А завтра будет рассвет. Часть 1

— Арси? Синяя фем обернулась на голос. К ней подошёл Оптимус, приближение которого она, погрузившись в свои мысли, даже не услышала. — Вот ты где, — сказал он, подходя ближе. Как и в большинстве случаев, Арси находилась возле обрыва, недалеко от базы. Она была здесь, когда хотела остаться наедине. Хотя, наедине тут остаться нельзя при всём желании. Здесь же могила Клиффа… Фем пожала плечами. — Где мне ещё быть? Понять, о чём она, было не сложно. Сделав последний разделяющих их шаг, Прайм взял её за манипулятор. — Думаешь, твоя вина в том, что Ангелина сделала именно этот выбор? Арси отвела взгляд. Оптимус хорошо понимал, о чём она думает. Так было всегда, ещё во время войны за Кибертрон. — Не знаю. Я не перестаю спрашивать себя, где мы совершили ошибку? Оптимус взял её за подбородок, заставляя посмотреть ему в оптику. — Арси, ты не виновата в том, что случилось. Ангелина сделала этот выбор осознанно. — Зачем ей было присоединяться к ним? — фем вырвалась из манипуляторов Прайма и отошла на несколько шагов. — Оптимус, я не верю, что она могла осознанно присоединиться к десептиконам. Она не могла. Некоторое время Прайм молчал, но потом задал вопрос: — Ты спрашивала у неё, почему она выбрала их? Арси обняла себя за плечи. — Она сказала, что главная причина её выбора — желание остаться в живых. Но как именно Мегатрон ей в этом поможет, она не сказала. И ещё… она расспрашивала об Александрине. Оптимус на миг поморщился. Эта тема была неприятна всем, её обычно не затрагивали. — Что именно? — Как она была дезактивирована. Что ж, это неудивительно. Оптимус и сам часто задумывался, как же всё-таки удалось дезактивировать Александрину? Этот вопрос интересовал многих, а Ангелину, которая является следующей Хранительницей, пусть и не инициированной, это должно интересовать вдвое больше. Тем временем, Арси, продолжая обнимать себя за плечи, повернулась в сторону обрыва. Солнце медленно садилось, красно-оранжевые лучи светили прямо в оптику. Закат. Арси вновь погрузилась в свои мысли и очнулась лишь тогда, когда на её плечо лёг манипулятор Оптимуса. Синяя фем слегка качнула головой, отгоняя грустные мысли. — Би и Балк на разведке? — перевела тему та, поворачиваясь к Прайму. Тот кивнул. — Да, на базе, кроме нас, только Рэтчет. Арси не ответила, но Прайм её не торопил. Он видел, что та собирается что-то сказать. — Оптимус, — наконец сказала та, посмотрев ему в оптику, — мы никогда не знали, что будет завтра. Иногда будущее меня пугает. А тебя? Ответил Прайм почти не задумываясь: — Арси, любимая, я готов к любому будущему, если только в нём будешь ты. Оптимус сжал её фейсплет в ладонях. — Главное, чтобы ты была рядом. Прайм осторожно коснулся её губ своими, но Арси и не думала отстраняться. В такие редкие моменты синяя фем обо всём забывала. Обо всех проблемах, трудностях, о том, что идёт война, что ждёт их в случае поражения… Всё это переставало её волновать. И так не хотелось возвращаться к реальности… И не только ей не хотелось этого. Оптимус чувствовал то же самое. Однако, усилием воли, Прайм отстранился первым, но, не желая отпускать любимую, коснулся своим лбом лба Арси. — Надо возвращаться, — сказал он через некоторое время. Фем кивнула. Её манипулятор оказался в манипуляторе Оптимуса. И так они, держась за манипуляторы, двинулись в сторону базы. Конечно, скоро им придётся разъединить их манипуляторы, вновь следить за тем, чтобы никто не узнал о том, что происходит между ними. Думать, что делать дальше, как быть с выбором Ангелины, ждать новых действий Мегатрона, действовать самим. Ждать завтрашнего дня. Но Оптимус прав. Неважно, что ждёт их завтра. Важны лишь их соединённые манипуляторы, их чувства и то, что она и Оптимус вместе. Остальное они