***
«В нем всего слишком», - непрошенная мысль. Китнисс не впечатляет его тело, открытое настолько, что невозможно не задержать на нем взгляда. Она замечает лучик солнца, скользнувший в его бронзовые волосы и едва подавляет желание скривиться. - Привет, Финник. Он слишком. Слишком красив. Слишком уверен. Слишком нагл. Слишком опасен. Девушка злится на мир, на Хеймитча, на Пита, на Сноу и больше всего на себя, потому что хорошо запомнила оттенок глаз своего врага.***
Он видит, что она ему не доверяет. И лишь тихо хмыкает, на что с вопросом оборачивается Мэггс. Китнисс сложная. И закрытая. Но в ней есть загадка. Взгляд застилает образ Энни, но он старательно гонит эти мысли. Не сейчас.***
Она поражена. Он спас Пита. Он действительно спас его. Почему? Зачем? Какой в этом умысел? Разум не принимает простых причин. Финник не тот человек, кто сделает что-то из благородства. Ему что-то нужно. И ей нужно понять что.***
Он пахнет морем. Солью. И свежестью солнца. Какие глупости! – она отворачивается. Она похожа на мотылька, который бесстрашно летит к огню. Ему не нравятся эти ассоциации.***
Яд дурманит сознание. Боль от прикосновений к холодной водной глади отрезвляет… Туман был слишком близко! Она слышит тяжелое дыхание Пита, но все затмевает Финник. Его взор пуст… И его крики – не только от физической боли. Сил нет, и невыносимо думать про Мэггс, которая осталась позади и больше не догонит их. Она лишь касается его, когда Пит отбегает куда-то в сторону. Он крепко держит её руку.***
- Не смей! - крик Финника теряется где-то, пока Китнисс бежит, не разбирая дороги. Это крики Прим! Она здесь! Её пытают! Когда её резко дернули назад, она ударила со всей силы, не замечая мишени. - Это обман! - Это моя сестра! Финник даже не морщится, пока Китнисс бьется в его хватке. Лишь сжал иссохшие губы. - Этого не существует! Её здесь нет! Она резко обмякла, потянув его за собой на землю. Тепло друг друга, сплетенные руки и тихий шепот: «Её здесь нет…Её здесь нет». Китнисс дергается, когда к голосу Прим примешиваются незнакомые женские крики. И сразу чувствует, как вздрагивает Финник. И скорее понимает, чем ощущает – он закрыл глаза и сжал зубы.***
Они не могут быть вместе. Они из разных миров. Из разных Дистриктов. По разные стороны баррикад, в конце концов! У неё есть Пит. У него Энни. Но дурные мысли никто не отменял.***
Придурки. Хеймитч как всегда лаконичен. Но проницателен. Китнисс может представить даже интонацию, с которой ментор протянул бы эту фразу. Пит даже не смотрит на записку, почти полностью проигнорировав посылку.***
Сначала его узлы её раздражали. Потом удивляли. Потом заинтересовали. Потом стали спасением. Крутить, вертеть, до крови раздирая пальцы. Не думать ни о чем, продолжая автоматически развязывать узлы. Хотя бы в эти редкие мгновения не нужно было думать о том, что будет дальше. Не думать о жизни. Не думать о врагах. Не думать ни о чем. Ожерелье из пеньки получилось случайно.***
Джоанна что-то заметила. Финник понимает это сразу. Смыв с себя кровь, подруга немного успокоилась и явно оценила обстановку. - Птичка тебе нравится, Финн? – он лишь поднимает бровь и ухмыляется. Привычка. Но более она молчит. И ему проще.***
Тишина. Темнота. Здесь нет камер. Он это знает. Она это чувствует. Горячее дыхание опаляет её шею. От легкого прикосновения сухих губ становится жарко. В бирюзовых глазах застыл вопрос. И Китнисс не говорит нет.***
