Особенности журналистской работы

Кем хотят стать девочки, когда вырастут? Сначала принцессами. Затем популярными певицами или актрисами. Потом кем получится. Лично я после первого этапа захотела стать журналистом. Да так захотела, что объединила второй и третий этапы и поступила-таки в университет на факультет журналистики. Результаты я показывала неплохие. Преподаватели были мною довольны и прочили если не блестящее, то вполне светлое будущее. Лично же я мечтала, ни много ни мало, о Пулитцеровской премии. И вот чтобы хоть немного приблизить ее получение, где-то с середины второго курса я устроилась на подработку в одно издание, которое наш главный редактор упорно именовал «развлекательным», немилосердно штрафуя на доллар тех сотрудников, которые в его присутствии позволяли себе хотя бы мысленно упомянуть словосочетание «желтая пресса». Разумеется, сразу попасть в «Вашингтон пост» или «Нью-Йорк таймс» я не планировала, но и не то, чтобы мечтала стать «старшим помощником младшего дворника» в заштатной газетенке, специализирующейся на скандалах. Но надо же с чего-то начинать? К тому же даже эту работу начинающему журналисту без опыта, а, по большому счету, и без образования, найти оказалось непросто. Можно сказать, мне повезло — одна из сотрудниц издательства ушла в декрет, а главный редактор, как оказалось, когда-то знал моего отца — то ли в школе они вместе учились, то ли за плечами у обоих был один скаутский лагерь — и обладал склонностью к ностальгии. — Сколько же вам лет, дорогуша? — все же поинтересовался он. — Двадцать три, — ответила я, прекрасно понимая, на какую реакцию могу рассчитывать. — Слишком молода… — недовольно покачал головой потенциальный работодатель. — Зато неконсервативна, перспективна, обучаема… — уверенно улыбнулась я. — …И за словом в карман не лезешь, — улыбнулся в ответ главный. — Натренировалась, пока составляла резюме. — Ладно, я тебя беру, — ухмыльнулся он и объяснил, куда идти. Мой непосредственный начальник оказался куда менее доброжелательным. Он встретил меня презрительной усмешкой и философским высказыванием: — Что ж, и кактус на моем столе приносит какую-то пользу, что же говорить о такой красотке, как ты? Не получится украсить газету статьей — украсишь офис своим присутствием… Но беседа с ним принесла куда больше пользы. Мне недвусмысленно объяснили, чего на самом деле жаждет народ — пикантных сплетен, подкрепленных столь же пикантными фотографиями. Конечно, читателям интересны новости о политике, искусстве и прочих серьезных темах, но заметка об очередном романе некой популярной актрисы и снимок одного известного государственного деятеля, травящего за борт своей шикарной яхты, интересны им гораздо больше. И тираж нашей газеты, раскупаемый, как горячие сосиски, подтверждал это, как ничто другое. После некоторых раздумий признав правоту данного утверждения, вооружившись диктофоном, камерой и старомодным блокнотом, я отправилась на свое первое редакционное задание. Потом на второе, третье, …дцатое, со временем научившись получать некоторое удовольствие от работы и мужественно, а если получалось, то с юмором, снося некоторые издержки своей профессии. Ох, не любят нашего брата знаменитости. Ох, не любят… И тут передо мной возникло другое препятствие: если найти работу у меня получилось, то прорваться на первую полосу оказалось практически нереально. То, что мне поручали, тянуло, в лучшем случае, на «подвал». Личные амбиции проявились месяца через два после начала работы, когда я достаточно освоилась и продемонстрировала некоторые свои сугубо профессиональные черты, сподвигшие редактора выпустить меня в самостоятельное, свободное плавание. Даже не знаю, радоваться мне или огорчаться: шеф признал, что я полезнее кактуса. Ни на секунду не забывая о самой заветной мечте, я отпочковала от нее мечту чуть менее значимую: раздобыть такой эксклюзивный материал для статьи, который хоть ненадолго вытолкнет мою газету, а вместе с ней и меня, как автора, в топовую десятку популярных изданий. Как практически исполнить задуманное, у меня не было никаких идей. Даже полному профану ясно: реализовать замысел можно исключительно за счет скорости. Чтобы что-то первым опубликовать, нужно именно таким очутиться на «месте происшествия». Сделать это можно двумя способами. Во-первых, получить наводку от штатных или случайных информаторов, которых, к слову сказать, иногда сами звезды и засылают. Но откуда у бедной студентки деньги на оплату их услуг? Впрочем, некоторые прозрачно намекали, что согласятся на «безналичный» способ оплаты, за что тут же получали по морде. Как понимаете, это несколько усложняло дальнейшее сотрудничество. Да что там! Попросту сводило его на нет. Во-вторых, положиться на «Госпожу Удачу». Именно это я и сделала, таская с собой «набор юного папарацци» везде, даже в неслужебное время. Прежде всего, нужна была тема. Несколько идей крутились в голове, но распространяться о них я пока не собиралась: среди моих коллег «совесть» — понятие относительное. Те, у кого больше возможностей, в любой момент готовы свистнуть что-то стоящее. Кстати, у них это называется «позаимствовать» и не является чем-то предосудительным. Оставалось пользоваться тем, что имеешь, то есть день за днем исполнять поручения шефа, пытаться прославиться за их счет. Как? Случается, и обычное оканчивается сенсацией. Говорят, люди предчувствуют, когда их ожидает нечто особенное, судьбоносное. Видимо, я не из их числа. День, который по устоявшейся традиции потом я называла не иначе, как «тот самый», не задался с самого утра. Я проспала. В душе, где я суетливо пыталась рационально перестроить порядок утренних водных процедур, вдруг неожиданно закончилась горячая вода. Микроволновка радостно тренькнула и оставила меня без завтрака. В довершение допотопный Форд, на который ушла большая часть моих сбережений, потому что в огромном городе без машины — никуда, затарахтел и «сдох» за два квартала от редакции, обеспечив мне не только утреннюю пробежку, но, в перспективе, интересную экскурсию по «злачным местам», читай: штрафстоянкам, куда его непременно оттащат в мое отсутствие. К тому моменту, как я добралась-таки до своего рабочего места, на экран телефона было страшно смотреть: количество пропущенных звонков и непрочитанных сообщений по интуитивной шкале застыло где-то между «строгим выговором» и «увольнением». Более-менее положительным моментом было отсутствие непосредственного руководителя на рабочем месте. Как мне объяснила секретарша, летучка у главного началась позже обычного и продлилась дольше. Собственно, все еще длилась. — Отлично! — вздохнула я. — Давай скажем боссу, что я пришла, как только он ушел? — я улыбнулась секретарше, милой девушке, с которой мы хоть и не были подругами, но весьма неплохо общались. — Давай попробуем, — подняла она мое настроение, но тут же обрушила его снова. — Шеф отозвал из печати твою последнюю статью… Ты только не расстраивайся! — попыталась девушка обнадежить меня, видно, разочарование слишком явственно отразилось на лице, хоть я и старалась держать себя в руках. — Вообще-то статья ему понравилась. Просто в последний момент пришел материал о скандале в итальянском посольстве. Освобождая под него две полосы, пришлось чем-то пожертвовать… — И, прежде всего, моим материалом… — я отвернулась, чтобы хоть так скрыть эмоции, и подошла к окну. — Гениально! — Я тоже так считаю, и рад, что ты со мной согласна, — раздался за спиной голос непосредственного начальника, «осчастливившего» мой мобильный большей частью звонков и эсэмэсок. — И не пытайся втюхать мне, что «ты пришла, едва я ушел», — я поймала нереально строгий взгляд. И все же, несмотря на него, встреча выглядела