***
Лёгкая, едва заметная улыбка появилась на дрожащих губах Таки, когда он вспомнил те времена — это было бесчисленное количество раз, на самом деле — когда их сильному лидеру, который ещё был школьником тогда, приходилось таскать на себе его пьяную тушку домой. И то, что его квартира находилась на втором этаже, ничуть не облегчало задачу. Тору грозился скинуть его бессознательное тело со второго этажа огромное количество раз, но, в конце концов, Така всегда просыпался замотанный и укутанный в одеяло. Ах, Тору… почему ты, чёрт возьми, такой милый?! Говоря о лидере, ему исполнится двадцать девять буквально через несколько дней — через два, если быть точным — и Така до сих пор не знал, что подарить непробиваемому гитаристу. Я имею в виду, я уже дал ему всё, что у меня было — чего ещё он может желать?! Така просто надеялся, что гитарист не попросит о ночи жаркого секса, потому что, хотя он и любил, когда его жестко трахали, вжимая в кровать, у них всё ещё были концерты в ближайшие несколько дней. И выступать с саднящей задницей и болью в пояснице Таке совсем не хотелось. Кроме того, на раздражающе красивом лице Тору определённо появится самодовольная ухмылка, когда он увидит, как Така хромает на следующий день, моу! Я просто представил эту ухмылку и уже хочу его пнуть! Левая нога Таки неосознанно дёрнулась в сторону, случайно пиная гитариста— — Ау! — Тору вскрикнул, едва не выронив сигарету, зажатую между пальцами. — Какого хера?! —который сидел на каменных ступеньках и спокойно курил, как будто это самая нормальная в мире вещь, которую можно делать. Я о том, что мы в чужой стране с шикарным видом, и он решил покурить напротив этого?! Какого хера, Тору. Серьёзно?! Гитарист поднял на него взгляд, нахмурившись. — Почему ты пнул меня?! Така раздражённо фыркнул, пряча замёрзшие руки в карманы своей слишком большой толстовки. Вообще-то, она принадлежала Тору, именно поэтому рукава почти доставали до кончиков его пальцев, но гитаристу не нужно было знать, что он снова стырил её из его чемодана. — Потому что я так, блять, захотел, — буркнул он, прежде чем усадить свой зад на холодную лестницу — игнорируя выражение полного недоумения на лице лидера — и уставиться на огромную ёлку впереди. Когда Така не продолжил говорить в следующие несколько секунд, Тору, вероятно, догадался, что он снова был в своём редком мрачном и задумчивом настроении, поэтому он только обречённо вздохнул, также переведя взгляд на огни перед ними. Продолжительная, но всё ещё комфортная тишина повисла между ними. Така вздохнул, наблюдая за Томоей и Рётой, которые бегали — как объевшиеся сладостей, гиперактивные дети — вокруг ёлки. Они уже женаты и имеют собственных детей, но всё ещё ведут себя, как маленькие! Не то что их лидер, который внезапно вырос холодным и немногословным снаружи человеком после того, как Алекс покинул группу. Поначалу это пугало, но всё же это было необходимо, группа нуждалась в ответственном и суровом лидере, который бы следил и направлял шумных членов группы к их мечтам. Неожиданно Тору повзрослел — оставив Таку слепо искать того Тору-сана, в которого он влюбился много лет назад. Перемены были таким отстоем, но что он мог сделать? Всё и все менялись — они лишились дорогого члена группы, друга, члена семьи, но взамен они приобрели много новых знакомых, нашли новых друзей и создали прочные связи с людьми по всему миру. Даже сам Такахиро изменился, превратившись из стеснительного, вечно-смотрящего-в-пол мальчишки в слишком-активно-бегающего-по-сцене мужчину, которым он был сейчас. — Эй, Така, — до него донёсся знакомый низкий, глубокий голос, когда Тору заговорил. Така лениво повернулся к гитаристу, отмечая, как хорошо тот выглядел в чёрном. — Мммм? — Ты знаешь, что с марта здесь разрешили однополые браки? … … Така уставился на мужчину, потом перевёл взгляд на белую церковь, возвышающуюся за ними, а потом обратно на улыбающееся лицо гитариста. — Угх…? — Что за реакция, чёрт возьми?! Э?! — А как ты хочешь, чтобы я реагировал? — ответил он, совершенно