Остальные ничего не знают. Не могут знать. Но Бити дружелюбно похмыкивает, Джоанна постоянно закатывает глаза. А Пит молчит. И Китнисс от этого проще. Нет вопросов – нет ответов. Нет ответов – нет лжи. Солгать Питу она бы не смогла.***
Тринадцатый. Пустой. Стерильный. Полный надежд. Жизнь по браслетам на воспоминаниях останков Двенадцатого. Китнисс знает, что её предназначение – быть голосом Койн. Но знать – еще не значит принять. «Марионетка», - думает она, когда на время удается прогнать образ доброго светлого парня из пекарни. Пекарни больше нет. И того парня рядом тоже. Постоянно вместе с ней лишь Финник Одэйр. Поблекший павлин, моряк без моря. Он тень себя прошлого. Как и она.***
Двое вяжут узлы. - Как вы познакомились? – Финник не выдерживает первый. Китнисс непонимающе смотрит на него, не узнавая. Что-то изменилось. - Ну… он помог мне выжить, - она бросает узел.***
Энни больше нет. Пала первой. Энни больше нет. Пала первой. Он повторяет эти слова как молитву. У него нет дома. Нет Энни. Нет целей. Ничего нет. Холодная стена. Теплый бок Китнисс, свесившей голову себе на руки. Яркая борозда рдеет на белой шее, но ей все равно. Потому что Пита, именно Пита, а не привезенного из Капитолия человека с таким именем, тоже больше нет. И где-то на краю сознания мелькнула мысль, быстро затушенная волной отчаяния, что все-таки он не одинок.***
- Я так и думал, - слова Хеймитча остры. Китнисс бросает взгляд на Финника, недобро сощурившего глаза. - Поясни. - Агитролики, - ментор отходит к стене. Трезвость ему удивительно идет. – После той серии я понял, что если он и вернется, то другим. Но не думал, что все будет…, - он на секунду замялся. – Так. Китнисс не хватает воздуха, она хлопает дверью. Финнику не нужно много времени, чтобы найти её. - Как? Как?? – она не знает, как принять это всё. Не справившись с собой, она утыкается ему в ключицу. И чувствует прикосновение к голове.***
Оказывается, вдвоем страдать легче.***
Финник ненавидит этого чертова кота. Но отказать Прим не может и уныло плетется, едва переставляя ноги, вслед за девочкой, так неожиданно надумавшей устроить своему коту помывку. Чуть позже, проводя по длинным кровавым отметинам на руках, он впервые ощущает жизнь вокруг.***
Китнисс слушает откровения Финника, затаив дыхание. Так вот откуда всё… Она до боли прикусывает губу. И слушает дальше. - Надо же, - Хеймитч появляется незаметно. - Что? - Выдержал. И еще что-то выведывал. Ну что, Огненная Китнисс, поделишься со мной тайнами? Она подавляет дрожь. - Ты тоже старался? - Не пришлось, - его голос приторно беззаботен. – Никого из моих не было в живых уже через две недели после Игр. Китнисс молчит.***
- Расскажи мне, - ее тихий голос посреди звонкой тишины бьет под дых. Финник знает, о чем она. - Ночи не хватит, - он сильнее прижимает ее к себе. – Тебе будет неинтересно. - А ты начни, - она поворачивается к нему лицом и легко проводит пальцами по спине. - Если нет, то натравишь свою злобную животину? – в его голосе скользнуло давно забытое самодовольство.***
Китнисс слышит довольный голос сестры из отсека Финника. Эти двое живо обсуждают что-то и смеются. На сердце становится теплее, и она неслышно отходит.***
Сердце замирает, когда она стоит около палаты Пита. Слова Хеймитча жестоки, но очень точны. Финник рядом. - Он тебя ждет, - на лице Одэйра застыла тревога. Она последний раз проводит рукой по его бронзовым волосам и отдаляется. - Я должна. Она заходит в палату, он же прижимается спиной к захлопнувшейся двери. Сердце норовит выскочить из груди. И он со страхом ждет, что же будет дальше.***
