(Не)вождь

      Когда Беззубик видит, что все вокруг белые, а он единственный чёрный,* то его глаза сужаются, а нижняя губа дрожит. Это вызывает огромное чувство сострадания в груди Астрид, но и заставляет задуматься, насколько дракон может мыслить человеческими мерками.       Может ли он мыслить.       Может ли потерять инстинкты?       Астрид знает, что, не ставь она еду на стол Иккингу, он перестанет есть. Астрид знает, что он может забыть о ней на неделю или две, может потеряться в бесконечных далях затерянного мира. И он будет в порядке. Наверное, он даже будет счастлив.       На первый взгляд, эти два факта не вяжутся в голове. Астрид не связывает это до самого последнего конца, пока не слышит в свою сторону:       — Вождь, мы не знаем, где добыть пропитание здесь, а все наши запасы заканчиваются.       Это задевает Астрид, потому что это не задевает больше никого. Ни Валку, гладящую кончиками пальцев крыло какого-то давно вымершего дракона, ни Иккинга, который полыхающими глазами наблюдает, как дракон опускает третье веко. Ни остальных людей вокруг.       Это ведь ненормально. Она не вождь.       Она до сих пор даже не жена вождя.       Она впервые по-настоящему оглядывается вокруг, видя неоновый мир в сполохах драконьего пламени, понимая, что им не нужно было столько драконов в жизни. Иккинг как маленький мальчик, тащивший каждую зверюшку в дом. И в конце концов зверюшки их выселили.       Иккинг счастлив.       Астрид практически эгоистично думает, что это главное. Она привыкает отдавать всё и получать взамен практически ничего.       Ещё десять лет назад её бы назвали испорченной девкой. А сейчас её называют вождём.       И пока Беззубик страдает, что действительно один в мире, Астрид страдает, что единственная умеет понимать действительность.       Они страдают немного вместе, и Астрид кажется, что она закрадывается Беззубику в голову. Ночная фурия морщится, фырчит, периодически о чём-то вспоминая, и выглядит максимально недовольным. Но он ведь сделает всё ради Иккинга, да? (который хотел найти хотя бы ещё одну фурию для брата, чтобы тот не был так одинок.)       Астрид думает, что они похожи. Потому что она идёт и составляет план вылазок во главе с Рыбьеногом, чтобы тот смог определить, какие растения можно употреблять в пищу. Сюда никогда не доберутся не только враги, но и торговые суда, и их курицы совершенно передохли, не сумев прокормиться в неизвестной среде — они слетают через неделю на рынок, это вылазка в месяц длиной, но до этого надо добыть прокорм. Зато некоторые коровы прибавляют в размерах и начинают зеленеть от рогов, мерцая ими.       Здесь ни темно, ни светло, но солнечных лучей нет, и зрение начинает падать у всех, а кожа сереет. Что удивительно — никто не жалуется. Все они смотрят на настоящего вождя большими глазами, вздыхают, прячут руки в карманах и перешёптываются. Потому что не хотят его разочаровывать. И...       Астрид наблюдает, как маленькая девочка играет с Жуткой жутью, пока та не цепляет её за нос, но девочка лишь громче заливается смехом и тянет дракончика за хвост.       ...они все тоже немного любят драконов.       Рыба уже осточертела, но она единственная, в чьей съедобности уверены они все. Некоторые фрукты так же не смогли прижиться, поэтому они будут должны прихватить почву с разрушенного острова.       Все фрукты и овощи прежде всего детям, а потом всем остальным.       Астрид помогает скрыть одной из женщин от остатков Олуха первого рождённого на новой земле младенца. Потому что мертворождённый. Она приползает к Астрид на коленях, умоляя помочь, чтобы её никто не посчитал проклятой; ведь сейчас хватает даже искры, чтобы раздуть пожар. Они закапывают трупик вместе, а женщина плачет на её плече, пачкая меха землёй и склизкой кровью, которая, почему-то, светится. Это пугает Астрид больше, чем уродливое мёртвое личико.       Астрид вылетает на землю вместе с группой за ресурсами. Их нет около трёх недель, но она уверена, что Иккинг даже не заметит. Вместе с тем она добывает что-то, что может ей пригодиться. Её кожа начинает приобретать здоровый цвет, и хотя в ярком затерянном мире этого не видно, Астрид понимает, как всё её естество желает настоящих солнечных лучей. И звёздного неба. И жареной птицы, и овощей, и приправ немного, и облаков над вершинами гор.       Она видит счастливые лица своих людей, которые вновь счастливы под настоящим небом, и сама улыбается. А потом они возвращаются под землю.       Иккинг, вообще-то, замечает — Астрид удивлена, — но молчит. Он немного зол, ещё больше винит себя, и невеста обнимает его сзади за плечи, прижимая к себе поближе. Всё не так плохо ведь.       Чеснок с красным вином она ест только через месяц после возвращения, и про себя думает, что это нормально. Ловит мысль, что на самом деле рада, что Иккинг вообще к ней прикасается. Ведь она даже не дракон, чтобы любить её.       У неё ещё есть немного сушёной болотной мяты, и Астрид рассчитывает, что её хватит на больше, чем полгода.       Иккинг всегда даёт, но ему всё равно, что остальные думают об этом. Он даёт что-то другим ради себя, и это делает его в глазах Астрид таким... далёким. Если Астрид считает себя умной, то Иккинга она считает гением. И в этом будет его погибель.       Смотря на Беззубика, Астрид думает, что Иккинг испортил его. Он не приручил Ночную фурию, он очеловечил его. И его повадки, забытые инстинкты, мимика будут делать его одиноким среди драконов больше, чем чёрная чешуя.       Впрочем, Иккингу Хофферсон нужна не для того, чтобы ставить философские вопросы. Она нужна, чтобы возвращать его обратно на землю.       Когда мята, чеснок и вино заканчиваются, а цикл задерживается больше, чем на два месяца, Астрид думает, что, вполне вероятно, её ребёнок имеет больше шансов родиться здоровым, чем остальные. Ведь его отец не человек.       Они так и не играют свадьбу, и родители Астрид бы уже взвыли, будь живы к этому моменту, оттого, что их дочь — опороченная девка. Но нынче живут по другим стандартам.       Она видит человеческое счастье в глазах любимого и торжественно думает: "Вот зачем я нужна ему. Напомнить, что он человек, чтобы он не разбился о скалы". А потом приходит мысль, что из него выйдет плохой отец, потому что со своим он так и не научился говорить.       Она смотрит на мечущегося Беззубика, и в конце концов заводит его в дом к Иккингу, чтобы оставить их одних. Может, это потому что она беременная женщина и лучше чувствует одиночество, чем в остальные дни. Может, это потому что Иккинг заставляет себя быть с народом, когда его практически физически тошнит от толпы. Может, это потому что Беззубик так похож на неё.       Жизнь бывшего Олуха в затерянном мире не просто тяжела. Она практически невозможна. Они здесь пришельцы среди драконов, неизвестной природы и магии.       Иккинг здесь счастлив. Он на своём месте.       Это их история. История о том, как вымерли викинги, оседлавшие драконов.