***
До закрытия оставалось около двадцати минут, и за это время Чимин планировал успеть прибрать кафе, чтобы закрыться пораньше. Облачившись в резиновые перчатки, молодой человек намочил тряпку и, стянув со столов скатерти, принялся протирать поверхности, попутно ровняя стулья. Ему повезло, что посетителей напугала надвигающаяся гроза, и они быстро разошлись по домам, желая пекарю приятного вечера. Протерев последний стол, розоволосый тряхнул головой, откидывая мешающуюся глазам влажную челку. Убирать кофейню после довольно большого количества людей для вечера буднего дня было утомительно, но раздражения не вызывало. Сунув тряпку в карман фирменного фартука, парень хотел было скрыться в подсобке, чтобы перестирать скатерти, как услышал обычно тихий колокольчик, прозвучавший в абсолютной тишине достаточно громко. Повернувшись к двери, он встретился взглядом с большими для азиата выразительными карими глазами. «Где-то я уже видел их, - всплыла мысль в голове Пака, и его почти моментально озарило. – Мальчик!» - Покоренный пекарь? – нарушив неловкое молчание, неуверенно начал неожиданный гость. – Сегодня днем мой брат… - Мину, да, помню, - не совсем вежливо перебивает пекарь несмелую речь вошедшего. – Полагаю, Чонгук? Дождавшись кивка, молодой человек добродушно улыбнулся, приглашая посетителя присесть за столик. - Можно просто Чимин.***
- Довольно мило, что младший брат беспокоится о личной жизни хена больше, чем сам хен, - смеется Чимин, внимательно разглядывая смущающегося собеседника. Стакан с трубочкой, наполненный водой, спокойно стоял между молодыми людьми, становясь свидетелем немного странного, но комфортного разговора. - Прости, это действительно очень неловко, - шатен упал головой на специально постеленную скатерть, неожиданно сдвигая ее на себя. Стакан опрокидывается на не ожидавшего Чимина. Мокрое пятно стремительно расползается по тонкому фартуку, пропитывая футболку насквозь. Все происходит быстро, сумбурно. Пак срывается с места, врывается в подсобку, тут же падая на небольшой столик, ударяясь руками, носом об шершавую поверхность. Дверь громко ударяется об стену и, поскрипывая, принимает неподвижное положение. Чимин не слышит ни шагов, ни голоса. И именно эта тишина пугает до дрожи в пальцах. Он приподнимается на локтях, шипя, и медленно оглядывается назад, встречаясь глазами с напуганным новым знакомым. Свесившись с низкого столика, по полу распластался длинный грязно-розовый рыбий хвост, переливаясь в свете тусклых лампочек заостренными плавниками.***
Поправляя рукава рубашки, скрывающие перебинтованные ободранные руки, Чимин добродушно улыбается посетителям, отдавая заказанную выпечку и напитки в фирменном пакете. Стойкий сладкий запах теста и кофе расслаблял не только гостей заведения, но и самого пекаря. Паку было приятно смотреть на разнеженных уютом людей, наслаждающихся его булочками. Нельзя не радоваться, когда ты своими руками делаешь посетителей счастливыми лишь подручными ингредиентами и печкой за спиной. Кстати. Повернувшись к теплой каменной печи, розоволосый открывает заслонку и вытаскивает горячий противень с готовыми крендельками. Сегодня они слишком быстро раскупались, пришлось повторно устраивать мастер-класс впечатлительным девушкам. Но ему и не трудно.***
Колокольчик звенел почти не прерываясь. На улице проходила ярмарка с красочными представлениями от факультета театрального искусства университета напротив. Прохожие, воодушевленные зрелищем, заходили в кофейню перекусить или просто купить напиток на вынос, чтобы на свежем воздухе насладиться стараниями студентов. Очередь достаточно быстро рассасывалась, потому что Чимин не любил, когда посетители долго ожидали, и по возможности уделял кассе больше времени. Приходилось буквально разрываться, в мыслях отращивая себе на данный момент явно не лишние конечности. В такие редкие забитые дни молодой человек отчетливо понимал необходимость в помощнике. Кого угодно, можно даже на полставки. В очередной раз с улыбкой оборачиваясь к открывшейся двери, Пак непроизвольно замирает, встречаясь взглядом сначала со страшим, а потом и младшим Чоном. - Чимин-хен! – взвизгнул Мину, подлетая к прилавку. – Мы поможем!***
