Время перемен

Слэш
PG-13
Завершён
323
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
5 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
323 Нравится 6 Отзывы 32 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      Старые корабельные доки Детройта в былые времена видели много людей. Огромный комплекс когда-то был гордостью промышленности и одним из сердец города, объединив под своей крышей бесчисленное множество рабочих. Тогда еще доки не стремились обрасти ржавчиной и обрести душу в бесчисленных рисунках на своих стенах – но, в конце концов, наступила для них и эта эпоха. Годы разрисовали железо в рыжий цвет, обвалили штукатурку, пустили трещины по балкам и стенам, и докам оставалось лишь мирно доживать свой век.       И доживали бы, не реши ветер перемен снова пройтись по опустевшим постройкам; под полуразрушенные крыши пришли такие же полуразрушенные создания, которым было почти нечего терять.       Так у девиантов появился Иерихон, так у Иерихона появился Маркус, и так Саймон узнал, что значит обрести сердце.       Серая сталь кузова под напором краски и энтузиазма стремительно теряла свою скучную обыденность.       Баллончики шипели вразнобой. Один символ перекрывал другой, фразы, выведенные ровным почерком, занимали свое место на широких частях машины. На зеркалах поселились яркие красные круги.       - Хватит, кажется?       - Подожди… - на дверцу лег широкий желтый штрих, - вот теперь точно все.       Саймон скрестил ноги, усаживаясь на залитые солнцем широкие ступени. Джош, оставшись внизу, встал чуть поодаль и оперся плечом на разукрашенную балку. Их хулиганское совместное творение стояло посреди площадки, гордо блестя разноцветной сталью; в багажнике машины уже давно лежали собранные вещи.       Ремонтный набор, биокомпоненты, немного денег, даже старая шапка, которую Саймон нашел случайно, когда разбирал ящики с запчастями. Шапка, забытая владелицей, валялась в щели между досками и стеной, и он положил ее вместе с остальным в багажник после недолгих раздумий.       - Пусть Норт решит, как с ней поступать, - сказал он Джошу, погладив тонкую ткань. Друг согласился и улыбнулся так солнечно, что Саймон не выдержал и заулыбался в ответ.       Но всем этим улыбкам не было цены, которая стояла за радостью лидера Иерихона: тогда они вышли из представительства президента после долгих переговоров. Маркус встряхнул головой, словно сбрасывая кошмарно тяжелый груз, посмотрел на Саймона и вдруг улыбнулся.       И эту улыбку Саймон в своей памяти без сомнения подписал как лучшее, что случалось с ним в жизни.       Двери ремонтного дока за спиной скрипели, покачиваясь под легким летним ветром, пока далеко за высокой оградой свистели стремительно пролетающие по магистрали поезда. Мерный тихий звук повторялся вновь и вновь, складывая мелодию неизменного порядка и отзвуки неизбежных перемен воедино.       Казалось, совсем давно здесь развернулась крохотная база. Взвилось из всего того, что было под руками, пламя в бочках, даря свет, и доки снова обрели хозяев, отплатив им тем же: хрупкая безопасность и покой в обмен на тихий шепот обреченных.       Стены ожили: обзавелись знаками, недоступными человеческому пониманию, по ним под лучами солнца и отблесками пламени задвигались тени. К пробитым крышам медленно потянулись один за другим девианты с тусклыми глазами. Местные бродячие кошки, обвив хвостами лапы, восседали под небесной высью и смотрели с любопытством.       А потом холодный северный ветер объявился снова, и вместе с Маркусом, которого он принес в эту цитадель из ржавых стен, дал девиантам новую цель, - и не только. Позже Саймон позволит себе открыться с прикосновением к тому, что с недавних пор называл сердцем; до тех пор он наблюдал, лишь изредка позволяя прорваться чувствам, которые дарили ему жизнь и которые он принимал без остатка, не смея отказываться.       Тяжелые слова, решительные действия, Иерихон больше не обитель обреченных…       Сегодня мы все будем жить…       Он собрал себя по частям и прошел так много, это просто невозможно…       Норт... я не хочу умирать, но все в твоих руках, Маркус…       Снег, телебашня и пальцы на рукояти пистолета, надо, чтобы меня не нашли, чтобы не нашли вас…       Мучительный спуск вниз, я хочу жить и выжить, чтобы понять…       Доки, доки, влажная щепа под ногами и грязный бетон, опять эти глаза, раны больше не беспокоят, ты живой…       Нас убивают… Норт отказывается принимать твое решение, но сделать что-то другое невозможно, и я хотел бы что-то сказать, но нечего, поэтому просто вернись…       Ржавые двери разошлись с резким скрипом. Музыка старых доков взвизгнула и оборвалась, в то время как Норт, забирая на ходу волосы в высокий хвост, сбежала по ступенькам вниз и замерла: ярко раскрашенная машина будто застала ее врасплох.       Над плечом у Саймона хмыкнул подошедший почти неслышно Маркус.       Поняв невысказанную мысль по дрогнувшим в задумчивости пальцам, Саймон с готовностью поднялся на ноги. Банки мелодично зазвенели, когда тяжелая сумка с красками сменила художника, и лидер Иерихона, обогнув подругу, направился к импровизированному холсту.       Он рисовал неторопливо, с закрытыми глазами, хмурясь, вкладываясь в каждый жест: это читалось по тому, как ходили широкие плечи и двигалась кисть с зажатым в пальцах баллончиком. Одной рукой он оперся на машину, второй накладывал штрихи, и Саймона это совершенно заворожило, - как и все, что делал Маркус. Всегда.       