Хорошо, что я бета!

— Привет, отличница! Как поживаешь? Нейтон Штейн сорвался со своего места и рванул ко мне, едва я появилась в дверях аудитории. Была бы я омегой, все бы уже давно думали, что у нас роман, а так народ подозревает, и порой справедливо, что у Нейтона опять запара с учебой, и я для него последняя надежда. — Привет, Нейт. Хорошо поживаю, ты как? Он подошел совсем близко и вдохнул воздух вокруг меня. Всегда так делает, когда меня видит. — Запах более чёткий, чем обычно. Трахались ночью, да? Я вздохнула и с осуждением покачала головой. На Нейтона не подействовало, он продолжал улыбаться и с намёком поигрывать бровями. Ага, так я ему и призналась! Хотя, моё молчание, наверное, само за себя говорило. Да, у меня теперь есть запах, и это запах Стивена, и он немного усиливается после секса, а потом опять возвращается к обычному уровню. Нейтон это выяснил, потому что в исследовательских целях обнюхивал меня каждый день, и теперь всегда в курсе моей личной жизни. Придурок! Придурок, однажды спасший меня от изнасилования, а может и от чего похуже, так что ему всё можно. У всех свои слабости. Нейтон Штейн может сладко проспать всю лекцию и даже не дёрнуться, если препод проорёт ему в ухо: «Шейн! Какого чёрта вы спите?!», но, если вдруг в аудитории прозвучит словосочетание «редкий случай» или «удивительный феномен», он тут же вскакивает и с открытым ртом начинает внимать. Нейт — фанат всего редкого и необычного, связанного с человеческим телом и его физиологией. И бета, которая спит с альфой и получает от этого удовольствие, да ещё и заимела от альфы метку и запах, теперь у него любимая аномалия. Поэтому-то он вокруг меня так и вьётся. Нет, сексуального интереса у него ко мне нет, был бы Стивен для него доступен так же, как и я, он бы и вокруг него точно так же вился. Ну, ещё бы! Альфа, который не ведётся на омег и поставил метку бете. В общем, мы у него любимая парочка, только и успеваем отшивать его с вопросами, типа: «А как это у вас так получилось?», «А когда вы потрахались первый раз?», «А что вы чувствуете во время секса?». Спрашивает и всерьёз ожидает ответа, глаза невинные и любопытные, как у ребёнка, даже прибить рука не поднимается. В общем, мы его просто посылаем и надеемся, что однажды ему надоест. Если подумать, из Нейтона, несмотря на всё его разгильдяйство, со временем может получится отличный специалист по нестандартным случаям. Он и сейчас все задокументированные аномалии наизусть помнит и часами может о них говорить… — Как Новый год отметил? — спросила я Нейтона, когда мы дошли до его стола, и я опустилась за специально занятый для меня стул. — Улётно! Забурились с парнями в клубешник и отрывались всю ночь… А ты? — Дома с семьёй как обычно… Да, дома с семьёй, с разросшейся семьёй. Ещё и папа с отцом приехали. Робин после того, как сказал Генри «да» и заполучил на пальчик помолвочное колечко, наконец решился рассказать всё родителям. Оно-то, конечно, «Я встретил своего Истинного и выхожу замуж» звучит лучше, чем «Я залетел неизвестно от кого после случайного секса». Про залёт папа сам догадался, так и спросил, добродушно посмеиваясь: «Что? Беременность с первого взгляда?», а потом сообщил, что они с отцом приедут ближайшим рейсом. Так вот, Рождество мы со Стивом провели в компании родителей, а Робин со своим женихом и будущим пасынком. Потом было знакомство с родителями Генри и небольшая, но красивая свадьба. А после совместный Новый год… Родители решили взять небольшой перерыв в работе и поэтому до сих пор никуда не свалили. Так вот у них и получается, работают по всему миру, а отдыхают в родном городе… — Джой, — пихнул меня в бок Нейтон, — просыпайся, лекция закончилась. — А? Что? — я подняла голову с парты и с недоумением огляделась. Да, лекция закончилась, преподаватель уже ушел, и мои однокурсники тоже покидали свои места. Какого чёрта я уснула? Никогда такого не было! — Что? Твой альфа совсем тебя заездил? — конечно же поинтересовался Нейт. — Да нет, не больше, чем обычно, — пробормотала я спросонья. — А обычно, это у вас как? Я напомнила ему поговорку про любопытную Барбару, а сама призадумалась. В последнее время я действительно стала чаще уставать, на зимних каникулах чуть ли не каждый день заваливалась подремать днём, вот и сейчас, похоже, организм решил не нарушать создавшуюся традицию, поэтому и задрых на последней лекции. Если бы я не училась в медицинском ВУЗе, я бы, может быть, и не обратила на всё на это внимание. Но я училась, и червячок сомнения во мне всё же шевелился, напоминая, симптомом каких серьёзных заболеваний может быть такая непонятная усталость, и как важно выявить проблему на ранней стадии. В общем, я решила сходить к врачу, рассказать ей всё и выслушать в ответ что-то вроде: «Не майся дурью, и не придумывай то, чего нет. В зимнее время года люди часто ощущают упадок сил, пропей витаминчики и всё пройдёт», чтобы окончательно успокоиться. Миссис Эванс — мой лечащий врач, была хорошим другом моих родителей, а потому относилась ко мне немного