Веселье на улице продолжалось до десяти вечера, совпадая с закрытием заведения розоволосого, который сидел за покрытым крошками столом, откинувшись на спинку стула и прикрывая зудящие глаза. Руки, облаченные в перчатки, сжимали влажную тряпку, а веки еле заметно подрагивали. Заполнявший помещение шум воды прекратился, уступая место спокойной тишине, от которой молодому человеку пришлось разлепить глаза (хотя хотелось совсем обратного). Напротив него за стол сел Чонгук, ероша влажные волосы одолженным полотенцем. По правую руку же уместился раскрасневшийся ребенок, довольно улыбаясь своим мыслям. Двое Чонов несомненно помогли сегодня Чимину, взяв на себя заботу о посуде (старший забирал ее у просителей, а младший мыл, подставив табуретку к раковине на кухне), оставляя разрывающемуся Паку лишь работу за прилавком и готовку. Посетители охватили их с головой, заставляя на неопределенное время забыть о разговоре, с которым, собственно, и пришли Чоны в пекарню. Это самое неопределенное время закончилось, стоило им втроем собраться за столом в уже закрытом заведении. - Спасибо за вашу помощь, - решил разрушить образовавшуюся тишину розоволосый, забегав глазами по помещению. Мозг не выдал лучшей идеи, чем стянуть со стола запачканную скатерть, стараясь не просыпать крошки на пол, и, свернув ткань в кулек, положить ее на колени. Теперь было не так стыдно сидеть перед неожиданными помощниками. - Хен, это было правда непросто, - звонкий голос Мину заставил Пака улыбнуться. – Я не представляю, как ты до нашего прихода справлялся один, - пекарю отчетливо слышались нотки восхищения в последующей фразе. – Ты повар-супергерой? От столь наивных заявлений ребенка Чимина пробило на смешок. Приятно, когда тебя считают кем-то крутым. В разговор встрял шатен: - Мину, повар – это не совсем то, как стоит называть Чимина, - было видно, что между братьями были обыденны вот такое вот разъяснительные минутки. – Он пекарь. Делает выпечку для таких незнаек, как ты. Розоволосого успокаивал немного хриплый эмоциональный голос Чонгука и редкое монотонное мычание мальчика. Но неожиданно в голове всплыл образ напуганного молодого человека, что заставило парня заметно вздрогнуть, прерывая разговор семьи. Старший Чон, устало вздохнув, вновь обратил свое внимание на человека, которого сегодня непроизвольно выручил лишь по одной просьбе младшего. Он ведь хотел просто поговорить. - Чимин-а, я знаю, что прошла уже неделя… - Странно, что на следующий день ты не заявился ко мне с толпой полицейских или санитаров из психиатрии, - кажется, перебивать Чона входит в привычку. – Ты рассказал Мину? На самом деле, против ребенка парень против ничего не имел. Племянница, ребенок нуны, с восторгом в свое время приняла новость о необычном дяде, который иногда за ней приглядывал. Когда семья еще жила в Пусане. - Мы вдвоем живем, я не могу чисто физически от него ничего скрывать, - будто бы маленькому мальчику, а не двадцати трех летнему парню пояснил Чонгук. - И мне ужасно польщает, что я лично знаком с суперпекарем-русалом, хен! – вставил свою лепту довольный ребенок. Реакция младшего Паку была понятна. А вот спокойствие Чонгука не позволяло расслабиться. Оно совсем не внушало доверия. Ведь еще совсем недавно этот молодой человек, посерев от ужаса, выбегал из кофейни, чисто автоматически, наверное, захлопывая за собой дверь. Чимину не надо было задавать вопросов, шатен сам начал говорить: - Я не чувствую вину за свою реакцию. Сам понимаешь, это было нормальное поведение на столь неожиданное происшествие, - Чонгук поднял руку, жестом прося открывшего рот брата подождать со своими восторгами на счет Пака и дать договорить. – Признаюсь, той ночью я даже не смог уснуть. На несколько секунд парень замолчал, обдумывая дальнейшие слова. Не хотелось оставлять за собой какие-либо вопросы. Не разобравшись