К ужину Шурик так и не объявился. Надо же быть таким идиотом, чтобы пропасть два раза за три дня! Ольга Дмитриевна заметно нервничала. Отряд облазил территорию лагеря вдоль и поперёк, но всё без толку. Вожатой ничего не оставалось, кроме как распустить всех по своим делам.
Я присел на лавочку с краю площади, поразмыслить, чем занять остаток дня, и тут увидел Ольгу.
— Ольга Дмитриевна! Вы далеко? — окликнул я вожатую, быстрым шагом двигавшуюся в сторону леса. — Дождь вот-вот ливанёт!
— Я скоро! Проверю пару мест и вернусь! — ответила она, не останавливаясь.
Небо становилось всё темнее.
— Подождите, я с вами! — бросил я ей вслед и ускорил шаг.
«Пара мест» оказалась местами весьма отдалёнными от лагеря. Пока мы добрались до последнего намеченного Ольгой Дмитриевной пункта, хлынул дождь. Надо было срочно возвращаться. Но всё оказалось не так просто. По пути туда мы спускались в овраг, там по камням перескочили через небольшой ручеёк. Но когда вернулись к месту переправы, уже с полчаса как лил ливень, и ручей превратился в бурный мутный поток. Пришлось бродить по краю оврага, выискивая, где можно через него переправиться. Между тем вода всё прибывала. Поток становился всё быстрее.
Ольга Дмитриевна вдруг оступилась и заскользила по размокшему склону вниз. Раздался всплеск и моя спутница скрылась в грязной воде. Через мгновение она вынырнула, и я увидел, как сильное течение тащит Ольгу вниз. Раздумывать было некогда, я съехал по грязи на заднице и вошёл в воду. Я успел сделать несколько шагов по вязкому дну, прежде чем поток сбил меня с ног, а течение понесло следом за Ольгой.
Беспокоиться о препятствиях было бессмысленно, оставалось лишь грести быстрее, чтобы как можно скорей догнать вожатую. Время от времени я ударялся о камни и коряги, но нет худа без добра, как говорится - вода поднялась так высоко, что до дна было почти не достать и шансы наскочить на что-нибудь острое или твёрдое немного снижались. Впрочем, об этом я смог подумать много позже. В тот момент мне хватало времени только протереть лицо после очередного нырка и рассмотреть светлое пятно рубашки впереди.
Кричать не было ни смысла, ни возможности. Я еле успевал набрать немного воздуха, прежде чем окунуться с головой в мутную жижу. Вскоре пришлось оставить попытки что-то высматривать и просто молотить руками по воде изо всех сил, чтобы сократить расстояние между нами как можно быстрее. Отвлекался я только на очередной вдох. Усилия не пропали даром, мне удалось приблизиться к Ольге на расстояние вытянутой руки.
Я вцепился в её рубашку и стал свободной рукой изо всех сил загребать в сторону берега. Ольга почувствовала, что её держат, довольно быстро сообразила и начала грести в ту же сторону. Не имея возможности даже глянуть, как она, я слышал только её фырканье. Этот звук обнадёживал, он говорил, что девушка всё ещё в сознании и борется за жизнь. Мои пальцы коснулись веток под водой. Я вцепился в них, как утопающий в спасательный круг. Впрочем, почему «как»? Всё именно так и обстояло.
Я изо всех сил держал Ольгу за ворот рубашки одной рукой, а второй подтягивал нас к берегу. Наконец руки вожатой дотянулись до веток, она ухватилась за них и я смог немного передохнуть. Под ногами вновь оказалась хоть и скользкая, но земля.
Вывозившись в грязи по уши, мы наконец вскарабкались на край оврага. К сожалению, лагерь оказался на противоположной стороне. Пытаться форсировать поток и вновь входить в мутные воды у меня не было ни сил, ни желания. Уверен, Ольга Дмитриевна разделяла мой настрой.
