***
Ана добежала быстрее, из-за чего жмякала Бланш, а та предательски лежала у той на плече, умудрившись заснуть. — Предательница… — пробурчал я, посмотрев на тех двух. Анастейша хихикнула. — Хочешь я тебя обниму? — с улыбкой спросила девушка. — Спокойной ночи, Ана… — сказал я, начав уходить. Девушка догнала меня и взяла за руку. Я повернулся и посмотрел на девушку, которая держала спящую кошку. — Хватит уходить… На счет спора… Я поняла, что это тупо… — сказала та тихо, посмотрев на меня. — Это тупо, Лав… — согласился я. — Хоть бы сказал: «Нет, Ана, это нормальная идея…» — с обидой процедила Анастейша, от чего я хихикнул. — Да нет, он как последний придурок говорит девушке правду… — с каждой секундой её обида возрастала. Остановил я это все тем, что чмокнул девушку в уголок губ. — Не дразни… — сказала девушка, после чего встала на носочки и поцеловала меня в губы. Поцелуй был нежным и трепетным. Первой отстранилась девушка из-за того, что Бланш во сне начала осторожно сжимать лапки, выпуская коготки. — Ауч! Во-первых, это было больно, а во-вторых, не ревнуй… — с улыбкой сказала девушка, погладив кошку. Я улыбнулся и, достав телефон, сфотографировал их. — Больно царапнула? — спросил я, осторожно забрав кошку. — Да, нет… Больнее царапали… — сказала девушка, с улыбкой погладив голубоглазку, которая теперь спала у меня на руках. Девушка хихикнула осмотрев меня. Приблизившись, она чмокнула в щеку. — Сладких снов. Я пойду спать… — сказала девушка и ушла к себе в комнату.POV Анастейша
Лучше бы я осталась с Натом и пообщалась. Ладно, это так. Наверное, если бы я просидела с Натаниэлем, то мы бы не оказалась там, где мы сейчас. Но мне стоило объяснить с самого начала, что пить — это плохо, и мой максимум был несколько бокалов ром-колы после чего я легла спать. Я выпила пол бутылки без вспомогательных средств в лице колы. Но именно в тот день, в компании Валли, хотелось выпить всё до дна из-за какой-то неизвестной ненависти, непонимания и чувств, которых я испытывала вдали от Ната. Мне хотелось забыться. С такой мыслью в меня зашёл первый шот, после — второй, а дальше уже для шлифовки — третий. И если бы это был один напиток, но нет. Три, может больше, разных напитка с разными градусными мерками. Почему-то я уверена, что с помощью напитков я устраивала американские горки, которые явно не приводят не к чему хорошему. Когда алкоголь пропитал мозг, я стала помнить все обрывками. Помню Лу, которая кричала на меня за то, что у меня, оказывается, нет стоп-крана, а ещё, как я отпросилась в санузел, чтобы позвонить Нату. Набрав номер, я думая, что же такое сказать, чтобы он просто был в ярости, ну, или чтобы он захотел приехать ко мне. Когда он взял трубку, из телефона я услышала: — Ана?! Где ты, чёрт возьми? — он был зол, от чего я улыбнулась роскошной, пьяной улыбкой. Цель достигнута без всяких действий. Ты на кураже, Лави! — Как по мне, тебя это не касается! — сказала я пьяным голосом, почувствовав, что он закатил глаза. — Ты напилась? — спросил тот глубоко вздохнув, еле сдерживая свою злость. — И что? — спросила я, представляя на сколько он зол сейчас. — Где ты, чёрт возьми, находишься, Лавгуд? — Боже, Натти в бешенстве. Да вы в ударе, мадемуазель Лавгуд! — Доброй ночи, буду поздно или же никогда! — сказала я смеясь и, поцеловав телефон, отключила звонок. Он стал названивать, но я скидывала, крича на телефон. Я напилась из-за непонимания себя в отношениях с Натаниэлем. Знаете то чувство, когда вроде бы любишь до момента, что хочешь пойти хоть на край света, и в то же время хочется убить того человека из-за ненависти к нему. Блондинчик преследовал меня в моих снах и был неким соблазном, который делал из меня истеричку. Я не один раз резала портреты, потому что янтарные глаза оказывались на полотне, когда я просто хотела нарисовать портрет. Мне не раз хотелось его побить, просто так, по дружески. А ещё, мне кажется, что я очередная пассия из разряда «поиграется и бросит», а этот приезд в Сиэтл ему надоумила Амбер, которая хочет счастья ему. Он сказал, что страдал чтобы впечатлить меня. Дальше я помню тот момент, когда Лу оставила меня одну, чтобы купить мне воды. Я стояла и ждала ее, то и дело пуская лестные комментарии в сторону парней, говоря что они лучше одного придурка, в лице Ната. И это было до того момента, пока я не пустила этот комментарий Касу, который не был в моём вкусе, а ещё рядом стоял Нат, который смотрел на меня янтарными глазами, которые могли выстрелить и убить меня. Он подошёл и взяв меня за руку, притянул к себе. Юноша тут же сказал: — Лавгуд, какого