Норт ошарашенно молчала. Обойдя машину кругом, она дотронулась пальцами и до яркого красного знака на зеркале, и до символа Иерихона на нагретой солнцем крыше. Она старательно держала лицо, но выдала ее совсем по-детски закушенная губа; на мгновение Саймону показалось, что сейчас совсем непохожая на себя бунтарка откажется от своей затеи, вернется назад, в притихшие доки, и все обернется вспять.       Но Норт была не из мнительных. Это и роднило их с Маркусом, и, возможно, их связь была бы крепче металла, не расходись они во взглядах настолько сильно, насколько это было возможно. Там, где именем Иерихона Маркус отказывался проливать кровь, она требовала ее во имя общей цели без всякого сомнения. Там, где Норт готова была все потерять, чтобы обрести мир из щепок, Маркус отказывался это делать и готов был жертвовать лишь собой.       Саймон увидел это на техническом этаже телебашни, когда ожидал своего приговора, и отметил равнодушно, не вдумываясь. Думал он об этом позже, когда добирался до Иерихона.       Так или иначе, в конце концов мировоззрения развели двух из четверых по разные стороны. Но эти двое довели короткое противостояние между человеком и человечностью до конца - бок о бок, и это была заслуга Маркуса, объединившего их всех: и гордую, отчаянную до войны Норт, и добродушного Джоша, который никогда этой войны не хотел, и уже безнадежно пропавшего Саймона, готового к чему угодно.       О том, что Саймон специально проверял совместимость биокомпонентов своих и Маркуса, он не расскажет никому ни при каких обстоятельствах. Это останется только с ним и техническим журналом, оставшимся под завалами в порту.       Джоша Норт свойски потрепала по щеке, и он хлопнул ее в ответ по плечу, Маркуса – крепко обняла за шею и что-то прошептала ему на ухо, а Саймону досталась чуть грустная улыбка, легкое прикосновение губ к виску и тихое:       - Будь с ним рядом.       Саймон качнул головой и ответил, не задумываясь:       - Всегда.       Дверь дока снова взвизгнула, – ветер ударил сильнее, - и вместе с этим Саймон почувствовал небывалое смущение вкупе с решительностью: то ли оттого, что осмелился высказать вслух то, что давно уже рвалось на язык, то ли оттого, как вскинул голову Маркус.       Небольшая тайна, которую Саймон до того старательно хранил внутри себя, пошла трещинами и стала разноцветной пылью ровно тогда же, когда Норт с щелчком открыла дверь машины.       - Мы не прощаемся совсем, - нарушил тишину Джош, - да и можно еще передумать.       - Не стоит, - фыркнула она, снова становясь самой собой: дерзкой, сильной и решительной, - мы с этим городом уже порядком задолжали друг другу. Но мы еще встретимся, точно.       Шины мягко зашуршали по запятнанному бетону. Небольшой автомобиль неспешно покатился прочь, прощаясь со старыми ржавыми доками, повидавшими слишком многое. На его блестящих боках, некогда равнодушно-серых, теперь царили яркие цвета, улыбалась во всю пасть маленькая веселая волчица и светилась Иерихонская символика со всеми ее лозунгами.       Тяжелые ворота с лязгом распахнулись, пропуская машину на узкую асфальтовую дорогу к общей магистрали.       Трое девиантов смотрели ей вслед до поворота. Затем, когда блик солнца последний раз отразился на стальной крыше, Джош, дернув себя за воротник куртки, скрылся за недовольно скрипнувшими дверьми.       Саймон пожал плечами и неловко улыбнулся.       - Ветер перемен... Свобода. Ей это нужно. Нам всем это нужно.       - Пожалуй.       Маркус смотрел очень пристально, и от этого взгляда на душе у Саймона творилось нечто невообразимое – вся его нежная страсть отразилась, должно быть, на лице. Он никогда не говорил о ней, никогда не показывал; сейчас же, когда волосы взъерошил лихой ветер, опустошивший старую бетонную крепость и унесший прочь к другому будущему одного из их друзей, эмоции захлестнули его с невозможной силой.       И выдали его с головой, совсем как тогда, когда лидер Иерихона уходил на переговоры с неизвестным итогом.       - А что теперь говорить про нас?       Маркус коснулся его виска пальцами, даря короткий эмоциональный порыв: сожаление, грусть, ободрение, поддержка и странная решимость.       - Мы будем делать все, что захотим.       «Покажи».       И Саймон поцеловал его, обнажив свою душу до самой основы.       Старое корабельное пристанище опустело окончательно. Каждый из искавших помощи девиантов избрал себе новую дорогу после восстания, и этой дорогой была жизнь, наполненная событиями без ежеминутного страха отключения. Некогда обреченные держались дружески, встречаясь с Маркусом и соратниками, но, по-видимому, эти встречи в их новой жизни уже не так были нужны.       Четверо главных, взвалив на себя главные тяготы нового бытия, все еще оставались в доках какое-то время; в конце концов, в один день и их пути протянулись из убежища туда, где царил мир житейских бурь.       Бродячий кот играл с опустевшим баллончиком из-под краски. Он трогал его лапой, отскакивал, прыгал туда-сюда, распушив шерсть, и совсем упустил тот момент, когда с неба начали падать тяжелые дождевые капли.       Тогда он, возмущенно мяукнув, нырнул в щель между полуприкрытыми дверьми старого ремонтного дока, забрался наверх под перекрытия. Тут было привычно сухо и тепло, и кот, пережидая дождь, свесил с балки ободранный хвост и уснул.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.