Венская весна

Фрау Гельбсон была очень милой пожилой дамой. Её мужа Филиппа подстрелили в сражении при Лигнице, когда младшей дочери был всего год, а старшему сыну восемь. Когда девочка немножко подросла, вдова с детьми переехала в Лейпциг. Там дети закончили школу, сын стал учиться юриспруденции в Лейпцигском университете. Там им удалось сдружиться с одной купеческой семьёй – господином Мейстером, его сестрой с двумя сыновьями, и его сыном и двумя дочерьми. Оказалось, что Мейстер младший ходит в тот же университет, что и сын фрау Гельбсон, так что после этого знакомства юноши стали неразлучны. Но когда её сын уехал в другой город, за завещанием от тётки и, якобы, на практику, последний намёк на хорошую жизнь испарился. В деревне Вальхейм сына не стало. После этого оба семейства переместились в Вену. Дочь совсем выросла и всё время проводила в свете, надеясь удачно выйти замуж. Кажется теперь она уже и нашла жениха. Старик Мейстер умер, после почила и его сестра. Её два сына выросли и разъехались один в Берлин, другой в Зальцбург. Фрау Гельбсон не было известно, что стало с дочерьми Мейстера, но его сын, как завещал другу в своей записки юный Гельбсон, поселился в её доме и стал присматривать за ней, как будто она была ему родная бабушка. Сегодня он вернулся поздно. Фрау Гельбсон и так, конечно, спала редко и недолго, но в эту ночь она особенно была обеспокоена. Но Вильгельм пришёл. Фрау Гельбсон сидела на кухне, возле окна. Мейстер вошёл в кухню. -- Ты поздно, юноша, -- фрау медленно повернула голову и укоризненно посмотрела на него. На кухне не было света, поэтому Вильгельм не заметил её взгляд. -- Извините, фрау Гельбсон, -- начал он тихо, слегка улыбаясь. – Я хотел пройтись, и пошёл от театра через Нашмаркт, это получилось дольше, чем с извозчиком. -- У тебя не было неприятностей по дороге? – фрау не отрываясь смотрела в лицо Вильгельму, но тот всё не замечал. Юный Мейстер на минуту задумался. -- Нет, всё было в порядке, -- сказал он наконец, снова улыбнувшись. -- Хорошо, -- фрау Гельбсон встала со стула и подошла к Вильгельму. Она вся была сгорбленая, поэтому даже стоя едва доставала юноше до плеча. -- За мной сегодня присмотрит служанка, Анна, а ты иди спать, -- она похлопала Вильгельма по руке и направилась к выходу из кухни. -- Хорошо, фрау Гельбсон. Вильгельм взял её под руку и помог дойти до кресла в гостиной, а после этого послушно поднялся в свою комнату. Он снял с себя куртку, сел на кровать, прикрыл глаза и тяжело выдохнул. Посидел так с минуту, но вдруг почувствовал тонкую, еле различимую, головную боль. Словно невидимой длинной иглой ему прошивали затылок. Вильгельм поморщился. Он пытался сосредоточиться на том, что ему нужно завтра набрать народ в труппу для своей новой пьесы, на том, как он собирается достать для Фелики обещанный кусок хлеба с маслом. Он даже стянул со стола блокнот и перо, чтобы всё записать. Но боль усилилась настолько, что перо выпало у него из рук, едва он притронулся им к бумаге. Теперь она не только пронзала затылок, но обручем сжимала виски и лоб. Вильгельм не мог сидеть на месте: он упал на пол, руками хватаясь за голову. Из его груди вырвался протяжный болезненный стон. Он перекатился на спину, всё ещё сжимая руками волосы, издал ещё один стон. Наконец он встал на колени, но не смог остаться в этом положении долго, упал на четвереньки. Какое-то недолгое время он просто стоял так тяжело дыша. Стук сердца отдавался в висках. Вильгельм зажмурился. Следующая волна боли заставила его снова схватиться за голову и закричать. Он кричал, сколько хватала воздуха. С каждым мгновением становилось всё больней, с каждым мгновением он кричал всё громче. В какой-то момент он открыл глаза, и по щекам потекли редкие слёзы. Обеими руками он сжимал голову и всё ещё кричал от боли, когда ему почудилось будто он слышит голос. «Вильгельм!» -- и тишина. Снова только стук в ушах и собственный крик. Через минуту опять: «Вильгельм, очнись, друг мой!» -- А-а-а! Хватит! Что ты?! «Вильгельм!..» -- Оставь меня!! Оставь, прошу, оставь! Голос становился тише. «Вильгельм.» Мейстер больше не кричал. Он снова стоял на четвереньках и был способен только тихо плакать. «Вильгельм…», уже как будто эхом повторил голос. Мейстер упал. Прежде чем лишиться чувств, ему почудилось, будто он видит очертания плеча, витые светлые локоны. На секунду ему послышался запах васильков, лаванды… А затем Вильгельм потерял сознание.

***

Он проснулся уже в своей кровати, раздетый до рубашки, от того, что служанка Анна протирала ему лоб смоченным в холодной воде и уксусе платком и свободной рукой осторожно похлопывала его по щекам. В изголовье сидела фрау Гельбсон. Когда она увидела, что Вильгельм открыл глаза, она пересела на стул перед кроватью. -- Слава Господу! Мальчик мой, ты бы знал как перепугал нас. -- Перепугал?.. Вильгельм ещё не совсем пришёл в себя и с трудом понимал, что ему говорят. -- Ах, сударь, ещё как! – залепетала Анна, заново обмакивая платок в маленький тазик с раствором уксуса. – Вы так кричали… -- Да, твой вопль заставил нас подняться, -- перебила фрау Гельбсон. – Анна, сходи переменить воду. Анна послушно взяла тазик с платком и вышла из комнаты. Фрау Гельбсон подвинула свой стул поближе к изголовью кровати. -- Вильгельм, милый…-- она убрала ему волосы со лба, -- Расскажи мне что случилось. В открытое окно ласково проливало свои лучи утреннее мартовское солнце, слышен был шелест листвы растущих под окном берёз и липы, крики извозчиков, топот копыт, чей-то смех. -- Фрау Гельбсон, -- осторожно начал юноша, -- судя по всему, я слишком много выпил вчера, а дома у меня разболелась голова… -- Ах, Вильгельм! Но ведь ты кричал, умолял кого-то отпустить тебя... -- Право, это вздор – отмахнулся Мейстер, -- всего лишь бред больного. Вильгельм приподнялся и сел в кровати. -- Фрау Гельбсон, -- он повернулся к старушке, чьё лицо выражало испуг и непонимание, -- Я вам обещаю, больше этого не повторится. -- Господь с тобой, Вильгельм, да разве ты можешь это обещать?! -- Просто я не буду больше столько пить, -- Вильгельм неуверенно улыбнулся. -- А теперь извините меня, фрау, но мне следует одеться и выйти по делам. В это время как раз вернулась служанка. Фрау Гельбсон смотрела на Вильгельма в некотором ошеломлении, но всё таки приказала Анне оставить тазик с уксусом и платок на столе и помочь ей спуститься. Когда они вышли, Вильгельм начал одеваться. Он старался не думать о том, что произошло вчера, но сосредоточиться на своих сегодняшних планах. Первым делом нужно было найти Мариану. Она могла помочь с арендой сцены и набором людей. Закончив одеваться, Вильгельм схватил сумку, в которой лежала полупустая фляга из-под вина, вчерашняя газета, бумажник и карманная чернильница, положил туда свой блокнот и перо и направился к выходу. Как ни старался он отстраниться, но вчерашнее видение заставило нахлынуть давние воспоминания.