хрена ты тут делаешь? — он сдерживался, чтобы не наорать на меня. — Тебе какая разница? — крича сказала я. Кажется, лучшая защита — это нападение, но не когда ты бухой в хлам. — Даяна вроде бы ещё в Сиэтле, вот и вали к ней! — в тот момент я начала плакать просто потому что захотелось. — Она наверняка не местная сумасшедшая, которая рвет портреты парня, к которому не может понять, что чувствует! И она наверняка будет рада, что ты приедешь к ней! Плюс тебе дешёвый секс, без обязательств! — Чтобы я успокоилась, Шаброль дал мне пощёчину. Я ухватилась за щеку, которая пекла, и стала плакать, спрятавшись за волосами. — Нат! — сказал Кастиэль с беспокойством. Я осторожно посмотрела на Ната, который чувствовал себя виновато и с беспокойством смотрел на меня. Пощечина пекла не из-за того, что парень сильно ударил, а только из-за того, что я веду себя как полнейшая дура. Она заставила меня слегка отрезветь и почувствовать, что меня сейчас вывернет наизнанку. Так получилось, что когда мой желудок решил все вернуть назад, я попала слегка на Ната. Он осторожно убрал мои волосы, чтобы они не мешали мне опорожнять мой желудок от алкоголя. Вроде, я сказала, чтобы он не смотрел на меня, от чего он глубоко вздохнул. Когда я встала, парень протянул мне платок, который я с лёгкой улыбкой взяла и сказала: — Спасибо, Шаброль… — он слегка улыбнулся. Я осторожно вытерла себя, после чего стала вытирать одежду парня, от чего тот хихикнул. — Завтра обязательно постираю этот платок и твою одежду… — Кастиэль смотрел на нас, пытаясь не смеяться. — А ты чего смеёшься? Поверь, когда я на кураже я стражный человек! — сказала я, от чего парни начали смеяться. — Стражный? — спросил Нат с улыбкой, нежно поглаживая по волосам. — Шаброль, будь осторожен, я ещё злая… — после этого я оказалась на плече у Ната. — Не, ну посмотрите на него! Ты явно оф…. — после этого он шлепнул меня по заднице. — О…. А вы каким образом тут оказались? — спросила Полумна, которая только вернулась с бутылкой воды. — Ты позвонила Касу, а эта стражная мадемуазель — мне. — сказал Нат, начав нести меня куда-то. Кое-как достав до задницы Шаброля, я шлёпнула его, от чего я снова, я ещё раз получила по заднице, на этот раз сильнее. — Не играй с огнём, детка…. — Не играй с бухлом, мальчик…. — сказала я, от чего Нат начал смеяться. — Боже, я тебя обожаю…. — смеясь сказал Нат. — На, белый плащ, воды, а то так точно станешь человеком из другой вселенной… — сказала Лу протянув мне воды, которой сейчас в моем организме меньше чем мозга. — Я ужас летящий на крыльях… — сказала я, после задумавшись на чем белый плащ мог бы лететь. —…Белой простынёй? — спросила Лу с лёгкой улыбкой. — Нет блин, на красной подушке… Скорее всего на мечтах… — сказала я, нежно открыв бутылку. Нат осторожно посмотрел на меня с лёгкой улыбкой. — Светлая мечта всегда побеждает ночной мрак, ведь так? — Почему даже пьяной ты говоришь умные вещи? — спросила меня Луна, от чего я хихикнула. — Хорошая генетика, Полумна… — сказала я первое, что пришло на ум. — Значит, у меня плохая?! — я кивнула, жадно отпив воды. — Мне всегда кажется, что влипать в неприятности это плохая генетическая черта, Лав… — дотянувшись к той, я щёлкнула ту по носу. — Плохая генетика — это когда кто-то берет и не говорит ничего сестре, а после пытается себя раньше времени отправить к макаронному монстру… — парни то и дело нас не понимали. Луна рассмеялась, тихо сказав «Что ты несёшь?» и почему-то в этот момент улыбка с лица испарилась и появилась жестокая реальность. В голове пронесся момент, когда я ворвалась в ванную, увидев много окровавленной воды, которая текла из ванной, где сидела девушка с блондинистыми волосами, медленно сползая вниз из-за потери сознания. В тот день я боялась за всё, за ту глупышку, которая не понимала до конца, что она творит и какие последствия есть у этого… Так я боялась за каждого из своих друзей, которые почти за три года довели меня до края, чуть ли не заставляя прыгнуть в ту чертову пропасть, которая заставляла сходить с ума. Наверное, ручкой стала ситуация, когда Габриэль попала в больницу из-за своих мыслей. — Ана! Да, послушай ты до конца! — слышала я вслед голос Доминика, который своими словами меня, наверное, убил. Я лишь показала другу средний палец, не забыв его поцеловать. Сердце было готово выпрыгнуть на свободу, тем самым убить меня, а поток слез тёк, не смея остановиться.«Если бы я тогда остался один, если бы я проливал одни лишь слезы, наверное, я бы сдался, Но мое сердце продолжало пылать. Где бы ты не находилась, я тебя настигну, словно судьба.»