— Как... вы? — спросил я, наклонившись вперёд и пытаясь отдышаться.
Ольга сильно закашлялась.
.
— Нормально. — выдавила она, когда справилась с приступом.
На лице её всё ещё был виден испуг. Немудрено, утонуть тут - раз плюнуть. Повезло, что вода не впечатала ни её, ни меня головой в какой-нибудь ствол дерева, не насадила на корягу.
Дождь, казалось, только усиливался. Овраг уже почти до краёв наполнился водой и о возвращении не было и речи. Солнце между тем уже давно зашло и лес неотвратимо погружался в тёмную летнюю ночь. В лагерь мы вернуться не могли физически. Маячила перспектива заночевать в мокром лесу, под дождём. Лето, конечно, пора тёплая, но ночи всё равно выдаются прохладные. А мы сейчас ещё и вымокли до нитки.
— Тут сторожка есть рядом! — спохватилась Ольга. — Когда на первой смене ходили в поход, видела. Переночуем там.
— И как мы её найдём? — я не был уверен, что поиски в вечернем лесу увенчаются успехом.
— Давай вернёмся вверх по течению, туда, где мы... Где я свалилась. Выйдем на тропу, по которой пришли, там я вспомню.
Пока мы в сумерках искали сторожку, дождь выполоскал нас не хуже посудомоечной машины. Вода лила с неба, не снижая напора. Вместе с сумерками пришла ночная прохлада. Меня уже начало трясти от холода и сырости. И не меня одного.
Наконец, уже отчаявшись, мы заметили силуэт сторожки. Внутри избушки пришлось перемещаться практически на ощупь. Ни спичек, ни свечей. Может, где-то они и были здесь, но найти их без источника света было совершенно невозможно. Всё, что удалось обнаружить в темноте - дощатые нары у стены, застеленные каким-то тряпьём, да колючее одеяло на них.
Всё несло запах запустения и гнили, но выбирать было не из чего. По крайней мере, здесь было сухо и не было ветра.
У меня зуб на зуб не попадал от холода. Дрожь била как эпилептика. Когда я в темноте случайно касался Ольги, чувствовал, что она в таком же состоянии. Кожа была холодной. Голос дрожал.
— Давай раздеваться, надо отжать одежду. — услышал я в темноте её голос.
— Давайте мне свою, я выйду - отожму. — я надеялся, что всё-таки руки у меня посильнее.
Чтобы не разводить внутри сырость пришлось выйти на крыльцо. Холод заставил сжаться ещё сильнее.
Отжатую одежду, и Ольги, и свою, я развесил, как смог, на поверхностях, которые мне на ощупь показались подходящими.
— Вы где? — обратился я в темноту.
— Тут. На кровати, или на лежанке. Даже не знаю, как назвать. — раздался в ответ сбивающийся от дрожи голос.
— Надо согреться. — произнёс я довольно очевидную вещь. — Читал, что... Э...
Да, обычно в таких ситуациях предлагается согреваться теплом друг друга. Но предложение обняться, адресованное женщине в одном нижнем белье, а может даже и без него, никак не желало выбираться из моего горла.
— Чего приумолк, полярник? — раздался дрожащий голос вожатой. — Иди сюда, можно подумать, я в детстве книг про Северный полюс не читала.
Ощупывая пространство перед собой, я двинулся на голос. Пальцы едва успели коснуться девичьей кожи, как я отдёрнул руку.
— Извините...
— Да ничего, укладывайся давай. — произнесли дрожащие от холода губы.
Я решил лечь спиной к девушке. Не хотелось, чтобы в какой-то момент она обнаружила, насколько... велико моё восхищение ею. Сейчас мне, конечно, было не до того, но впереди вся ночь. Мало ли что.
Лежанка была очень жёсткая. Я растянулся на боку, вытягивая гудящие ноги. Первое соприкосновение было далеко от возбуждающего. Мы оба так замёрзли, что казалось, что рядом улеглись две лягушки, холодные и мокрые. Но игнорировать упругую грудь, уткнувшуюся в мои лопатки, даже сейчас было очень тяжело.
