Та самая зона

Отношения, оказывается, очень странная штука. Тони вроде бы начал улавливать это ещё с Пеппер, но, как выяснилось, они трагическим образом не совпали во взглядах на ключевые ценности. Она понимала его рвение сражаться с силами зла и даже восхищалась им, но не хотела, чтобы её жизнь крутилась вокруг этого, в то время как Тони был с этим неразрывно связан. В итоге, пройдя через боль, пот и слезы, они расстались. По истечении полугода, в которые они работали в разных концах страны и разговаривали только тогда, когда того требовал бизнес, мучительная боль разрыва несколько поутихла. Они вернулись к некоему подобию своей прежней дружбы, только ещё более тёплой и глубокой. Однако у Тони, должно быть, появился какой-то пунктик на друзей, потому что проходит всего несколько месяцев — и вот, Стив Роджерс сидит рядом, грея правый бок. Это их четвёртое свидание за последние три недели: они оба из кожи вон лезут, чтобы подкорректировать свои расписания и сделать эти самые свидания возможными. В отличие от прошлого раза, здесь не приходится перестраиваться с отношений «руководитель-подчиненный», а это уже большой шаг вперёд. Тони откровенно сходит по Стиву с ума, вот просто… да боже правый, когда Стив улыбается ему, у него бабочки в животе просыпаются, он даже урезал свои часы в мастерской, чтобы чаще видеться с ним, и… честно, это как снова оказаться в выпускном классе. Так или иначе, они ещё в самом начале, и Тони всё кажется странным — особенно потому, что он не может удержаться от сравнений с тем, как это было с Пеппер. Странности только добавляет то, что это первые отношения, которые Стив завел в двадцать первом веке. А вдруг Стив сравнивает его с Пегги? Что вообще могла представлять собой любовь на фоне Второй мировой? Стив и Тони пока не спешили и двигались постепенно, но это не значит, что с Пегги было так же. Чёрт, как же Тони стрёмно представлять себе сексуальную жизнь тети Пегги. И понимать, что его бойфренд с ней встречался. Да и само слово «бойфренд» стрёмное. — Тони, — тихо окликает его Стив, и он выплывает из своих мыслей, встряхивая головой. Вернувшись в настоящее, Тони понимает, что ладонь Стива лежит на его колене, а сам он наклонился так близко, что между ними всего несколько дюймов. — Что? — вздрагивает он и прочищает горло. — То есть, да-да, Стив, я тут, что случилось? Не понравился фильм? — Нет, он хороший, — Стив как будто волнуется — но из-за чего? — Хотя вообще-то я мало внимания на него обращал. Тони весело фыркает и давится смешком: Стив наклоняется ещё ниже, глядя на его губы. У него невозможно длинные ресницы. — Я думал, могу ли я поцеловать тебя, — шепчет он. — Да, — выдыхает Тони, — да, боже, Стив, тебе вообще не надо… Ему не дают договорить: Стив мягко, но настойчиво и неуклонно прижимается к его губам, и Тони откидывается на спинку дивана, утягивая Стива следом за собой. До этого Стив почти не проявлял инициативы, оставляя право первого шага за Тони. Но сегодня, очевидно, всё изменилось: возбуждение прошивает тело, у Тони дёргается член. Он весь в предвкушении. — Прости, — бормочет Стив ему в рот. Широкая ладонь ведёт от талии Тони к груди, обжигая даже сквозь футболку. — Прости, — машинально повторяет Тони, слишком потерявшись в ощущениях, чтобы сразу воспринять сказанное. — «Прости»? — положив руки на бугрящиеся мышцами плечи, он слегка отталкивает Стива. Тони не может отвести взгляд от плавного изгиба его губ, которые медленно начинают краснеть. — Почему «прости»? За что «прости»? Стив опускает голову, смущаясь, как персонаж чёрно-белого кино — потому что, боже правый, он же такой и есть. — За то, что отвлёк от фильма. Уверен… — он оглядывается через плечо, и на его щеках расцветает румянец. — Кхм, а что мы смотрели-то? Тони в восторге. — Ты хочешь сказать, что понятия не имеешь, что именно мы смотрели? Никакого? Абсолютно? Так отвлёкся, сидя рядом со мной, что даже предположить не можешь? Стив трёт лоб и косится на экран. — Ну, вроде бы там было что-то о роботах, так? — Ты, — Тони хватает его за ворот и тянет обратно к себе, — просто неиссякаемый источник для роста моего эго. Стив сердито смотрит на него: — Оно и так уже в Башню не вмещается. — Да как ты смеешь! — вскрикивает Тони, и Стив теряет невозмутимое выражение лица, разражаясь смехом. Тони любит смотреть, как он смеётся, жаль только, Стив нечасто дарит ему такое удовольствие — и всё же он изо всех сил притворяется оскорблённым, сопротивляясь Стиву, который снова наклоняется к