Обычный быстрый шаг медленно перерос в бег, который был больше похож на побег в даль. С бешеной скоростью я ворвалась на крышу. В голове только ненависть к себе и подсознание, которое будто бы еще хуже заводило мою злость и ненависть. Осмотревшись, я начала тяжело дышать, а в голубых глазах появился страх, который я не разу не испытывала, даже тогда, когда я прыгала со скал в воду. Меня трясло от принятого решения, а в голове я только и могла, что говорить как мантру: «Жить больнее, чем умирать!». С опаской я подошла к краю и перелезла ограждения, встала, расправив руки. Посмотрев вниз я увидела маленькие огни и машины, которые двигались, постепенно уезжая. Но через некоторое время я отвела взгляд и подняла его к небу. Теплый апрельский ветер дул мне в лицо, так что я закрыла глаза. Дрожь коленей и рук я не смогла унять, и из-за этого я отошла от края; начала плакать взахлеб. — Слабачка… — сказала я плача, а после пошла к выходу с крыши больницы. Глаза с каждой мыслью об быстрой и не мучительной смерти становились пустыми, медленно покрываясь дымкой. Наверное в тот момент я была схожа с самой обычной сумасшедшей. Все сводило меня с ума, даже обыкновенные сны. В те времена меня стал преследовать мой любимый, которого я видела в каждом блондине и это доводило меня еще больше до безумия. Вот как мы пришли к тому, как любовь и уважение к этому человеку переросло в ненависть.«Ты, слыша биение моего сердца, продолжаешь давать мне сил на новую жизнь, ты даешь мне новое рождение. Я слышу, как стук больше не наполняет тебя — и это сводит меня с ума, все перестает сиять, И, возможно, я не был готов к тебе, но ты дала мне вселенную, мне больше не нужно старое пристанище.»
В итоге я забрела в незнакомый район и наше знакомство с Натом будто бы повторилось, только без него, с другими сходами и явно с другим текстом. Я хотела пройти мимо своим путем, но один из хулиганов взял меня за руку, прижав к стене. Я прекрасно слышала о чём они вели сейчас разговор: — … Мне интересно, почему такие яркие цветки гуляют по ночному городу без сопровождения? — спросил один из хулиганов, но лица этого человека я не помню. — … — я лишь улыбнулась, ничего не сказав. — Чел, пойдем, она походу того! — сказал один из них, но тот, который стоял передо мной, лишь улыбнулся. Из-за того, что я не отвечала на поставленные вопросы он стал избивать меня, чтобы сбить мой гордый пыл, которого на самом деле не было. Была лишь радость с мыслью вдруг они меня убьют. Удары становились с каждым разом больнее, но я улыбалась, даже не пустив не одной слезы. Они сдались, когда я оказалась лежавшей на асфальте. Как только хулиганы ушли подальше я зашипела и откинула голову назад, закрыв глаза. Они разбили мне губу, ударили меня в живот и много чего еще сделали… Я точно не помню… слишком много ударов… Кое-как встав я начала идти туда, куда шла, а именно на то место, которое мы считали неким домом нашей дружбы. Зайдя во внутрь я сразу же взяла биту. Она была слегка тяжелой, из-за этого я волочила её за собой, проходя в помещении. — Здравствуйте, милые друзья… Надеюсь, я вам не помешала! — со злостью сказала я и даже довольно опасно. Я подошла к шкафу и достав все фотографии, начала их сжигать в большей бочке, которая постепенно начала гореть настоящим пламенем. Я сделала так, что бочка перебросилась на диван, чем создала пожар. Я лишь закрыла глаза, понимая, какая я сейчас тварь… Я просто взяла и разрушила все чем я живу.«Мои амбиции словно яд, я точил нож для себя каждый день Но из-за моей неконтролируемой жадности Нож стал тупой Я знаю, что Эта любовь-это другое имя для дьявола Не держа ее за руку, Я кричал, но отвернулся от своей совести Я чувствую острую реальность все больше с каждым днем Там красная кровь из раздираемой реальности Я никогда не думал, что Жадность станет трубой, предвещающей ад»
Чтобы сгореть в огне я выбрала путь что лучше свалить и жить дальше… Но мысли о конце жизни я не прекращала…The end FFb
