Happiness

      Когда Намджун подписывал контракт с BigHit, он не ожидал, что кроме роли музыканта, рэпера и лидера, ему придется выполнять и роль свахи.       Джун повернул ключ в скважине и, открыв двери общежития, вошел внутрь. Он провел почти весь день в библиотеке (словарный запас сам собой не пополнится, да и во время их небольшого отпуска все равно делать было нечего), поэтому безумно скучал по своим одногруппникам. Но порой хочется побыть одному. Ему показалось хорошим, что сейчас квартира пустовала и он сможет как следует отдохнуть.       Парень тут же миновал гостиную и уже собирался повернуть в сторону своей и Ви комнаты, как заметил на диване маленькую фигуру, обнявшую согнутые ноги и одетую в белую майку с каким-то непонятным узором сзади.       Джун бы и без гадалки понял кем являлась эта фигура. Он, в качестве заботливого лидера (раз записался в лидеры, то и помогай расхлебывать некоторые проблемы), подходит и садится рядом. — Чимини, у тебя все в порядке? — В ответ он получил лишь тихое шмыганье носом. Конечно, не самое время, но Чимин слишком мил, — Все дело в Юнги-хёне? — Намджун придвинулся чуть ближе, чтобы быть готовым обнять и успокоить младшего, который вот-вот разрыдается. Пак лишь снова шмыгнул, произнес слабое, даже какое-то обиженное «угу» и сильнее обнял коленки.       «Хён, я тебя уважаю, но что-то ты немного прихуел. Это уже пятый раз за неделю.» — проносится в голове лидера. Намджун уже был готов обнять этого обиженного на весь мир (ага, мир под названием Мин Юнги) мальчишку, но тот начинает свою шарманку:   — Я снова его разозлил, — Чимин опускает голову на колени Намджуна и устремляет взгляд в потолок. Пациент и психолог, только психологу Намджуну самому скоро понадобиться врач (желательно психиатр), — после чего он на меня наорал. Это выходит само. Я даже не успеваю сообразить, а уже стою за этой блядской дверью.       Намджун вздыхает. Серьезно, мне скоро придется слечь с этими двумя. Как бы то ни было, нужно попытаться устранить неполадок в коллективе, иначе вся работа пойдет ко дну, поэтому: — Ты хочешь рассказать мне о вашей ссоре? Скорее всего я смогу помочь, узнав подробности, — Чимин отвечает положительно.       Тут-то и понеслось. Взрыв мозга обеспечен, а вот сон Намджуну говорит пока.       В голове промелькивает воспоминание о их первой ссоре. ***       Юнги молча наблюдал за Джуном, который стоял у кассы, расплачиваясь и забирая солнечные очки. Он попытался вспомнить какие по счету это новые очки. Бесполезно.       Дохрена было сломано. Позапрошлые очки лицезрели задницу Намджуна, она, конечно, отпад, спорить никто не будет, но вот очки за 87 тысяч вон было жалко всем. Прошлые очки были сломаны в руках. Хуй знает, как это работает, Намджун просто взял их в руки, а они сломались. Магия, не иначе.       Воспоминания обрываются сразу же, когда оба выходят из магазина с кондиционером, гоняющий холодный воздух, в жару под плюс 32. Солнце палит, как ненормальное. Сука. Ебучая жара.       Намджун посмотрел на старшего. Он еще утром приметил кислую рожу. Можно сказать, что она всегда такая и не обращать внимания, но сейчас рожа кислее обычного. Стоит поинтересоваться или лучше не вмешиваться, дабы не огрести. Бля. Ладно. Хорошо. — Эй, хён, — Юнги повернулся к лидеру и начал сверлить его недовольным взглядом. Походу, это была плохая затея, но кто не рискует, тот не пьет, — Ты целый день унылый какой-то, — Намджун старался говорить аккуратно, дабы не сказать что-то лишнего, что могло бы как-то ухудшить положение еще больше. Юнги в плохом настроение, уже плохо. Не в мою смену, Юнги-хен.       Намджун приглядел стоящую неподалеку скамейку и принял решение присесть туда. Самое то под теньком от дерева (нагреваться больше — опасно). Он хватает Юнги за руку, тащит за собой и усаживает их. — Ну давай, рассказывай. Я в твоем распоряжение. — Было бы что рассказывать.       Джун хмурится. Точно, надо сначала вывести на приятное, а потом и спрашивать о плохом. Так будет проще. Возможно. — Ладно, а как у вас с Чимином дела? — Юнги кривится. Либо дела не очень, либо больше, чем не очень.       Неловкая тишина настигла. Куда же без нее. Намджун почесал затылок, глянул на Юнги, но тот находился в своих думах, вздохнул и продолжил смотреть куда-то вдаль. Если у них что-то случилось, то это не хорошо. Они оба те еще эмоциональные засранцы. Правда, один предпочитает молчать, а другой кричать. Нельзя доводить до чего-то плохого, надо помочь и решить проблему. Юнги, блин, молчун, от молчания хуже только, знаешь же. — Мы с ним повздорили, — Намджун вздрогнул от неожиданно заговорившего Юнги и поворачивает голову, делая знак, что готов слушать, — даже не поругались, просто… не знаю… разногласие пошло? Хотя, честно говоря, я и сам не понял. Хуй пойми, что у него иногда в голове происходит. — А если поподробнее? — Юнги набирает носом воздух, жмурит глаза. — Сегодня рано утром я отсыпался, думал, какое блаженство поспать подольше, но к сожалению я не испытал этого, — он прерывается. Выдох, открывает глаза, — Чимин завалился ко мне в комнату и начал тискать. Ну я и гаркнул на него, — Намджун мысленно удивился, Чимин последний на кого кричит Юнги. Тогда тут всё понятно (план примирения начал составляться), — а потом он начал втирать мне про то, что я холодно к нему отношусь и что я больше не люблю его, — так, а тут уже непонятно.       