***
Утро встречает Сюйкуня раздражающими лучами солнца, которые так и норовят забраться ему под веки. Сюйкунь жмурится и переворачивается на живот. Где-то возле кровати непрестанно продолжает звенеть будильник и даже подушка с одеялом, которыми Сюйкунь накрылся с головой, не помогают. Он сползает с кровати и сладко потягивается. Пытается привести себя в более или менее надлежащий вид и направляется в ванную комнату. Контрастный душ и чашка кофе. Все, что нужно, чтобы проснуться и почувствовать себя человеком. Сюйкунь забирает чашку со стола и выходит на балкон, заматываясь в теплый плед. Подходит ближе к перилам, оставляет на них чашку с горячим кофе и прикрывает глаза. Делает вдох, чувствуя, как расслабляется тело, и блаженно улыбается. До того момента, как начинает чувствовать на себе чей-то взгляд. Сюйкунь медленно открывает глаза и сталкивается с приветливой улыбкой напротив. Рефлекторно кивает в ответ и сжимает пальцами перила, впиваясь в них ногтями. На той стороне ему улыбается вчерашний парень из танцевального зала, и Сюйкунь чувствует себя немного странно, но счастливо. Парень из дома напротив выглядит очень изящным и утонченным. Сюйкунь не очень любит таких, но что-то в этом незнакомце привлекает Сюйкуня, и бороться с этим «чем-то» он не желает. Сюйкунь едва заметно улыбается и думает, что должен сделать дальше. Балкон, на котором находится незнакомец, не так далеко, но кричать на всю улицу Сюйкунь не желает. Лишнее внимание в его положении сейчас абсолютно ни к чему. Пока Сюйкунь раздумывает, все решают за него. На балконный пол опускается белый бумажный самолетик, и Сюйкунь удивленно приподнимает брови, замечая, как с другой стороны подмигивают и скрываются в квартире. Сюйкунь поднимает бумажный транспорт и разворачивает. Читает аккуратно выведенные знаки и едва сдерживает смешок. В груди теплым сладким сиропом растекается странное и давно забытое чувство, а горький кофе уже не кажется таким противным, как пару минут назад.***
Сюйкунь заканчивает все свои дела раньше, чем предполагал. Впервые за долгое время возвращается домой засветло и впервые за последние месяцы хочет сесть за пианино. Замечает оставленное на клавишах утреннее послание и облизывает губы, стараясь не улыбаться. «Надеюсь, тебе понравилось, как я вчера танцевал. Меня зовут Чжентин, если тебе вдруг интересно», выведено простым карандашом с незамысловатым смайликом в конце. Сюйкуню отчего-то становится дико смешно и где-то даже неловко. Он откладывает листок в сторону и подушечками пальцев скользит по черно-белым клавишам, начиная играть. Сюйкунь играет мелодию, что возникла вчера в голове, когда он наблюдал за Чжентином, и это первая за долгое время композиция, которую он создает. Он ощущает давно забытое чувство свободы, и как вдохновение протягивает ему свою руку с тихим «ну наконец ты нашел, что искал». За инструментом Сюйкунь проводит долгие четыре часа. За окном давно наступила ночь, и небо усеяли мигающие лампочки звезд. Усталость совсем не чувствуется, даже наоборот. Сюйкуню хорошо, и это давно забытое чувство не может не радовать. Поднимаясь с насиженного места, Сюйкунь разминает мышцы ног и шеи. Топчется на месте и бросает взгляд на балкон. Раздумывать долго не приходится. Сюйкунь открывает дверь и замечает на полу очередной бумажный самолетик. Свет в танцевальном зале не горит. Сюйкунь хмурит брови и, подняв послание, возвращается в квартиру. Включает настольную лампу и разворачивает записку. Перечитать приходится несколько раз, потому что в записке Чжентин рассказывает об очень вкусных круассанах с вишней, которые продают в пекарне за углом дома. И быть возле пекарни нужно ровно в восемь. Иначе разберут. Сюйкунь пытается понять, что происходит в голове у этого парня, потому что ведет он себя так, будто знакомы они целую вечность. Но самое странное в этом всем то, что именно так Сюйкунь себя и чувствует.***
Ранние подъемы и Сюйкунь – вещи несовместимые. Он с большим трудом стаскивает себя с теплой постели и буквально ползком добирается до душа. Пытается не уснуть под прохладными струями воды и вливает в себя целую чашку кофе. На улице приятная прохлада окутывает подобно уютному одеялу и Сюйкунь смотрит на часы. Еще пять минут до открытия пекарни. Сюйкунь кусает губы, и разминает пальцы. Постукивает носком кроссовка по асфальту и думает о том, что это самая странная из всех затей, прийти утром на встречу с парнем которого видел от силы пару раз, и те в окне. Из мыслей Сюйкуня вырывает приятное «доброе утро», за спиной, и Сюйкунь чувствует как потеют ладони. Ей-богу, как школьник, проносится в голове. Он разворачивается на пятках и встречается с улыбчивым взглядом. Кажется, именно в этот момент, вся жизнь катится к чертям. Они заказывают горячие круассаны, о которых писал Чжентин, и жасминовый чай. Чжентин говорит, что этот чай очень тонизирует и дает энергию на весь день. Чжентин утягивает их за самый дальний столик у окна, хотя в небольшом помещении кроме них не остается никто из покупателей, и с горящими глазами ребенка откусывает кусочек лакомства. Блаженно прикрывает глаза и даже постанывает от удовольствия. Сюйкунь наблюдающий за всем этим, чуть не давится чаем, но вовремя делает вдох и остается незамеченным. Хотя Чжентин настолько занят поеданием горячей выпечки, что, кажется, совсем забыл, что не один. - Тебе не вкусно? – удивленно спрашивает он, замечая, что Сюйкунь даже не попробовал. Он выглядит немного огорченным и закусывает губу. Все это вкупе с сахарной пудрой на губах Чжентина выглядит одним сплошным «слишком», и Сюйкунь не находит ничего лучшего, чем потянуться пальцами к его губам, стереть с них сладкий порошок и машинально слизать его с подушечек. Щеки Чжентина моментально покрываются румянцем, и Сюйкуню это кажется чертовски трогательным. Он замечает, как Чжентин прикусывает губу, и как на ней выступает капелька крови. Сюйкунь подскакивает с места, сам не понимая, что делает. Пересаживается на диван рядом с Чжентином и хватает со стола салфетку. Аккуратно обхватывает пальцами подбородок, заставляя Чжентина приподнять голову, и застывает на месте с поднесенной к губам салфеткой. Глаза Чжентина странно блестят, а приоткрытые губы кажутся слишком манящими. Сюйкунь облизывает свои, пересохшие, и мысленно считает до трех. Чжентин слишком близко, и Сюйкунь может поклясться, что слышит, как стучит его сердце. Или это собственное пытается вырваться из грудной клетки - тут уже Сюйкунь не уверен. От Чжентина пахнет чем-то сладким, наверно, вишней, и у Сюйкуня, кажется, начинает кружиться голова. - Ты создаешь прекрасную музыку, - буквально шепчет одними губами Чжентин. И пальцами касается руки Сюйкуня, который все еще держит его за подбородок. – У тебя плохая привычка не закрывать балкон, - добавляет он. – Но она мне нравится. Так же, как и ты. Сюйкуню нужно каких-то пару секунд чтобы на повторе воспроизвести слова Чжентина и понять их смысл. Всего одно движение, чтобы переплести чужие пальцы со своими. И еще где-то целая вечность, чтобы распробовать вишневый вкус на мягких губах.