Ольга укрыла нас одеялом. Её рука легла мне на плечо и девушка прижалась ко мне сильнее. Теперь мы тряслись почти синхронно.
Понемногу мы начали отогреваться. Мои зубы перестали стучать. Я чувствовал, что и моя соседка уже не трясётся, как в лихорадке. И тут появилась новая проблема. Кожа вновь обрела чувствительность. Я всё яснее начал ощущать тепло женского тела, прижимающегося ко мне сзади, руку, сжимающую плечо. Кровообращение восстанавливалось, но я был не уверен, что кровь направляется в подходящее сейчас место. В любой другой момент я бы дорого отдал за эти ощущения. Но сейчас?
Закрыв глаза, я боролся с мыслью: "А может, это шанс?" Это казалось так просто. Коснуться руки на своём плече. Потом повернуться, обнять и поцеловать. Удерживало только спокойное дыхание и посапывание над ухом. Ольга уснула. И я был бы распоследним уродом, если бы полез сейчас домогаться уставшей, испуганной и продрогшей женщины. Её спокойный сон казался мне демонстрацией доверия, я не мог и не хотел это доверие уничтожить.
Пытаясь отвлечься от проявлений физиологии я начал размышлять о своём отношении к моей спутнице. Пожалуй, в первый раз я посмотрел на неё, как на женщину, после той дурацкой ситуации, когда вломился без стука в домик и застал её за переодеванием. Нет, конечно, внешние достоинства Ольги Дмитриевны были видны с первого мгновения нашего знакомства. Но, наверное, именно тогда я взглянул на неё не как на административную единицу, пусть и симпатичную.
Я вспоминал, как меня на первых порах бесили её бесконечные поручения. Мне казалось, что она поставила себе целью довести меня до белого каления, превратить мою жизнь в ад в наказание за прегрешения в прошлой жизни. Но... Именно в процессе выполнения её порой не очень осмысленных приказов мне пришлось общаться и взаимодействовать с окружающими. Я понемногу стал разваливать стену между собой и другими людьми. Начал задумываться о том, что чувствуют и думают они. Не новый, но основательно забытый опыт для меня. А потом пришло ещё и ощущение удовлетворения от результатов своей работы.
В голову вдруг пришло - может, именно этого мне и не хватало в прошлой жизни? Человека, который мог направить в нужную сторону и, при необходимости, придать дополнительного ускорения увесистым пинком? Было обидно, конечно, соглашаться с некоторой своей неполноценностью. Но разве не для этого люди ищут свою половинку? Ведь половинка, она не только для того чтобы реализовать свои сильные стороны, но и для того чтобы компенсировать слабые? Получалось, Ольга - моя половинка? Не слишком ли я зарвался?
Я мгновенно проснулся, когда Ольга зашевелилась.
— Извини, разбудила.
— Да ничего.
— Уже светло. Давай, наверное, собираться. А то ещё и нас искать начнут.
Я почувствовал, как она приподнимается.
— Семён.
— Что?
— Я понимаю, что это глупо... — начала она тихо. — После всего... Но... Ты можешь отвернуться? Я...
Я не дал ей закончить.
— Конечно, я не смотрю. — я перевернулся на живот и уткнулся лбом в нары.
И тут пришла пора в очередной раз прикусить язык, когда она скользнула через меня. Я почувствовал тепло её бёдер, касания груди. Было желание приложиться о доски ещё и головой. Но это было бы слишком заметно и пришлось бы объясняться.
— Влажная немного, но досохнет быстро. — услышал я голос вожатой.
Возбуждение удалось перебороть. В который раз за эту ночь.
— Я - всё! — сообщила Ольга. — Можешь поворачиваться. Извини... И... Спасибо...