Наверное, после воспоминаний мне стало жутко больно и снова эмоции взяли верх. Из глаз потекли слезы и я не смела себя сдерживать. Луна шла впереди и наверняка общалась с Кастиэлем. Нат заметил мои слезы, ибо мои всхлипывания наверняка услышит каждый. Он поставил меня на ноги и посмотрел мне в глаза, тихо спросив: — Ей! Ты чего? — он нежно стал вытирать слезы со щек. — Забей! Это пустое… Наверное алкоголь дал сильно в голову… — кое- как пыталась себя оправдать, так как история о том, как я начала первые шаги к уничтожению своей жизни явно тут не нужны. — Это из-за того, что я дал тебе пощечину? — спросил Нат, от чего я на него удивленно посмотрела. — Нет!.. По большей части от слов Лу… — сказала я, закусив губу и опустив свой взгляд. — Каких именно? Вы с Луной много сегодня говорили, — с интересом спросил детектив Натаниэль. — Наверное, фраза «Что ты несешь?» вызвала во мне бурю эмоций и кучу Flashback-ов… Не скажешь Касу? — последнее я спросила ибо решила доверить часть моей души, о которой не многие знают. — Во-первых, что не скажешь? А во-вторых, допустим, не скажу. — сказал Нат, с недоверием смотря меня. — Историю, которую я расскажу. Как по мне, если она доверяет Касу, то расскажет это. Только давай в моей комнате… — сказала я направляясь в сторону дома.***
Я ждала пока Нат придет ко мне в комнату и я смогу освободиться от того, что начала держать в себе с конца второго курса. Натаниэль постучался и я открыла дверь, впустив его. В руках парня была чашка кофе и чашка горячего шоколада, что явно предназначалась мне. Я легко улыбнулась и хихикнула от его заботы. Он протянул мне чашку, сказав: — У меня есть предчувствие, что ночь будет долгой, поэтому решил выпить кофе и тебе заварить горячий шоколад. — я взяла чашку и показала, что он может проходить во внутрь. Как только мы сели на кровать, я начала говорить: — В общем, эти слова тронули меня из-за того, что глупо отрицать то, что является так сказать тобой… — сказала я, закусив губу, думая, что сказать дальше. — А я просто вспомнила моменты, когда мои любимые придурки глупили и попадали в западню… Скажем так, Луна это начала, и этот момент первое время резал меня без ножа… — я думала, что слезы начнут катиться, но не так сильно. Нат обнял меня, легонько ущипнув за щеку, чтобы приободрить. — В тот день мы вернулись из поездки на море и, скажем так, Лу за день сходила с ума из-за того, что ее придурок… Ладно, о мертвых либо хорошо, либо ничего… — последнее было прямое обращение ко мне, так как я злилась на Акио, который, мать его, чуть ли не довел Августа до суицида. — Он случаем не из Гетто? — спросил Шаброль, от чего я посмотрела на него и выпила горячего шоколада. — Нет… Он просто человек, которому, во-первых, хотелось умереть, а во-вторых, он долбаный мазохист… — сказала я в конце, снова начав злиться. — Никого не напоминает? — спросил Нат, намекая на меня и на то, что я хотела застрелиться. — Напоминало… Максимум от чего я сейчас могу умереть, так это от того, что печень у меня откажет… — перед тем как это произнести я посмотрела на парня и глубоко вздохнула. — В общем, этот человек совершил самоубийство, когда мы летели домой, и как только об этом узнала Лу, она сделала вид, что у нее плохое настроение и не желает вонючить ним… — после этого я остановилась, закрыв глаза. — Только не говори, что в тот момент она хотела пойти на тот свет из-за своего идиота парня? — я кивнула, открыв глаза и закусив губу. — Мне интересно, как случилось так, что она жива и с нами? — Под вечер мне стало плохо. У меня пошла кровь из носа, я вызвала такси и поехала домой. Уже дома, когда я поднялась на второй этаж, я увидела фильм Титаник в домашних условиях. Поняв кое-как в чем дело, я начала просить открыть дверь, но в итоге я выбила её… Дальше, я надеюсь, ты поймешь, что она сделала… — Натаниэль глубоко вздохнул и отпил немного кофе. — Я требую информацию, что сделала с собой твоя сестра! — сказал