Намджун, да и любой другой, подтвердит — Юнги заботится о Чимине больше всех, что до их отношений, что сейчас. Наверное, Юнги стал частенько громко выражаться на Чимина, а тот начал принимать это по своему. Тогда, выходит, что они оба виноваты. — Поговорите. — Серьезно? — Да. — Охуенный односложный ответ. Роман тебя писать никто не заставляет, но всё же. — Тут виноваты вы оба. Хен, я, правда, тоже мало смыслю в этом, но смыслю. Вот скажи мне, ты сам чувствуешь, что стал часто кричать на него? — Юнги задумался, если Юнги не отвечает сразу, значит думал и чувствовал.       Они начали встречаться по инициативе Юнги (от этого факта удивилась вся группа, но решила промолчать). С начала их отношений и месяца не прошло. Казалось бы чего ругаться, но они умудрились это сделать.       По идее у них все должно было начаться более страстно, как многие фанаточки и представляют. У них не было секса, только поцелуи. А жалко, сука.       Их роман, как в большинстве дорам не начинался со слов «Ты будешь со мной встречаться?», «Давай будем больше, чем друзьями». Все началось с того легкого и детского поцелуя на мосту, когда они поздно вечером шли с магазина (куда их послал Сокджин). Юнги хорошо помнит это.       Стояла сырость после хорошего ливня. Темно и свежо. По улицам ходили только молодые люди, которые громко разговаривали, направляясь в какой-нибудь закрытый клуб. Чимин и Юнги шли в тишине от самого магазина. Юнги грызло то самое чувство изнутри. Просто покажи эту хуету. Чимин поймет или хотя бы поможет разобраться. Он останавливается, склонив голову. Обеспокоенный Пак подбегает к нему и начинает расспрашивать о самочувствии. Но в ответ получает прикосновение чужими губами к своим губам. Чимин не оттолкнул, глупо моргал глазами, а потом, когда старший отстранился, он улыбнулся и протянул свою руку. — Ладно, хорошо, блять, прямо сейчас пойду и поговорю, — Юнги решил. Резко поднявшись, он пошел в сторону общаги. — Удачи, хен! — Кричит Намджун вслед Юнги. Либо сегодня все закончит Чимин, либо я, блять, буду, сука, настойчивее и сделаю так, что, сука, он поймет, как до усрачки я его люблю. Отдеру его охуенную задницу. ***       Джун страдальчески стонет, потому что рассказ Чимина повторяет все их предыдущие ссоры, может быть это особенность их отношений? У некоторых особенность — парные вещи носить, тату делать, имена давать, даты памятные в статусе писать, а вот у этих сраться по одному поводу.       Лидер поворачивает голову к младшему. Тот уже находится в сидячем положение, обнимая огромную подушку (И где он только успел ее откопать — дивится Намджун), и тихо всхлипывает. Чимин не нытик, просто, отношения — это большая и тяжелая ноша, и чтобы все благополучно сложилось, нужно приложить немало усилий. Все это понимают и все сочувствуют этим двоим, но порой смотришь и лыбу пытаешься сдавить. Поэтому старший начинает злиться с очередного чиминого «Может нам лучше расстаться? Я не хочу действовать лишний раз ему на нервы!» Приехали. Цирк уехал, а клоун остался.       Только Джун решается что-то предпринять или хотя бы сказать (что говорить или делат, он и сам не знал, но видеть страдающего донсэна, который уже начал поднадает со своей шарманкой, ему совсем не хотелось), как в прихожей открывается дверь и хриплый голос зовет: — Чимин.       Шуга, мягко говоря, в ступоре, когда видит плачущего Чимина. Да, хоть младший немного раздражал своей любвеобильностью, но заставлять парня плакать было не в его правилах. Ты в очередной раз проебался, Мин Юнги. Пак начал тереть глаза руками и тихо шмыгать. — Чиминни, — пройдя в комнату, мягко начал Шуга и присел на корточки перед парнем. Он посмотрел на Намджуна, намекая на его уход. — Понял, — Намджун кивнул, встал и перед тем как скрыться, напоследок бросил, — И завязывайте уже с вашей руганью.       Юнги усмехнулся про себя (Заботливый какой) и вернулся к своему голубку. Старший начал поглаживать его колено, поднимаясь чуть выше и едва задевая внутреннюю сторону бедер. Чимин отворачивается и смотрит в стену. Вот же пиздец. Мало значит?       Шуга садится рядом, убирает руки и обхватывает ими Чимина, который охает от неожиданности. Вокалист оказывается в объятиях старшего, который потихоньку начал проникать руками под майку, поглаживая. Они сидят так продолжительное время, пока Чимин не перестает всхлипывать и обнимает Юнги в ответ. — Пойдем в комнату, — говорит Мин, вставая, и тянет парня за собой. — Х-хён, ты больше не сердишься на меня? — первое что спрашивает Чимин. Шуга лишь улыбается и ерошит его волосы. Конечно, он, блин, злится. Но не на младшего, а на бестолкого себя. Мне уже скоро пора будет принимать подзатыльники, а не раздавать их. Каким вообще уродом надо быть, чтобы ругать и кричать из-за пустяков. Что поделать, если сюсюканья — неотъемлемая часть Чимина. — Конечно не сержусь, — следом за этими словами идет поцелуй. Более глубокий и более чувственный, чем все предыдущие.       Пак улыбнулся. Извиняется. — Идем, Чиминни