— За что? — не понял я.
— За всё... — услышал я её тихий ответ.
Девушка открыла дверь и вышла наружу.
Я не заставил себя долго ждать, натянул не до конца просохшую одежду - вожатая была права. Солнечные лучи только начали золотить верхушки деревьев, когда мы двинулись в обратный путь.
Пришлось побродить вдоль оврага, пока наконец не нашли место, в котором можно было перебраться на другую сторону. Уровень воды за ночь упал, но дно оврага превратилось в болото из жидкой липкой грязи. Повезло, что вода подмыла корни одного из деревьев на краю оврага, оно рухнуло и из него получился довольно сносный мост. Правда, было очень страшно ступать по мокрой коре, рискуя кувыркнуться с высоты второго, а то и третьего этажа в овраг. Но мне надо было не только преодолевать свой собственный страх, но и помогать в этом своей спутнице. Так что пришлось собрать весь свой запас мужества.
В лагерь мы успели до подъема. Можно сказать, повезло. Не пришлось никому объяснять, почему вожатая и её пионер неизвестно где шлялись всю ночь.
—Давай в душ сразу. — скомандовала вожатая, возвращаясь в привычную свою ипостась. — Я сейчас подойду, принесу полотенца и всё остальное.
Вода в кубе не успела остыть за ночь и тёпленький душ оказался очень кстати после перехода по утреннему сырому лесу. Я с удовольствием смыл вчерашнюю грязь, да ещё Ольга подоспела с сухим полотенцем и невесть откуда взявшимися мужской рубашкой и тренировочными штанами. Размерчик явно не мой, но главное что они были сухими.
Пока моя спутница принимала душ, я успел выстирать грязную одежду. Ну, как выстирать. По крайней мере, вода с неё текла прозрачная, а это уже кое-что.
После банно-прачечных процедур я расслабленно отдыхал на узкой лавочке у входа в душевые. Из двери женского отделения появилась Ольга.
— А ты чего сидишь? Иди, поспи до завтрака хоть. Не выспался ведь? — улыбнулась она.
— А сама... сами то? — поправился я.
Вожатая не упустила эту оговорку.
— Семён... Сёма... Сам понимаешь, я вожатая и всё такое. Но когда мы вдвоём, может будем на ты?
Я кивнул в ответ.
За завтраком выяснилось, что рисковали мы зря. Бестолкового Шурика дождь пригнал в лагерь ещё засветло. Оказывается, он лазил в старом корпусе в поисках каких-то железяк, и как только дождь припустил, тут же прибежал обратно. Как мы его не заметили, когда прочёсывали окрестности - не понятно. Не иначе, прятался от нас, сволочь. Было сильное желание начистить ему морду за то, что Оля чуть не утонула из за него. Но тогда пришлось бы объяснять причину. А рассказывать о нашей ночёвке я не собирался никому на свете.
Утренняя линейка повергла меня сначала в ступор, потом в отчаяние. Конечно, я понимал, что наше пребывание в лагере не будет бесконечным, но событие это застало меня врасплох. Остальные, попавшие в лагерь как нормальные люди, конечно, были в курсе даты отъезда и не испытывали по этому поводу ни дискомфорта, ни переживаний. А я даже времени не выбрал подумать на этот счёт.
Я свыкся с лагерем, как с новым местом жительства. Но отъезд вновь вносил в моё существование полную неопределённость. Я понятия не имел, что буду делать с того момента, когда автобус достигнет пункта своего назначения. Но выбора у меня не было, кроме как вместе со всеми усесться в автобус. Не скажешь ведь: «Езжайте, я остаюсь!» Впрочем, почему не скажешь? Сказать-то можно. Только вот поможет ли это?
В конце концов я устал мучиться бесполезными размышлениями. Если подумать, должен же быть на этот счёт план у того, кто засунул меня сюда? Да, даже если и нет. В конце концов, в окружении людей проще устроиться, чем в опустевшем лагере. Посмотрим, куда кривая вывезет.