Ночь нежна, и это единственное, что сейчас может заставить их улыбнуться.***
Когда Китнисс видит его в отряде, то больше всего хочет подойти и накричать. Заставить его остаться. Чтобы он остался жить. Но вместо этого едва касается его пальцев. - Готова к 76 Голодным играм?***
- Забавно быть мертвыми, да? – в голосе Гейла нет веселья. - Вот уж не думал, - протянул Финник, пережевывая конфету, – что доведется увидеть собственную проекцию.***
Он видит кружево в её растрепанной косичке. Она замечает отражение скудного света подземных фонарей в его глазах.***
Пит о чем-то спрашивает. Робко, будто боится, что его остановят. Финник не любит такие разговоры. Впрочем, как и Гейл. Они внимательно наблюдают за каждым движением Пита, за каждым его вздохом. Китнисс привязана к нему. И это, видимо, навсегда. И это раздражает.***
Вдох. - Ты должен выжить. Выдох. - Только с тобой.***
Сердце бьется как бешеное. Она не слышит ничьих криков, лишь понимает, что Финника нет среди них! Ноги сами несут её к люку. И, едва не падая вниз сама, она успевает схватить его руку. - Спасайся! УХОДИ! – его вопль оглушает, переродки уже совсем близко. - Морник! Морник! Морник!!! – она замахивается и со всей силы, сапогом отталкивая одну тварь, которая хотела укусить Одэйра, и кидает голограф вниз. Взрыв. Воздух опаляет. Невыносимый крик. Слезы льются сами. А в груди дикий, по-настоящему животный страх. Пит хотел было протянуть руку, но бессильно согнулся. Гейл отвернулся. - Зачем? Зачем ты это сделала? – Финник не может отдышаться. – Зачем, Китнисс?? - Потому что только с тобой, - она позволяет себе уткнуться ему в грудь. Она может и не Огненная девушка. Но не может позволить затухнуть искрам в бирюзовых глазах.***
Они не говорили с момента выхода Китнисс от Сноу. Финник голосует против Игр для детей Капитолия. Она за. Он в бешенстве и громко хлопает дверью, не обращая внимания на усмешку Койн. - Мне нужна помощь, Хеймитч, - одними губами шепчет Китнисс, на что ментор кратко кивает.***
Ярость. Кровь. Огонь. Расчет. Лед… Кровь. Он смотрит на неё. Уверенная и спокойная. Она расправила крылья. Сойка-пересмешница вышла из клетки. Финник выдирает смертельную капсулу из её холодных пальцев. - Ты обещала мне жить, Китнисс! Все закончилось.***
Их отправили в Дистрикт 4. Плутарх даже не спросил её мнения, а она и не стремилась что-то узнавать. Уже подписано помилование президентом Пэйлор. Морская гладь ласкает взгляд. Вода голубая-голубая…почти прозрачная. Все так, как он и рассказывал. Она завороженно смотрит вдаль. Здесь всё совсем другое. Совсем не так, как в Дистрикте 12… Совсем не так, как там. Как дома. - Мне никогда не стать здесь своей, - мотает она головой. - Ошибаешься, - его сухие губы касаются её уха. Хеймитч рядом недовольно бурчит во сне.***
Она видит в своем новорожденном сыне море, как только он открывает глаза, полные бирюзовой синевы. - Он прекрасен, - невольно вырывается у неё. - Люблю тебя, - Финник запыхался, врачи отказывались пускать его в палату, но он пробился буквально с боем. Он выглядит счастливым. Уголки губ подняты, и это сияние в глазах... - И я тебя, - Китнисс сказала это впервые. И пусть взор застилают слезы, она может, наконец, признаться себе, что сейчас это действительно так. Она отпустила мир. Отпустила себя. И, наконец, отпустила Пита. Так же как муж отпустил свою Энни. – Мы назовем его Флинн.