нему за поцелуем. — Нет-нет, Роджерс, ни за что. — Ты построил памятник самому себе, — ухмыляется Стив, всё-таки прижавшись к его щеке: никогда у Тони не получается долго противостоять ему. — Если не я, то кто? Обхватив его лицо ладонями, Стив глубоко его целует. Наслаждаясь тем, как сплетаются их языки, Тони выдыхает через нос. Боже, как же у Стива классно выходит прелюдия. Стив подхватывает одной ладонью Тони под затылок, обнимая его ещё крепче, и Тони невнятно стонет. Возбуждение накрывает жарким расплавленным валом, мурашки бегут вниз по спине и по рукам. О господи. Стив настороженно отстраняется: — Тони? Вцепившись в его рубашку, он хрипит: — Нет-нет, всё хорошо, всё отлично… Стив случайно дёргает пальцами, мазнув Тони по затылку, и тот выгибается навстречу, прикусив губу, чтобы сдержать крик. На этот раз Стив замирает соляным столбом. — О боже, — протяжно выдыхает Тони и ёрзает, потому что в штанах внезапно становится ужасно тесно. — Тони, ты в порядке? Он резко кивает: — О да, да ещё како-о-о-ом… — Уверен? — ладно, возможно, беспокойство Стива обоснованно: Тони до сих пор плавает в щекочущем эндорфиновом облаке, чуть ли не растёкшись по дивану довольной лужицей вместо ранее присутствовавшего там гения, филантропа и миллиардера. — На все сто. Просто у меня, скажем так, очень чувствительная шея. — Ты об этом не упоминал, — голос у Стива сухой, как ветер в афганской пустыне. — Но я клянусь, что это безумно приятно, — Тони крест-накрест чертит пальцем над сердцем [1]. Правда, неизвестно, понимает ли Стив этот жест. — Значит, если я… — Стив, едва касаясь, ведёт кончиком пальца от линии роста его волос к выступающему позвонку. Тони снова выгибается, беспомощно распахнув рот. — Ого, — глаза Стива поблескивают в темноте. — Ты можешь делать так вечно? — еле различимо бормочет Тони, потому что в мозгах царит полный хаос. — Я не против, — шепчет Стив, медленно рисуя невидимые круги на затылке Тони. От головы вдоль позвоночника по спине растекаются приятнейшие ощущения, и Тони снова и снова кусает губы, не давая прорваться всхлипу. Господи, как же давно его так не ласкали. Через минуту всё утихает, и Тони с трудом открывает глаза — он и не помнит, чтобы их закрывал. Стив, нависая над ним, улыбается так тепло, что у Тони внутри всё переворачивается. — Извини, я заграбастал всё внимание себе, я могу… — Не надо, всё отлично, — заверяет Стив. Тони от шеи и выше охватывает жаром смущения. — Да? — О да, — у глаз Стива собираются морщинки. Он целует Тони нежно и целомудренно. — Ты мне доверяешь? — На прошлой неделе я вырубил броню в полёте, потому что ты сказал, что у тебя есть план. Ты сейчас серьёзно? — Это другое, — Стив ведёт губами по его горлу, и, что бы Тони ни хотел ответить, это застревает у него на языке. — Стив, — чем больше Стив приближается к затылку, тем скорее на Тони надвигается полнейший мысленный коллапс. — Стив, если ты… от меня не будет никакой пользы, — он срывается на стон: ногти аккуратно царапают кожу. Стив усмехается, и Тони вздрагивает, потому что его зубы прихватывают нежное местечко под ухом. — Чтоб тебя, ты убить меня хочешь, — Тони резко втягивает в себя воздух, потому что Стив трогает там же языком. Чёрт, чёрт, как же это хорошо!.. За сомкнутыми веками одна за другой следуют яркие вспышки; Тони стонет, не в силах даже толком вдохнуть, потому что Стив сперва оставляет сильный засос, царапает кожу зубами, а потом зализывает причинённую им же острую боль. Тони только и остаётся, что держаться за его рубашку, вскидываясь вверх всем телом, и лишь солидный вес Стива не даёт ему сползти с дивана. В мозгу как будто взрываются пузырьки газировки; у Стива идеально горячий и влажный рот. Неожиданно Стив нажимает основанием ладони на его член. Тони с воплем впивается пальцами в его плечи и, чёрт побери, кончает себе в штаны. Удовольствие накатывает зыбкими волнами. Когда сквозь «как же охрененно» наконец начинает проступать окружающий мир, Тони осознаёт, что Стив ласково целует его в висок, баюкая его в изгибе руки и прижимая к себе. — О мой бог, — хрипит Тони. Стив ухмыляется так, как будто лучшего комплимента он ещё не слышал. — Ты правда… — Прямо в штаны, ну ты и сволочь, со мной такого не случалось… много лет уже. — Прости, — по Стиву явно видно, что ему нисколько не стыдно. — У тебя был такой вид… я не смог удержаться. Тони приникает к нему. Его до сих пор приятно потряхивает. — Можешь и дальше не сдерживаться. Сколько душе угодно. Позже нужно будет вернуть должок.