по-семейному, могла принять вне очереди и всегда выслушивала мои навеянные многими медицинскими знаниями страхи и опасения, немного потешалась над ними, но никогда не сбрасывала со счетов. Вот и сейчас она выдала мне кучу направлений на анализы и отправила вместе с медсестрой их сдавать. После всего этого мне сказали, что результаты будут через час, и просили подождать. Я пошла в комнату отдыха и подремала на бин-бэге. Вот ведь! На лекции времени не хватило! Разбудила меня медсестра: — Миссис Эванс просила вас пройти в кабинет УЗИ. Я сразу встревожилась, если бы с результатами всё было нормально, на УЗИ меня бы не пригласили. Мой врач сидела около кушетки и просматривала результаты моих анализов. — Что там, миссис Эванс? — немного нервно спросила я. — Сейчас посмотрим, ложись. С тяжелым предчувствием я легла на кушетку и, повинуясь указаниям миссис Эванс, задрала свитер и приспустила джинсы, оголив живот. Пребывая в каком-то ступоре, я наблюдала, как на меня выдавливают гель и начинают его размазывать головкой датчика. — Поразительно! — восхищённо прошептала миссис Эванс, а потом спокойно добавила: — Поздравляю, это действительно беременность. Эмбрион, примерно восемь-девять недель, сердцебиение есть... Посмотри. И она повернула экран ко мне, я разглядела что-то маленькое и похожее на неровную фасоль, с крошечной мерцающей точкой в центре. «Это что за хрень?» — хотела заорать я, но ошарашенно молчала. — Я думала, вы подождёте с этим, пока ты доучишься, поэтому сначала не поверила… — говорила миссис Эванс, и я наконец начала осознавать, что она говорит. Совершенно спокойно говорит о моей беременности, будто в этом нет ничего необычного. Нет, не так, будто это было вполне возможно. — Как? Как я могу быть беременной? Я же бета! А беты бесплодны! — Но ведь ты — необычная бета. Хочешь сказать, что ты не знала? А почему тогда пошла на искусственное оплодотворение? — Какое ещё искусственное оплодотворение? Не было такого! На меня начала накатывать паника. Может, я схожу с ума? Может, мне это снится? Ведь всё происходящее натуральный бред! И УЗИ, и беременность, и этот разговор! — А как же ты тогда забеременела, девочка моя? — усмехнулась доктор, — Хочешь сказать, что они имплантировали тебе в матку оплодотворённую зиготу и не сообщили. А потом она всмотрелась в моё лицо и увидела, что меня просто трясёт. — Кто они? — спросила, замирая в ожидании ответа. — Твои родители. Это ведь их проект… — растеряно произнесла светловолосая бета и протянула мне бумажное полотенце, чтобы я убрала с живота гель. Безумный сон и не думал прекращаться, на экране застыло изображение моего малыша. Малыша? Моего малыша? Проект? Мы с ним — проект? Мне захотелось убраться отсюда как можно скорее, а то вдруг мне скажут что-то ещё, от чего мой мир окончательно рухнет. Я быстро почистила себя, оделась и вскочила с кушетки. — Джой! — преградила мне путь миссис Эванс. — Поговори с родителями, они тебе всё объяснят. Понятия не имею, как так получилось, но, я уверена, тебе всё станет понятно… Ты, главное, успокойся, тебе сейчас нельзя нервничать. Я кивнула, чтобы она отвязалась, сбивчиво попрощалась и понеслась прочь, прихватив сумку и куртку. Остановилась только посреди парка, что располагался возле больницы. Остановилась, перевела дух и решила, что надо успокоиться, где-нибудь присесть и как следует всё обдумать. Холодные лавочки в зимнем парке не прельщали, а в моём положении вообще не рекомендовались, поэтому я пошла в ближайшее кафе, заказала себе апельсиново-имбирный чай с яблочным штруделем и села в дальнем углу. Да, есть я в последнее время тоже стала больше, всё время хотелось чем-нибудь перекусить… А оно вон что, оказывается! Нас теперь двое! Каким-то невероятным образом нас теперь двое. Я пока отставила в сторону все свои мысли и чувства по поводу самой возможности забеременеть для меня, как для беты, и просто приняла это как факт. Восемь-девять недель… Середина ноября, примерно тогда я впервые почувствовала, что хочу секса и соблазнила Стива… И тут мне наконец-то пришло в голову, что это ребёнок Стива! Не, так-то были ещё варианты вроде непорочного зачатия или того, что мои весёлые родители каким-то образом поместили мне в матку оплодотворённую зиготу и забыли об этом сообщить… Их тогда и в городе-то не было! А Стив был, и в тот раз, и много раз после, и не предохранялись мы ни разу... Если я необычная бета, как сказала миссис Эванс, то мы просто заделали с ним ребёнка! Надо рассказать об этом Стивену, пусть тоже поржет! Зазвонил телефон. Папа. Я отклонила вызов, телефон зазвонил снова, я опять отклонила и поставила на беззвучку. Похоже, миссис Эванс сообщила моим родителям «прекрасную новость», и теперь они хотят со мной пообщаться. Вот только я пока не была готова с ними разговаривать. Беспрерывно мигающий телефон отправился в сумку, а я занялась чаем и штруделем. Сейчас поем и поеду к Стивену на работу, узнавать, был ли он в курсе хоть чего-нибудь. Штрудель не подвёл, надо будет дома попробовать такой сделать.