Каждому дано по его вере

Отныне и до конца своих дней Слейн Троярд - Император. Он вырвал это право зубами, выгрыз из глоток конкурентов, поднялся со дна, от землянина до мужа Ассейлам и отца Империи. Наладил мир с Землей, подавил разошедшихся рыцарей, унял недовольство, понял, как восстановить былое величие Верса. Рыцари его боятся, простой народ - боготворит, с обожанием смотря на него. Спаситель. Император. А собственная, глупая до безумия жена - изменяет. Она думала, что умна. Что он ничего не заметит. Видите ли, не заметит постоянно сопровождающего его Кланкайна, который, разумеется, уверен, что справился бы куда лучше Слейна, и на престоле должна сидеть его тощая задница. Не замечает ее частых отлучек, иногда - даже когда она должна присутствовать на важном мероприятии. Подумать только, какие ненужные заботы - у нее же любовь, чистая и искренняя, словно выпавший снег, словно она вновь одела свои розовые очки. А то есть Слейн ее не любил? Слейн не швырнул ей под ноги весь ее счастливый мир? Тот, о котором она зудела столько времени. Хмм, дайте-ка подумать? Ох, она же до сих пор несчастлива, живя с тираном и деспотом Троярдом, как она думает и рассказывает Кланкайну. Вот только Слейну уже давно наплевать на нее. Отболело-отгорело-отжило. Он Император, он может взять все, что ему полагается сам. А полагается ему то, что он захочет. И хочет он Кайзуку. Инахо вскрикивает и яростно стонет, когда Слейн вбивается в него, заставляя прижаться к грубому письменному столу грудью. Горячий ствол двигается внутри быстро и грубо - то что надо в конце рабочего дня. А ведь Троярд даже не снял с него форму, заявив, что сегодня он хочет трахнуть Инахо прямо на рабочем месте. - Тебя просто надо было поиметь прямо в катафракте, - Слейн шипит на ухо, туго протискиваясь между ягодиц, - Пару раз прямо на пульте управления, там бы все равно никто не услышал твоих криков. - Слейн, - Инахо прогибается при особо глубоком толчке, - Не болтай. Ты замедляешься, - Слейн только рычит и вжимает Инахо в стол, лихорадочно быстро набирая темп, тем самым заставляя Оранжевого заткнуться и только стонать, повыше выставив задницу. Слейна это устраивает - стоны Кайзуки как музыка для ушей. Его ладони сжимают узкие бедра и натягивают на себя. - Я кончу в тебя сейчас, - он не спрашивает, а констатирует факт, - Потом мы поедем к тебе домой и я буду иметь тебя все три дня,что я на Земле, - императорское одеяние прекрасно дополняет синий цвет костюма Инахо. Слейн смазано целует кончик уха Инахо и вжимается в него носом, - Пока Ассейлам думает, что можно безнаказанно ставить мне рога. - А ты что сейчас делаешь? - Кайзука язвит, оглядываясь через плечо и Слейн не может не заткнуть этот наглый рот своим, заодно укусив за губу и войдя так глубоко, что Инахо хрипит и царапает чужую руку ногтями. - Я беру тебя. Слейну нравилось нежиться после ночи секса. У Инахо простое постельное белье, не шелка их с Ассейлам брачной постели. Но оно теплое, и рядом всегда есть тот, кого можно прижать после страстной ночи, поцеловать в плечо, укусить, обнять. - Слейн, убери свою ногу, - Инахо беспокойно дрыгает стопой, раздраженно фыркая. Он еще не остыл после секса и ненавидит, чтобы его кто-то отвлекал от послевкусия страсти. Даже если это Троярд. Слейн не слушает и притягивает брыкающегося Кайзуку поближе, покусывая плечо. Тот фыркает, выкручивается и дрожит, когда любовник накидывается вновь. Троярд завидует сам себе и проклинает самого себя, что заметил Оранжевого так поздно. И наслаждается тем, что заметил хоть когда то. На их свадьбе Ассейлам была в белоснежном-сливочном платье похожа на мечту. На их свадьбе Инахо был в строгом черно-бархатном костюме похож на похоть. В то время он был так счастлив, он был рядом со своей сладкой, похожей на крем, на облако, мечтой. Он был ласковым в их первую брачную ночь - таким нежным, что чуть не расплакался, лаская терпко-гладкое, без изъянов, женское тело. Только, видимо, она была недовольна, раз буквально через несколько месяцев упала в чужие объятья, сладко целовалась с иным и без сожаления отбросила Слейна назад. Да, он теперь управляет Версом, но ей он приказывать не может. Как бы мало она не делала, она все еще королевской крови. Вот только их наследник наверняка будет совсем не от Слейна. И все чаще Слейн уходил мыслями в другой вариант. Как бы он уверенно подошел к Инахо, тогда, вынул бокал вина из его пальцев, сказал что-то важное и увел прочь. Можно было бы зажать его в темном коридоре, быстро скользнуть руками на бока, приподнять и поцеловать тонкие