еще до конца в ситуации, он не готов был ломать голову, а хотел выслушать самого… русала. - Пару дней назад я приходил к пекарне, - Чону показалось, что он признал себя сталкером, но заставил себя откинуть лишние мысли. – Простоял некоторое время около того изрисованного фонаря. У Чимина автоматически в голове всплыл знаменитый у подростков столб через дорогу. Каждый день на нем появлялись все новые надписи, порой накладываясь на старые. - Я видел тебя за работой. Обычный человек, который любит свое дело. Если честно, - Чон неуверенно потер шею, переводя взгляд на притихшего мелкого, не знавшего таких подробностей. – Когда я еще в тот раз пришел, то ты мне понравился. Открытый, легкий в общении, - он снова посмотрел на Пака, у которого кончики ушей, выглядывающие из-за волос, заалели от неожиданного смущения. – Мне стыдно, что я по неуклюжести опрокинул на тебя стакан, но это даже сыграло нам на руку, - Чимин согласно кивнул, и его мысли поспешили озвучить. – Такие вещи лучше узнавать сразу. Откинувшись на спинку стула, молодой человек дал понять, что он закончил. Настала очередь розоволосого говорить: - Сколько я себя помню, то всегда… - Пак задумчиво закусил пухлую нижнюю губу, пытаясь подобрать слово. – Перевоплощался? Стоило лишь намокнуть. От воды. Остальные напитки, к счастью, я спокойно переношу, но пить часто не могу – начинается аллергия. Поэтому предпочитаю трубочку и минералку, - парень качнул головой в сторону прилавка, где на полке стоял известный стакан с неоново-желтой соломинкой в нем. – Родители мне попались понимающие, но несколько лет назад (если быть точнее, то семь) они с семьей сестры переехали в Сеул. Я остался с бабушкой, но она скончалась после моего восемнадцатилетия, оставив мне пекарню, - сердца присутствующих неприятно кольнуло, а Мину с сочувствием (и пониманием) посмотрел на своего необычного хена. – В школе я ни с кем почти не общался, а университет в этом году закончил в заочной форме. Поэтому друзей у меня нет, только знакомые в соседних домах, - пожав плечами на сложившуюся, но очевидную ситуацию, Пак задумался, о чем еще можно рассказать. Но его жизнь никогда не отличалась разнообразием, если не считать имение хвоста. Оставалось лишь растерянно посмотреть на Чонгука, ожидая вопросов. Но и тот молчал. Разрядил атмосферу возглас Мину: - А вдруг Чимин-хен – потерянный принц подводного царства?!***
Если Пака спросить, нанимал ли он на работу помощников, он честно ответит: - Нет. Однако помощники есть. Но жрут, как пять клиентов. Чимин даже не ругается – Чонгук отказался от зарплаты и подачек младшему, когда в очередной раз пришел на помощь после пар в университете напротив. Как и Мину. Весенние деньки хоть и были по-летнему теплыми, но школьные занятия еще не закончились. Поэтому ребенок спешил в кафе после СМСки о помощи только после окончания всех уроков. Упаси Боже еще раз прогулять хоть один: Чимин начал прямо за прилавком отчитывать подоспевшего мальчика на глазах переполненной пекарни. А после до конца дня не подпускал к работе – наказание. Как рассказывал потом старший Чон: весь оставшийся вечер ребенок во имя детской не то обиды, не то любви, называл розоволосого «мамуля Чимин». Общение этой странной троицы не ограничивалось помощью братьев в пекарне. Стабильно, на протяжении всего месяца, все выходные гуляли по побережью. Мину умудрялся каждый раз находить что-то занимательное в разбавленном мелкой галькой песке. Когда ребенок случайно откапал какие-то кости, было принято решение запретить ему рыться в земле. По будням заведение всегда было открыто и это с лихвой компенсировало закрытое состояние в субботу и воскресенье. Тем более в выходные мало кто появлялся в оживленном учебными заведениями районе. Постоянные клиенты шутили, что это только потому, что кофейня закрыта, и делать здесь было нечего. Вечером вторника, когда на следующий день обычно особо не задавали в начальной школе, Мину после закрытия оставался на втором этаже пекарни – как оказалось, переустроенном