вполне дружелюбно. Это настораживало. — Отдышись, красавица, — вдруг благодушно-покровительственно подмигнул мне шеф, — и не благодари! — За что? — выдавила я, плюхаясь на первый подвернувшийся стул. — Я прикрыл тебя перед главным и выторговал очередное шикарное задание. — Выторговал для меня или, как обычно, решил перепоручить то, что повесили на тебя? — вопрос был задан неспроста. В самом начале моей трудовой деятельности шеф частенько спихивал на меня то, что заранее было обречено на неудачу или не принесло бы особых дивидендов. — Тебе-то какая разница? — хмыкнул шеф. — Сегодня тебя не только не уволили за опоздание… — Первое за все время работы, — вставила я. — …Но и предоставили шанс отличиться, — не обратил никакого внимания на мою ремарку шеф. — И в чем же этот шанс заключается? — вполне закономерно поинтересовалась я. — Небоскреб Старка, — веско припечатал начальник и уставился на меня с таким видом, будто провел получасовой детальный инструктаж. — Что «небоскреб Старка»? Сфотографировать? Ограбить? Взорвать? — мрачно уточнила я. — До сегодняшнего дня я была единственным сотрудником редакции, кому Железный Человек, которого мы усердно выставляем беспринципным умником, денежным мешком, бабником и очковтирателем от благотворительности, не разбил камеру или физиономию, на выбор. Лично или руками собственной службы безопасности. Ты желаешь восстановить справедливость? — Ну… — шеф слегка смутился. — С дамами люди Старка обращаются достаточно вежливо… А камеру тебе редакция потом новую купит… — Так что же хочет главный? — смиренно спросила я, в принципе, прекрасно зная ответ. Его я и получила. — Сенсацию! Скандал! — ухмыльнулся шеф. — Снимок, как Энтони «Железный Человек» Старк плюет из окна на головы рядовым обывателям. — Клевещем на очередную легенду… — недовольно констатировала я. — Скорее придаем ей черты обычного человека, — шеф поучительно ткнул пальцем в потолок. — Я видела, как ты периодически проделываешь подобное, босс, — буркнула я. — Что не делает это «признаком обычного человека». — Так, красавица! Главный уверен, что ты уже полтора часа, как на месте! — прервал мою несмелую нотацию шеф. — С чего бы? — С того бы, что когда он на летучке поручал это мне, я сказал, что уже отправил туда тебя, — подтвердив мою недавнюю догадку, шеф ехидно ухмыльнулся, но сразу посерьезнел. — Мне все равно, что ты будешь делать: наймешь вертолет, облазаешь крыши соседних домов, попрактикуешься в промышленном альпинизме, вотрешься в доверие к персоналу — но чтобы к вечеру снимок был. Не этот, так какой-нибудь другой. Главное, чтобы подвусмысленней, погорячей… Ну, ты меня понимаешь. — Да уж понимаю… — вздохнула я, направляясь к выходу, соображая, как добраться до Империи Старка. Причем и в прямом, и в переносном смысле. Заднее сидение рейсового автобуса не очень-то располагает к размышлениям, но мне все же удалось погрязнуть в своих думах настолько, что я чуть не проехала нужную остановку. Работа есть работа, а кандидатура Энтони Старка, в свое время дававшего изданиям типа того, где я трудилась, массу предлогов не забыть о себе, была ничем не лучше и не хуже любой другой. Однако, как только он признался, что является Железным Человеком, и всерьез увлекся своей помощницей, Вирджинией Поттс, он, простите за каламбур, стал человеком, и хоть по-прежнему частенько попадал на первые полосы газет, но поводы для этого уже не были столь скандальными, как раньше. В свете последнего как-то не хотелось специально очернять героя. Придется выкручиваться. Что ж, небоскреб большой, день длинный, окон много… Глядишь, повезет. И ведь повезло! Правда, сначала, оказавшись в самой гуще событий, получив возможность осветить ситуацию не «со стороны», как прочие корреспонденты, прибывшие на место ближе к финалу, а «изнутри», я подумала обратное. Но кто осудит меня за это?