не понимая, что происходит в голове у этого парня. Почему Тору внезапно выдавал интересные факты, как какой-то типичный экскурсовод?! — Ты должен был сделать «вааааааааааау»! — сказал Тору со своим, как обычно, непробиваемым лицом. — Тц. Я даже гуглил это, и всё, что ты сказал — это «угу»? Как ты мог? — Ум, — Така нервно сглотнул. — Вааааааау, Тору-сан! Это очень, ум, милый факт, о котором ты узн— ай! Больно, идиот! — закричал он, когда гитарист грубо толкнул его. — Ты неблагодарный ублюдок! — И теперь я неблагодарный?! — Ну да, потому что я сделал так, как ты хотел, и что получил?! — Така драматично вздохнул. — Ты, блять, толкнул меня! Замечательно! Просто замечательно! — Ты заслужил это за то, что пнул меня! — Я—! — Така открыл рот, чтобы сказать что-нибудь, но клетки его мозга решили замёрзнуть и перестать работать в тот же момент, поэтому он просто раздражённо вздохнул. Он подтянул ноги ближе, положив подбородок на свои покрасневшие пальцы. — Ты и правда мудак, знаешь это? — Ага, — Тору кивнул, придвигаясь ближе к неподвижному Таке. — Ты говорил это громко и понятно с самого начала, Такахиро. Така замолчал, но его хмурый взгляд постепенно смягчался, особенно, когда он почувствовал, как рука Тору задержалась на его боку — поглаживая любовно, успокаивающе, виновато — когда он нежно притянул его ближе. Ему не нужно было вслух извиняться перед Такой, чтобы тот простил его, потому что за годы, пока они были вместе, они каким-то образом поняли, что слова неубедительны, что им не нужны были банальные фразочки, чтобы выразить свою привязанность. Тору не сказал ни слова, но Така мог чувствовать любовь в воздухе, как бы слащаво это не звучало. Тору не заявлял о своей неиссякаемой любви к вокалисту, но его любовь действительно витала в воздухе, и Така был более, чем счастлив чувствовать её. — До сих пор не понимаю, почему ты внезапно заговорил об однополых браках, — пробормотал Така, прижимаясь к плечу гитариста и наблюдая за проезжающими мимо машинами. — Я имею ввиду, мы не граждане этой страны, помнишь? — Думаешь, их разрешат в Японии в ближайшее время? — Ну, — Така наморщил нос. Японцы строго, строго придерживались традиций, касаемо этого вопроса, поэтому, возможно, нет — но помечать можно, верно? — Да откуда мне знать. Что, — он хитро улыбнулся и посмотрел на гитариста. — Уже хочешь жениться, а, Тору-сан? Така ожидал, что Тору будет отрицать это и игриво ухмыльнётся ему, потому что сейчас они были на пике своей карьеры. Любые новости и слухи о том, что они встречаются друг с другом, нанесут серьёзный удар по их имиджу — не смотря на то, что сейчас мир стал лучше принимать всё это. Тору действовал и думал, как лидер, которым он и был — и Така знал, что благополучие группы всегда, всегда будет на первом месте — и он был абсолютно согласен с этим. Поэтому, представьте его удивление, когда Тору посмотрел на него с самым серьёзным выражением лица, Таке даже пришлось нервно сглотнуть. Ну, а кто бы так не сделал?! Когда этот шикарный мужчина внезапно пялится на тебя так, будто рассматривает бактерию под чёртовым микроскопом?! И нет, он использовал сравнение с бактерией не потому, что они оба малюсенькие или что-то в этом роде. Нет, вовсе не из-за этого. — А ты не хочешь, Така? — спросил гитарист таким низким и глубоким голосом, что Така чуть не превратился в лужу. … — Ухммм… — протянул он, отводя глаза от пристального давящего взгляда лидера группы. — Ну, да, но сейчас? Серьёзно? — спросил он и даже повторил это, как тупой попугай, потому что его мозг был готов взорваться от этого. — Как бы, прямо сейчас? Тору уставился на него этими глазами с тяжёлыми веками, прежде чем начать смеяться. — Глупый Така! Ахахахахахаха! ЧТО. — К-какого хера?! — его щёки вспыхнули от смущения из-за этого глупого вопроса. — Что смешного, ты, чёртов— — Я не имел в виду прямо сейчас, идиот, — сказал Тору, заставляя Таку нахмуриться так, как будто кто-то убил его щенка. — Ты видишь тут кого-нибудь, кто мог бы зарегистрировать наш брак? Или мы хотя бы в Японии? Это вообще разрешено в Японии? — ТОГДА НЕ ЗАДАВАЙ, БЛЯТЬ, ТУПЫЕ ВОПРОСЫ, ТУПОЙ ГАЧАПИН! — завопил он. — Маа, маа*, — Тору практически обнял его, поэтому, естественно, Таке пришлось играть грязно — он вырывался так, будто кто-то собирался изнасиловать его перед этой величественной церковью — но за плечами у Тору были годы, годы тренировок по тому, как скрутить миниатюрного вокалиста, так что он стал в этом чёртовым профи.*ну, ну