сжатые в нить губы. Инахо всегда сердится, когда его поднимают. Было бы весело тогда взять его вместо Ассейлам на свадьбе. Рассыпать черный оникс волос по рукам, поцеловать за ухом, услышать недовольное фырканье и сжать еще крепче, чувствуя, как под слоями ткани уже горит от прикосновений горячее шальное тело. Инахо - Инахо умеет быть живым воплощением порока и похоти, если захочет. Слейна всегда это возбуждало только больше. Инахо шумно дышит в плечо пока Слейн осторожно и медленно двигается, прижимая Кайзуку ближе к себе. У Оранжевого дрожат острые коленки и закатываются глаза в ответ на каждый толчок - Троярд осыпает его шею и плечи поцелуями, едва касаясь губами. Восходящее солнце, лучами пробиваясь из приоткрытого окна, золотит его склоненную спину. Слейн придерживает руками крепкие бедра, в плену которых и сам сейчас находится. Они кончают вместе, вместо удовлетворенности получив только новый голод и жадно целуются, пытаясь перехватить инициативу у друг друга. Это последнее утро на Земле, Слейну уже надо уезжать, но Инахо-Инахо-Инахо, его губы-руки-глаза - как он может уйти? В конце-концов он со стоном отрывается и садится на постели, пытаясь одеваться. Инахо не встает, лежит все такой же нагой, прикрытый лишь простыней и смотрит на Слейна так, будто бы если он уйдет, у Инахо остановится сердце. Эти сладкие мучительные моменты, когда чувства Кайзуки бурлят на поверхности, поднимаются и отражаются в глазах - и как отвратителен этот момент, тем что Слейн должен идти. Он чертов император! Почему... Почему это так сложно? Слейн не знает. Слейн любит на Земле все - кроме этих чертовых моментов прощания. Лемрина красива - ее красоту ничуть не умаляют ее больные ноги, Слейн отмечает это, галантно передавая ей бокал вина. - Вино прислал Кайзука Инахо. Оно должно быль сладким, - Император наливает и себе в бокал, наблюдая, как красная жидкость плещется в бокале. Лемрина растягивает чувственные розовые губы в улыбке. - Он тоже так же сладок? Сводная сестра его жены сейчас его лучший друг во всей Империи. Она вышла замуж за Харклайта - и Слейн каждый раз, когда они вместе, ловит их нежные взгляды и завидует. Сейчас же он лишь вздыхает и трет переносицу, слегка улыбаясь. - Слаще, чем ты можешь себе представить. Бывшая принцесса - сейчас графиня - звонко хохочет, хлопая в ладоши. Сейчас бояться нечего, Ассейлам вновь с "визитом" в крепости Кланкайна, так что леди Харклайт веселится от души, с удовольствием устраиваясь в удобном кресле. - Конечно, я же его видела! Он так мил, не могу дождаться, когда ты пригласишь его посетить Верс! - Слейн скептически поднимает одну бровь. - Это зачем еще? - Разумеется обсудить с ним, насколько ты бываешь невыносим, - Лемрина отпивает вина из бокала и улыбается, - Великолепно. Сейчас только главное, чтобы моя непутевая сестра не принесла ребенка. Кланкайн не упустит возможность подвинуть тебя с трона. - Пусть облизнется, - огрызается Слейн и залпом выпивает вино - сладость прокатывается по языку горячей ежевичной волной, - Дернется - оставлю обоих за бортом, а наследником станет ваш с Харклайтом старший ребенок. - Да ты хитрец, - Лемрина почти растекается по креслу, - Не зря с тобою я дружу. Такого союзника упускать грех. Слейн отвешивает шутливый полупоклон. - Все для милых дам, что я могу сказать на это. Инахо смотрит ему в спину так, будто когда он уйдет, у Инахо остановится сердце. У Слейна оно уже разрывается. - Подожди немного. Это не займет много времени. Буквально полгода. Кайзука молчит и тянется руками обнять его тело, прижимаясь щекой к пояснице. Император берет все что хочет, но не прямо сейчас. Сейчас нужно дотерпеть - но как дотерпеть до конца и не раскрыть тайн. Как хранить их связь в секрете, когда тонкие руки обвивают его пояс, и каждое движение умоляет не уходить. Но пути назад уже нет - то, что началось от взаимной обиды и тоски, разрослось настолько, что стало уже нерушимой связью. Разрывать ее - только с корнем и навсегда. А Слейн не собирается - он уже держит Инахо в своих руках. Жизнь должна ему за все его страдания. - Ты выиграл войну. Дай мне теперь выиграть свою. Верь в меня. Инахо прижимается, обнимает почти до боли и тут же толкает от себя - иначе Слейн никогда не уйдет. Полгода будут пыткой. Полгода будут адом. Но каждому дано по его вере - а больше, чем Инахо, в Слейна не верит никто и никогда. У них обоих разрывается сердце, но они никогда не забывают, что в первую очередь они солдаты. И у них осталась последняя война. Слейн закрывает за собой дверь. Император гордо поднимает голову.