилось. Покажу, как все поменялось. Ты уже не можешь управлять мной. Я сделаю это! Толкаю куклу вперед - мне показалось, или прекрасная марионетка и правда наконец-то ахнула вслух, падая на колени на голый пол? Обхожу его, надменным холодным взглядом смотря на недвижную фигуру передо мной, встаю перед его лицом. Щелкаю пальцами, заставив посмотреть на себя, и жестом приказываю снять сапоги. Кукла чувствует страх? В глазах он точно мелькает, пока молчаливая жертва развязывает ленты на своих сапогах. Почему ты подчиняешься мне? Почему не встанешь и не ударишь по лицу? Почему гордо не уйдешь, одарив меня презренным взглядом? Я знаю, почему. Ты не можешь жить без кукловода - и уйти без него не сможешь. Даже если я продолжу унижать тебя, ты не двинешься с места. Или ты думаешь, что тебе удастся сохранить безразличие? Что я вновь потеряю к тебе интерес и отпущу? Даже не надейся на это. Вновь хватаю за руку, когда он отставляет свои сапоги в сторону, заставляю подняться и веду за собой, чтобы через несколько секунд завести в спальню и бросить фарфоровое тело на свою кровать. Распахиваешь глаза, когда слышишь звук рвущейся материи твоего платья - ленты, шнурки, кружева - все летит к чертям, уничтожаясь под моими руками, из прически на пол падают шпильки, те же ленты... И игра приобретет вкус: я начинаю видеть первые самостоятельные шаги своей марионетки - пытаешься отодвинуться, упираешься руками в мою грудь. Что ж, я заставил тебя двигаться. Теперь я хочу услышать твой голос, мой бывший босс. Заламываю его руки за голову, крепко прижимая их к простыням, не давая сопротивляться. Я уже давно не чувствовал такого, Мана... хочу еще. Впиваюсь грубым поцелуем в эти всегда закрытые губы, алчно раскрывая их и насилуя непослушный рот языком, оставляя на мягких устах укусы при каждой попытке сопротивления. Мои руки уже успели привязать его запястья к спинке кровати его же лентой из платья, и теперь они начали изучать такое родное, но почти забытое мной тело. Странные чувства... Ощущение ностальгии, потери, жажды и горечи - я понимаю, как сильно мне не хватало этого. Как сильно я хотел вновь почувствовать тебя. Именно поэтому я начинаю терять над собой контроль, ведь то, что стало мне недоступно, наконец вновь оказалось в моих руках. И я целиком и полностью владею ситуацией. Я не помню твоего голоса, но я прекрасно помню все твои слабые места на этом красивом теле... Плечи, шея, запястья... осыпаю его всего жаркими короткими поцелуями, от голода по нему кусая нежную кожу и опускаясь еще ниже - я возьму все от этой ночи! Захватываю зубами сосок, сильно кусая - вскрик. Ну наконец-то... - Нет! О, а вот и первое слово из твоих губ. Как много я сегодня сделал! Больше, чем за все свое знакомство с тобой - заставил чувствовать страх, напряжение, злость, заставил самостоятельно двигаться, заставил проронить одно, но все-таки, слово. Я заставлю тебя сделать еще больше. Я заставлю тебя стонать, кричать, я заставлю тебя смотреть на меня затуманенными от желания и наслаждения глазами, заставлю выгибаться навстречу... я даже заставлю тебя просить меня продолжать. Я вырву настоящего тебя из фарфоровой куклы по имени Мана. Приподнимаюсь, чтобы ты видел, как я раздеваюсь. В отчаянной попытке все-таки дергаешь руками, в надежде освободиться.. Но нет, не получается. Придется примириться со своей судьбой, ведь так? В тебе разве еще осталась гордость? Скинув свою одежду, с удовольствием вижу, что был прав - бесподобный Мана-сама в чулках. Ты всегда любишь завершить свой образ даже самой незначительной вещью, пусть ее даже не видно. Их я снимать с тебя не буду... Тебе безумно идет. Зато я срываю с тебя остатки одежды и нижнее белье, видя краем глаза, как ты резко отворачиваешь