из затхлой кладовки в небольшую, но уютную квартиру на одного. Уже там, вместе с Чимином обыденно переодевшись в махровые халаты, маленькие мужчинки (как иногда называл их Чонгук, подстебывая одного из-за роста, а второго – возраста) совершали набег на ванну, где Пак, распластавшись в ванне с свисающим на пол огромным розовым хвостом, ровно два часа посвящал разговорам с полюбившимся ребенком. Обычно Чимин рассказывал Мину истории, происходившие с его одноклассниками. Будучи ребенком, розоволосый любил наблюдать за своим окружением, но не любил вливаться в него. - Хен, а как ты ходил в школу с розовыми волосами? – вдруг вспомнив, что шевелюра у старшего была с рождения под цвет чешуи рыбьей конечности. «Еще одна ненужная особенность», в свое время пошутил Пак под пристальным взглядом старшего Чона. - По поступлению в начальную школу меня красила мама в черный, - юный пекарь привычно прикусил нижнюю губу, пребывая в раздумьях. – В старшей школе, когда родители уехали, я оставил затею травить свои волосы, - его неожиданно пробило на смех. - Хотя все считали, что именно тогда я и начал краситься. Он был благодарен матери, что та повела себя именно как мама, поняв особенность своего младшего ребенка. Жаль только, что долго она не смогла справляться со всеми вытекающими проблемами и сбежала с семьей в Сеул, сославшись на выгодное предложение для открытия своего семейного бизнеса. Однако в сознательном подростковом возрасте он мог положиться только на бабушку, которая могла успокоить одной лишь морщинистой улыбкой. Чонгук, услышав в один из вечеров четверга, который был скромно выделен под свидания (Мину буквально пришлось вбивать старшим в головы, что эти посиделки у Пака в квартире именно так и называются), более подробную историю жизни Чимина, под ведением ни то эмоций, ни то момента, впервые поцеловал розоволосого. Смазано, немного по-детски, целомудренно. Но сбивая парня со слез, которые подступили к глазам под влиянием воспоминаний.***
Спустя пару дней после смущающего инцидента с Чонгуком Чимин был вынужден скоропостижно закрыть пекарню, буквально выгоняя нескольких ранних посетителей, и сорваться к заброшенному маяку, сжимая в руке мобильный. Зарёванный ребенок нашелся быстро. Сидя на камнях, которые обрамляли дорогу к маяку, он терпеливо дожидался старшего в своем тайном месте, глотая слезы. - Хен, они опять издевались, - стоило мальчику почувствовать на плечах теплые ладони подошедшего Пака, Мину начал говорить. – Брат не знает, но в последнее время одна компания постоянно смеется над тем, что у меня нет родителей. Это задевает. Дети – это не всегда добрые цветы жизни. Порой они грубы, жестоки и то еще хамло. - Хен, - маленький Чон с неприкрытой надеждой смотрел на обеспокоенного розоволосого. – Можно вы с Чонгуком будете моими родителями?***
После неожиданной встречи с Мину, после которой ребенок клятвенно обещал в плохую погоду и носа не совать к маяку, эти двое стали еще ближе. Чонгук даже отшучивался, что Чимин решил сместить старшего Чона с должности старшего брата, усаживаясь туда сам. С шатеном Пак тоже стал интенсивно сближаться. В один из выходных Мину даже уступил старшим, оставаясь дома и давая голубкам насладиться полноценным свиданием: парк развлечений, чертово колесо, нежный поцелуй на вершине и под ручку проводить домой. Шаблонно, но Чимин чувствовал себя счастливым. Разнежившись от уделяемого ему внимания, около дома тот неожиданно запрыгнул на руки Чонгука, крепко обхватывая руками и ногами крепкое тело, шмыгая носом от подступивших рыданий и беспрерывно шепча слова благодарности. Задержавшись с разрешения младшего у розоволосого, Чон оставшийся день называл Пака baby и целовал надутые соленые щечки.***
Был конец мая. Тридцать градусов по Цельсию, периодические грозы, запрет детям без взрослых посещать пляж, защита дипломной работы у Чонгука. Как ни странно, в такие будни Чимин не любит атмосферу в своем заведении. Мельтешащие с учебой студенты передавали свою нервозность и Паку. Ему казалось, что, раз у его клиентов проблемы, то и у него они совсем скоро появятся.***