В автобусе проскочила шальная мысль сесть рядом с Ольгой. В конце концов, смена закончилась и она мне уже не вожатая, а я ей не подопечный. Но вокруг ребята, уважение и расположение которых она старалась заслужить всё это время. Могу ли я ставить её в неудобное положение перед ними? Приедем и когда все разойдутся, тогда и посмотрим.
Поездка оказалась довольно длинной. Казалось, нас собираются везти на этом автобусе через всю страну. Где же, чёрт побери, находится этот лагерь?! Солнце уже село за далёким лесом, начало смеркаться. Пионеры вокруг начали затихать и засыпать. На меня тоже внезапно нахлынула неожиданная усталость и сонливость.
Кто-то толкал меня в плечо.
— Э! Парень! Ты куда едешь-то?
Я разодрал заспанные глаза. Передо мной стоял мужик. Где-то я его видел... Контролёр? Откуда здесь контролёр?! Я вскинулся, начал крутить головой по сторонам. Видавший виды салон ЛиАЗа, зимний вечер за огромным окном. Где я?! Начало приходить осознание, что я именно в том автобусе, в котором собирался доехать домой. А значит... Значит всё это было лишь сном? Лето... Лагерь... Девчонки... Парни... Ольга... Оля! Нет, не может быть!
— Так куда тебе?! — голос вырвал меня из карусели мыслей. — Конечная! Мы в парк!
Похоже, никто не позволит мне заниматься самоанализом прямо здесь. Надо выходить.
Мороз на улице немного остудил меня и замедлил бег мыслей. Я перебрался на другую сторону улицы, чтобы доехать наконец-то домой. От размышлений о произошедшем, от потрясения резкой сменой декораций, от непонимания происходящего мне стало ещё хуже, чем по прибытии в лагерь. Приличным усилием воли я заставил себя не думать ни о чём, пока не доберусь домой.
***
Дни потекли своим чередом. Сначала я не мог смириться с мыслью, что всё пережитое мной лишь продукт моего уставшего мозга. Слишком уж реалистично было произошедшее для сна. Слишком логично. Слишком связно. Во снах чаще всего нет ни логики, ни причинно-следственных связей. Кроме того, даже если сон и удаётся запомнить, то запоминаешь только яркие моменты, чаще всего то, что происходило незадолго перед пробуждением. В моём же случае я помнил практически всё от начала до конца. И почти всё - в мельчайших деталях. Цвет, запах, вкус, боль.
Мне не с кем было поделиться, не у кого было спросить. Только сеть. Почти месяц я измывался над поисковыми системами и аудиторией соцсетей, пытаясь хоть что-то узнать. Или найти людей, переживших подобный опыт. К сожалению, нашёл я лишь насмешки и троллинг. Наверное, они заставили меня смириться с тем, что я пытаюсь вернуть свой сон. Надо было отвлечься, вернуться в окружение людей, чтобы хотя бы их голоса отвлекали меня от моей идеи-фикс. Я стал искать себе работу вне дома. Кататься по городу на собеседования. Старался как можно меньше времени проводить наедине с самим собой.
Наконец, удача улыбнулась мне, и я возвращался домой в приподнятом настроении, получив на заключительном собеседовании приглашение на испытательный срок. За окном показалась знакомая остановка. Я двинулся к выходу. Автобус с рывком остановился, немногочисленные пассажиры аккуратно спускались на покрытый снегом и льдом тротуар. Вышел и я. Краем глаза заметил, как вслед за мной по ступенькам спускается девушка. Без какой-либо задней мысли, скорее автоматически протянул ей руку, чтобы помочь сойти.
— Спасибо! — донеслось из под отороченного меховой опушкой капюшона.
Этот голос! Не может быть!
— Оля?! — почти вскрикнул я.