— Выражение твоего лица такое очаровательное, — промурлыкал Тору, взъерошив волосы Таки, чтобы успокоить его. Щёки Таки решили покраснеть ещё сильнее, потому что это то, что происходит, когда любовь всей твоей жизни внезапно делает тебе комплимент. — Как так вышло, что мы почти одного возраста, но ты всё ещё выглядишь молодо, а? — Пфф, ещё бы, — Така сердито скрестил руки на груди. — Это потому, что есть много людей, которые отвлекают меня, когда я переживаю. И что насчёт тебя? У тебя вообще есть друзья, Тору-сан? — он нахально улыбнулся, слыша неодобрительное ворчание от гитариста. — Ты и эти твои херовы «друзья», чёрт возьми, — пробубнил он. — А насчёт возраста, тебе же через два дня исполнится двадцать девять, а? — Да, и я буду снова одного возраста с тобой. — Ага. — Но я всё ещё выше тебя. — Я прибью тебя, Тору-сан, — пригрозил он и даже прищурил глаза, чтобы выглядеть грозно и устрашающе. — И это будет чертовски больно. Вместо того, чтобы перепугаться, Тору просто удивлённо вскинул брови — явно забавляясь тому, как Така всё ещё пытался дуться и выглядеть сердитым, когда был таким милым и созданным для объятий, как чёртов Покемон, даже после всех этих лет. — Нуууу, — протянул Тору, выпрямляя ноги. — Что ты собираешься подарить мне в этом году? — Не знаю, — Така пожал плечами, его настроение тут же поползло вниз, когда он понял, что всё ещё не придумал нормального подарка. — Как насчёт сауны с блондинками? — Как насчёт сауны с обнажённым Такахиро? Така возмущённо ахнул, резко поворачиваясь к гитаристу — который похотливо улыбался и с намёком играл бровями. — Какого чёрта, Тору-сан?! — он не мог в это поверить, но на его губах уже появилась ехидная улыбка от такой же мысли. — Как ты можешь такое говорить на людях, а?! Неужели тебе не стыдно, испорченный оссан*?!*старикашка
— Я не настолько стар! — Думаю, ты можешь сойти за моего отца, а? — Така ухмыльнулся. — Как думаешь, мы можем получить скидки от этого? — Ты и так уже зовёшь меня папочк— — ХВАТИТ! — Така громко вскрикнул, когда Тору начал говорить извращённые вещи на людях. Прохожие и некоторые туристы уже начали странно посматривать на них, потому что они выглядели как парочка, которая затеяла громкую ссору перед чёртовой церковью. — Что, если кто-то услышит тебя, а?! — Они всё равно не понимают нас, — Така хотел хорошенько заехать по его сияющему лицу, когда Тору просто пожал плечами. — Поэтому остынь, Така. Не кричи. Мы же не хотим, чтобы нас арестовали здесь, верно? Тогда прекрати выдавать такое, чёрт возьми! Така застонал и посмотрел на ухмыляющееся лицо гитариста, когда его взгляд зацепился за его блестящие золотые серёжки. Серёжки, которые он подарил Тору на его восемнадцатый день рождения, почти одиннадцать лет назад. Серёжки, которые означали их обещания. Серёжки, которые были точно такими же, что он носил сейчас. Така почувствовал, как ёкнуло сердце от этого. Просто вспоминая ту пьяную ночь, тот момент, когда он дарил их на секретной вечеринке в честь дня рождения Тору-сана, он чувствовал тепло и счастье внутри. Это было много, много лет назад, но он всё ещё помнил тёплую спину Тору, когда тот тащил его пьяную задницу домой. Крепкую, тёплую и сильную спину лидера — Ямашиты Тору — его любимого. И снова Така задался вопросом, как они смогли зайти так далеко. Они прошли через множество ссор, жарких примирений, походов на свидания с другими людьми, но тем не менее умудрялись возвращаться друг к другу. Они потратили много времени, пока дрались, кричали друг на друга из-за ревности и краткосрочных связей тут и там, и всё же… И всё же… Посмотрите, где