С Чонами розоволосый не виделся уже неделю. Оба зубрили учебники. Один для сдачи годового экзамена, а другой вносил последние поправки в свою самую главную студенческую работу, которая откроет ему светлое будущее архитектора. - Который очень соблазнительно танцует под Be mine, - смеялся Пак с покрасневшего донсена. Однако на выпуск Чонгука у Чимина был очень личный подарок, уже ожидающий своего часа в службе доставки с анкетой на третье июля.***
Не смотря на обещанный днем шторм с грозой, утро выдалось солнечным и даже жарким. Вместо привычного чая, посетители предпочитали фирменный ice coffe и румяные круассаны. Паку самому нравилось летнее меню – довольно простая, не плотная выпечка и ароматные холодные напитки. И лишь в саму грозу можно побаловать зазевавшихся клиентов ягодным чаем за счет заведения, получая скромные улыбки и слова благодарности. Посетителей сегодня было мало. Если выражаться точнее – за столом у окна сидела девушка с популярным томиком молодого автора и чашкой какао напротив. Именно она стала свидетелем разбившегося об пол графина и ужаса в глазах милого пекаря, ответившего на звонок. Ветер все сильнее трепал макушки деревьев, когда Чимин выбежал из кофейни.***
Маяк был заброшенным, потому что течение этого места было слишком сильным, из-за чего настил под сооружением разрушался буквально поминутно, грозя провалиться в мягкое дно и утянуть за собой башню. В шторм положение ухудшали мощные волны, сбивающие старую краску со стен. Чимин боялся и восторгался этим местом одновременно. Бушующая природа всегда была мимолетно прекрасна своим ужасом. Охватывала тебя до побелевших висков. Вы когда-нибудь оказывались в эпицентре шторма на берегу открытого моря? Когда Чимин ответил на звонок и услышал заикающийся голос плачущего Чонгука, пустой графин выпал из ослабевших рук, в дребезги разбиваясь об пол. - Минни, о-он убежал и я н-не могу его н-найти. От пекарни до тайного места Мину было примерно сорок минут быстрым шагом. Раскрасневшемуся Паку удалось добежать за пятнадцать минут, дыша через раз и отгоняя мысли, что он слишком долго. Сокращая дорогу через колючие заросли, оградившие пляж от случайных прохожих, розоволосый не обращал внимания ни на поднявшийся ветер, ни на щипавшие порезы от веток. Он молился всем богам, которых вспоминал, умолял, чтобы он ошибался. Чтобы ребенок оказался дома у друга или еще где-то. Но бежавшая навстречу по помосту маленькая фигурка разрушила надежды Пака. Как и не слишком большая, но мощная волна, смывшая Мину на его глазах с каменной дорожки. На секунду задохнувшись немым криком, Чимин ринулся в воду, спрыгивая со скользких камней. Бушующая стихия смертельна даже для рыб, поэтому они предпочитают прятаться на дне. Почти моментально появившийся хвост затрепетал в бурлящей воде, грозя сломаться под давлением. Дезориентированный круговоротом Чимин приходит в себя от мощного удара об каменные глыбы помоста. Перед глазами мелькает мальчишечья рука. Он не помнил ничего, кроме хрупкого тела в руках. Сознание пришло лишь, когда он вытаскивал из воды мокрое тело ребенка, толкая в руки бледного и тяжело дышащего Чонгука. А потом его вновь накрывает волной, оглушая ударом об булыжники.***
Преподаватели хвалили способного уже бывшего студента, облаченного в смешную шапочку с кисточкой и огромную мантию. Рядом стоял Мину, сжимая в руках диплом старшего брата. Чон Чонгук выпустился из университета.***
Было около десяти утра, когда спящего на диване шатена разбудил домофон. Разлепив глаза, он попытался быстрее добраться до входной двери, чтобы неожиданные гости не разбудили Мину, спящего в своей комнате. На пороге оказался курьер с небольшой коробкой. - Чон Чонгук? - Да. - Распишитесь.***
В коробке, помимо десятка полароидных фотографий с подписями кривым почерком лежала записка на оборванном листке из блокнота официанта. «Я обещаю рассказать вам про каждый снимок» Пак Чимин не смог сдержать обещания.