блондин, с интересом смотря на меня и ожидая подробностей. — Как я поняла, она набрала ванную, сожгла фотки, а после, порезала себе вены… Потом она, кажется, потеряла сознание и, скажем так, начала тонуть… — по моим щекам стали катиться слезы как только я представила что она могла умереть. Нат обнял меня, чмокнув в щеку на место, где текла слезинка. — Тссссс~ Детка, все хорошо… Лу жива и все отлично…— шепотом сказал Нат, пытаясь меня прибодрить, вытирая слезы, которые катились по щекам. Я осторожно выбралась из объятий Ната, когда успокоилась и поставила чашку на прикроватную тумбочку. Не знаю почему хотелось с ним поделиться тем, что со мной произошло и открыться ему отчасти. Я достала из шкафа коробку, где лежали мои воспоминания. Сев рядом с Натом, я открыла её и достала стопку фотографий с полароида. Парень увидев это улыбнулся и спросил: — Что это? — я посмотрела на Натаниэля с лёгкой улыбкой. — The most beautiful moment in life… Ну, или на французском, лучший момент в моей жизни… — я улыбнулась увидев фотографию где мы с Лу счастливы. — Только не говори, что раньше у тебя были чёрные волосы. — с улыбкой сказал Шаброль, посмотрев на на фотографию. — И не только чёрные… — произнесла я, после чего блондин взял фотографию с моих рук. — Лу идёт быть блондинкой, а тебе идёт быть черноволосой. Но с натуральным цветом ты мне нравишься больше… Особенно без макияжа… — я глубоко вздохнула, посмотрев на парня, а тот лишь хихикнул. Я нашла фотографию, где я на первом курсе стою спиной, и эту фотографию сделала Габриэль. — Угадаешь, кто это? — спросила я, смотря на парня, угадывая на кого он подумает. — Луна? — я хихикнула и не дала тому ни положительный, ни отрицательный ответ. Смотря на ту фотографию я задумалась о том, как я была юна и глупа. Это было 16 августа. День рождение Валентайн и Габриэль. На углу фотографии была написана дата и надпись «Happy summer day. I love, girl, happy birthday!». Натаниэль сделал предположение: — Я не угадал? — он скорее спросил. — Ты не угадал. — утвердила я слова юноши. — Скажешь, кто это? — спросил юноша, от чего я улыбнулась. Я отрицательно кивнула и легла на кровать, закрыв глаза. — Теперь я заинтересован узнать, кто на этой фотографии. — сказал Натаниэль ложась рядом и приобняв меня. Я открыла глаза, посмотрела на юношу тихо хихикнув. Приподнявшись, он дотронулся к моим губам так нежно, что было ощущение, что это лепесток, неважно какого цветка, будь то обычная роза или же неизвестная смеральдо. Я ответила на этот поцелуй, прикрыв глаза от удовольствия и наслаждаясь этими мгновениями. Я не боялась переступить ту грань, когда поцелуй выходит из-под контроля и начинает играть между любовниками на грани фола. Я настолько доверилась Нату, что я не хотела его отпускать до самого рассвета; если и отпускать, то без футболки, которая скрывала накаченное тело парня. Я крепко сжала плечи Шаброля, целуя того в губы. Он игриво укусил меня за губу, отстранился и посмотрел на меня. Его взгляд словно раздевал меня, оставляя голышом. Я открыла глаза, смотря парню прямо в глаза, понимая, что хочу сделать это и что четыре или три месяца это не слишком большой срок для чего-то большего, но, черт возьми, я хочу этого молодого человека. Когда люди испытывают что-то, то слова о сексе не нужны, а нужен лишь взгляд, который выдаст все мысли и ложь. Поняв всё, мы снова слились в поцелуе, только на этот раз это был горячий, страстный, интимный поцелуй, который опьянял не хуже виски и заставлял разжигать внутри себя огонь, создавая огромный пожар с возгоранием. Я сразу же сняла с Ната футболку, отбросив ее в сторону, а Натаниэль же притянул меня ближе, делая расстояние нулевым и растворяя в его неизвестности. Мои ноги сразу же оплели бедра Шаброля словно виноград или шипастые стебли розы. Я не видела Ната, как и он не видел меня. Мы снимали с друг друга одежду по ощущениям. И эту ночь я не забуду никогда…. Особенно биение наших сердец.