лицо, с отвращением закрывая глаза. Что такое? Раньше тебе нравилось, милый. Не обращаю внимания на твое поведение. Будем жестоки - теперь уже оба. К тому же, сейчас для меня важно другое. Не хочу заботиться о чувствах того, кто сам не ставит ни во что чужие эмоции. Так что мы ограничимся твоим телом, забыв такую неважную тебе вещь, как "душа". Ты сможешь забыть о ней так же, как о моей когда-то? Опускаю голову, довольно замечая, как ты напрягаешься и замираешь всем телом. Еще бы. Касаюсь пальцами твоей плоти - ты возбужден. Зачем же так противишься мне, раз хочешь меня так же сильно, как и я тебя? Или дело не во мне? Как давно ты один, раз так истосковался по мужскому вниманию? Ах да, ты все равно не ответишь... Пальцы начинают свои ловкие движения, лаская ставшую твердой плоть, а ты только закусываешь губу, зажмурившись. Сдерживаешься, чтобы не говорить? Чтобы не стонать? Чтобы остаться безмолвной марионеткой? Что ж, попытайся сделать это. А я буду пытаться вырвать из твоего горла твой голос. Забавная игра, правда? Азартная, жаркая. Кто победит? Опускаюсь и захватываю головку губами, действуя по инстинкту, лаская ее языком и легонько прикусывая. Судорожный вдох с твоей стороны говорит, что я действую правильно. Что ж, тогда продолжаю - резко опускаю голову, вбирая твою плоть до конца в себя, с каким-то трепетом и наслаждением чувствуя, как головка проскальзывает в мое горло. Приятно... тебе тоже должно быть приятно, ведь так? Дергаешься. Значит нравится. Усмехаюсь про себя, начиная движения. Плавные и медленные, посасывая твою плоть и скользя по ней языком. Я и забыл, какой ты на вкус... Эти ощущения просто не передать словами. Может, поэтому сейчас так кружит голову? И я еще старательнее продолжаю мучить тебя, не увеличивая темпа, лишь дразня и не отпуская из этого плена, и вот еще одна моя победа - тихий, мелодичный стон. Словно что-то напеваешь себе под нос. Я бы написал тебе песню, как раз такую, какую ты "поешь" сейчас. Давай сделаем это вместе? Я даже подарю ее тебе... Минута - и ты уже забываешься, растворяясь в наслаждении, забывая, что надо носить маску, потому что несмело двигаешь бедрами мне навстречу. Мана, ты великолепен в своей страсти, ты знаешь это? Движения ускоряются, становятся яростнее, активнее, и ты сходишь с ума, уже в голос, не стесняясь, постанывая. Я снял печать с твоих губ. Протягиваю руку к твоему лицу, не отрываясь от своего занятия, и резко стираю ладонью черную краску на твоих губах. Видишь, как просто и легко раскрывать губы? Как просто и легко стонать. Еще проще говорить. Скажи... Скажи хоть что-нибудь, осчастливь меня хоть одним словом! - Еще... Сердце пропускает удар. Ты просишь? Невозможно!.. Не веря своим ушам, я даже останавливаюсь, поднимая взгляд к искаженному удовольствием лицу, к прикрытым глазам, дрожащим ресницам, испачканной помадой щеке и разметавшимся по подушке завитым волосам. Произведение искусства... Скажи это еще раз - и я продолжу. Ты жалобно стонешь, ощутив остановку, раскрываешь глаза, прогнувшись навстречу, понимая, что этого мало. - Нет... еще... Я не ослышался. Это схоже с полетом - знаете, где должны быть крылья? Кто-то говорил, что лопатки на спине человека - это основание обрубленных крыльев. Тогда почему я сейчас чувствую, будто они начинают раскрываться за спиной? Теряя контроль, с какой-то жадностью я возобновляю прерванные ласки, стремясь подвести это гибкое тело к разрядке, двигаясь быстро и яростно, от чего мужчина подо мной сильно выгибается на кровати. Еще немного, и - горло обжигает приятная горячая влага, обволакивая его сладостью, что заставляет закрыть глаза, чтобы в полной мере прочувствовать момент твоего падения. Это слишком сильно... Медленно