Незнакомка подняла голову и в свете фонаря на остановке можно было теперь рассмотреть черты лица. Это была она! Совершенно точно.
— Мы знакомы? — с недоверием спросила девушка.
— Ольга Дмитриевна? — я назвал её более привычным именем.
Она начала всматриваться в моё лицо. На лице девушки недоумение сменялось удивлением, удивление - растерянностью.
— Ты? Но как? Как это может? — казалось, ей не хватает воздуха. — Семён?!
У автора нашего сна, или чем это там является, странные замашки. Почему-то я в лагере оказался своей омоложенной копией. А вот Ольга, напротив, в реальности выглядела даже моложе, чем в "Совёнке". Ей потребовалось усилие, чтобы признать во мне подростка, которым она командовала в лагере.
Какое-то время она просто стояла и смотрела на меня, приоткрыв рот. Уверен, у меня было такое же выражение лица в тот момент.
— Но ведь это был... — начала она.
— Лишь сон? — неожиданно для себя я закончил её фразу.
— Как ты здесь оказался?
— Ну, я тут живу, вообще-то.
— Как странно, я тоже здесь живу. — Оля показала на дом неподалёку. — Зайдёшь? Знаешь, я до сих пор не могу поверить, что это ты. Так много вопросов и ни одного ответа! Кажется, я сейчас взорвусь, если не поговорю обо всём этом с кем-нибудь. — выпалила она.
Я буквально прикусил язык, чтобы не заорать:≪Да! Конечно!≫ Но пронзила мысль, а вдруг она не одна в этом мире? Семья, дети? Готов ли я узнать, что принцесса из моего сна никогда не будет моей?
— А я не помешаю? Всё-таки поздно уже. Тебя ждут наверняка.
Она внимательно посмотрела мне в лицо.
— Ты не помешаешь! Ты поможешь! А насчёт ждут... Нет, никто меня не ждёт. Идём, ну пожалуйста! — она взяла меня под руку и потянула за собой.
Такая же ≪однушка≫, как и у меня. Родственные души? Правда, порядка у неё заметно больше. Как-никак женская рука чувствовалась. В лагере я не замечал у Оли такой склонности к порядку и чистоте.
— Ты не расстроишься, если мы на кухне посидим? — виновато спросила Ольга. — У меня не часто гости, так что в комнате никаких условий.
— Я только за! — с убеждённостью возразил я. — Кухня - лучшее место для душевных бесед. У нас ведь душевная беседа будет?
— Обязательно! — улыбнулась она и подтолкнула меня в сторону кухни.
— Поставь, пожалуйста, чайник. — попросила хозяйка, а сама принялась собирать на стол.
— Оль... Ты, по-моему, горячишься. — растеряно произнёс я, когда увидел как она выгружает всё содержимое холодильника на кухонный стол.
— Ты думаешь? — она замерла на мгновение и окинула взглядом натюрморт.
***
Чашки опустели. Ольга встала из за стола и подошла к окну, за которым была зимняя ночь, чужие люди за занавешенными окнами соседних домов.
— Знаешь... После того, как я решила, что всё произошедшее с нами это сон, я часто вспоминала ту ночь... Как я прижалась к тебе тогда... Такое в голове было в тот момент, стыдно вспомнить, не то что сказать. Думала, правильно ли я сделала, что сдержалась тогда? Если это был лишь сон, почему я не позволила всему случиться?
— Не поверишь, но я задаюсь тем же вопросом почти каждую ночь. — ответил я, вставая позади неё.
Девушка повернулась ко мне.
— И как же ты отвечаешь себе на этот вопрос? — с улыбкой спросила она.
— У меня не было ответа. Пока. А сейчас... Я думаю, что тогда...— я сделал акцент на слове ≪тогда≫,— и я, и ты, мы оба - всё сделали правильно. Возможно, именно поэтому мы встретились вновь.
— Думаешь? — Ольга заглянула мне в глаза, прямо как в душу.
— Уверен!