они они были прямо сейчас. На Таку нахлынуло множество разных эмоций — счастье за успех группы, надежды и мечты о будущем, радость от того, что Рёта и Томоя уже создали собственные семьи, несмотря на то, что были полными идиотами, страх перед тем, что ждёт их впереди, волнение от выступления на новой, незнакомой сцене, встреч с людьми и фанатами, что кричали из-за них, но среди всего этого водоворота эмоций в своей груди — Така мог чувствовать любовь — тёплое, сладкое и неописуемое чувство любви и благодарности к Тору. — Я…— начал он, его голос был хриплым и низким от эмоций, что танцевали в его глазах в виде застывших в них непролитых слёз, заставляя их блестеть под тёмными, влажными ресницами. — Тору-сан, я— — Мммм? — он посмотрел на него своими большими глазами, собираясь слушать, что бы Така не собирался сказать — всё его существо и внимание были обращены к вокалисту, из-за чего грудь Таки болела ещё сильнее — в прекрасном смысле. Золотые серёжки блестели, отражая огни вокруг них, и ещё раз Така осознал, как глубоко, как безумно, как бесповоротно он влюблён в этого — в этого гачапина, в этот извращённый сталкерский кусок дерьма по имени Ямашита Тору. Его Тору-сан. Его лидер. Его идеальный гитарист. Его поддержка. Его опора. Его убежище. Его любимый. Его дом. — Я…— он сглотнул болезненный комок, образовавшийся в горле, широко улыбнувшись — его глаза блестели от слёз из-за вечной любви и благодарности. — Я так люблю тебя, т-ты же знаешь это, верно? Верно?***
Тору моргнул, вероятно, удивляясь, как Така умудрился почти разреветься за десять секунд, и почему он вдруг говорил о своей любви к гитаристу на пустом месте. Така что, закинулся какой-то дурью? Стоп, он же даже не принимает ничего такого, верно? Может, он спрятал алкоголь в их чемодане…? Неважно. Тору мысленно пожал плечами, потому что не было ничего важнее, чем вот такой Така — в его руках, с покрасневшим и почти заплаканным лицом, говорящий всему миру о том, как он любит его. Я имею ввиду, что это не происходит каждый день, поэтому… Тору улыбнулся — по-детски ухмыльнулся, чувствуя, как тепло распространяется по всему телу от этих слов — и взлохматил волосы вокалиста ещё сильнее. — Это замечательно, — сказал он, прижимая Таку ближе к себе на случай, если тот решит начать рыдать от непреодолимой любви к гитаристу или ещё из-за чего. — Потому что я чувствую то же самое, нэ?***
— Идёмте есть! — скомандовал Томоя, когда ему надоело резвиться, как ребёнку, у которого была самая лучшая в мире конфета. — Где Такахиро? Пошли есть! Я умираю от голода! — Шш, Томо-кун! — Рёта кинулся к рассеянному барабанщику, чтобы заткнуть его. — У них тут особый момент! Томоя огляделся и обнаружил двоих членов группы, сидящих на каменной лестнице и прижимающихся друг к другу, как будто всё вокруг было создано только для них. Он… он вроде как был рад, что эти двое смогли найти возможность выразить свою привязанность и не бояться осуждающих взглядов и ужасающих последствий. Он надулся. — Jaa, тогда пошли со мной. Я правда проголодался! — Хай, хай, — Рёта кивнул и отошёл от ёлки. — Давай не будем их беспокоить, иначе Мори-чан определённо отпинает нас. Томоя побледнел от мысли, что садистский вокалист мог избить его, и помчался за басистом к лавочкам с едой, но он не удержался, чтобы не кинуть последний взгляд на довольную парочку. Он и Рёта нашли своё счастье — возможно, и этим придуркам пора найти своё, нэ?***
В итоге Така получил восхитительную, жаркую и страстную ночь перед их концертом в Швеции. Это не повлияло на его выступление, потому что он молодец, но Тору — до ужаса испорченный Тору-сан — определённо, бесстыдно улыбался — ухмылялся — как самый настоящий говнюк, которым он и был, из-за того, что беспощадно трахал вокалиста прошлой ночью. И он даже запостил это, чёрт возьми! Така нахмурился и швырнул свой телефон на кровать, его рука инстинктивно массировала поясницу из-за тупой боли. Я, блять, убью тебя, Тору-сан! Ты не доживёшь до конца своего дня рождения, потому что я точно убью тебя, мудак!