останавливаюсь, проглотив вязкую жидкость - твое тело бьется на кровати в истоме и удовольствии. Хочу увидеть это! И потому резко поднимаюсь, как завороженный смотря на твои затуманенные экстазом глаза, которые ты закатываешь от силы эмоций, на раскрытые губы, судорожно хватающие воздух, на пальцы, крепко сжимающие ажурную спинку кровати и на твое тело, дрожащее в измятых простынях... Я бы хотел показать тебе то, что вижу сейчас. Показать, каким ты можешь быть, когда забываешь о своем образе безразличного ублюдка в кукольных платьях. Хочу еще. Не даю тебе прийти в себя, накрывая мягкие губы глубоким поцелуем, от чего ты начинаешь задыхаться. Но нет, я тебя не отпущу! Только не сейчас, когда ты такой... настоящий. Открытый, честный, живой. Если я сейчас отпущу тебя - ты снова закроешься, наденешь маску. И я тебя потеряю... снова. Нет, нет, нет! Я не могу потерять тебя сейчас! Я уже так много сделал, неужели все зря? Неужели я дам этому пропасть? Я не смогу начать все сначала, если упущу такой момент, у меня не хватит сил. И руки сами жадно начинают скользить по стройному телу, вызывая в тебе новые нотки желания. Снова водопад поцелуев, мой несдержанный шепот твоего имени, безумие... Время так открыто смеется над нами, стирает память. Не помню, когда освободил твои руки, когда вошел в твое горячее желанное тело... В сознание врываются только твои стоны, обрывки страстных картин, развратных сцен, и лишь кожа запоминает твои руки на моей спине, оставляющие царапины, которые отдаются нежной болью по натянутым нервам. Я помню бешеное дыхание обоих, вперемежку со всхлипами и криками, вперемежку с твоим именем, с сумасшедшим движением двух тел. А еще скомканные простыни и твой хриплый шепот: - Камуи... Это все, что нужно, Мана, все, чего я хочу. Только скажи - буду твоим, улыбнись - отдам все на свете... Крик с моим громким стоном разносятся по комнате в знаке завершения глупой игры в молчанку... Утро в твоих объятиях приносит счастье. Но знаешь, еще большее счастье, то, которое может вызвать слезы, приносит твоя довольная улыбка при пробуждении. Я даже замираю, не в силах отвести от нее взгляда, не веря в то, что такое вообще оказалось возможным здесь, сейчас и со мной. Но, кажется, я все же не сплю. Твоя косметика не выдержала жаркой ночи - потекла так, что тени остались даже на висках. Но ты все равно остаешься красивым, даже в таком заспанном, разнеженном состоянии. Твои глаза лукаво улыбаются, вместе с губами, взгляд останавливается на мне, а длинные пальцы касаются моей щеки, словно стараясь привести в себя погруженного в ступор человека рядом с тобой. - Я хочу кофе в постель, насильник ты хренов. Теряю дар речи. Мана, мы, кажется, поменялись местами... теперь я не могу говорить. Просишь кофе? Для тебя все, что угодно. Я даже не задумываюсь над этим - просто приподнимаюсь с матраца, пытаясь выпутаться из простыней, в которых только еще больше путаюсь, но меня вдруг снова парализует от новой порции изумления - я слышу твой смех... Боги, ты меня убьешь сегодня! Нельзя же так резко и все сразу... Это опасно, черт возьми! Впрочем, я могу все тебе простить, когда тонкие руки крепко смыкаются на моей шее, не давая подняться с кровати. - Куда собрался? Сначала я хочу тебя, а потом кофе... ...На самом деле, Мана совсем не одинокий человек. Я больше не дам ему быть одиноким. Вы видели его взгляд? Усталый, ничего не выражающий.. почти ничего. Но только на камеру. Единственный, кто видит его настоящий взгляд - я. Счастливый и живой. Вы когда-нибудь видели, как улыбается Мана? Лично я вижу это каждый день. У него очень красивая улыбка, вы знаете это? А голос? Вы когда-нибудь слышали его голос? Немногие, очень немногие слышали его. А я слышу его каждый день.