переживут. *** Две недели спустя. — С возвращением, Хранительница, — буркнул Старскрим, попытавшись добавить в голос хоть немного дружелюбия. Получилось не очень, если честно. Но я всё же кивнула, оценив попытку. Нет смысла враждовать, только нервы себе мотать. Тем более, что поводов мотать их и так предостаточно. — Ангелина, — решила поправить, — и лучше на ты. Как правило, друзьям я разрешала называть меня Линой (Арси и Бамблби исключение, они меня Линой с первого дня знакомства звали), но я не могла назвать другом того, кто не против меня придушить. Попыток Старскрим, разумеется, не делал, но я по окулярам видела, что он не против. И тем не менее, решила, что будет лучше, если он сможет, наконец, обращаться ко мне хотя бы по полной форме имени. Глядишь, беситься поменьше станет. — Не прошло и двух недель, — буркнул Тощий, явно обиженный, что он должен со мной церемониться. М-да, учитывая тот факт, что Мегатрон велел ему относиться ко мне с уважением и почтением, Старскрим надеялся, что эту фразу я не услышу. Ну… Пожалуй, я сделаю вид, что не слышала. Так или иначе, не я просила его со мной возиться, моей вины в этом нет, так что пусть идёт лесом. Мой же путь лежал совсем не в лес… Я прошла по коридору, свернула, прошла ещё немного, опять повернула и вошла в открывшуюся передо мной дверь. Будь я сейчас в обличьи человека, путь занял бы куда больше времени, а так полминуты, и я на месте. Всё же хорошо иметь возможность превращаться в трансформера. Итак, я прошла на мостик, и совершенно не удивилась, когда увидела стоящего там Мегатрона. — Ангелина, с возвращением. Я удивлённо приподняла бровь. — Я ценю твоё доверие, но мне непривычно сокращать твоё имя, — чуть улыбнулся Мегатрон. Слегка растянув губы в улыбке, я покачала головой. Да, не так давно я попросила Мегатрона сокращать моё имя. Это ведь показывает моё доверие, а мне нужен именно такой эффект. Полагаю, двух недель должно быть достаточно, чтобы даже у самого неуверенного человека возникло чувство доверия. Ну а если нет… Увы, но тянуть мне больше нельзя в любом случае. — Как ты? — спросил тем временем Мегатрон. — Сила молчит, — я безразлично пожала плечами. Фейсплет лидера десептиконов помрачнел. — Не хотелось бы лишний раз напоминать тебе об этом, но день инициации приближается. Ты уверена, что совсем никаких признаков нет? — Абсолютно, — спокойно сказала я, глядя ему в окуляры. Пару секунд тот смотрел в мои глаза, но потом кивнул и отвёл оптику. — Нокаут! Красный мех возник тут же. — Слушаю, повелитель. — Проводи Хранительницу, — кивнув в мою сторону, сказал лидер и повернулся к компьютерам. Нокаут сделал приглашающий жест. — Прошу, — с кривой ухмылкой хмыкнул он. Чуть приподняв подбородок, я прошла в указанном направлении. Нокаут двинулся следом, пробормотав: — А она наглеет… Я снова притворилась, что не слышу. Ни к чему им знать, что мой слух обострился. *** — Итак, что будете читать сегодня? — упорно стараясь улыбаться, спросил Нокаут. — Опять истории о Хранителях? Я ухмыльнулась. — Ты читаешь мои мысли. Судя по его оптике, ему очень хотелось закатить окуляры, но он сдержался. Лишь повернулся к компьютеру. — Думаю, вы в состоянии найти нужную информацию сами? — он явно желал побыстрее от меня отделаться. — Разумеется. Нокаут отвернулся от компьютера, кивнул мне и покинул отсек. Дверь за его спиной закрылась. Я глубоко провентилировала. Наконец одна. Впрочем, глупо предполагать, что десептиконы не будут следить за мной через камеры видеонаблюдения. А они тут есть, я видела. Отсек, что мне выделили десептиконы, был довольно обычным. Небольшой, фиолетовый, тёмный (ну это и так понятно), помимо платформы (для чего, интересно) в нём находился только весьма нужный мне предмет – компьютер. А нужен он был вот для чего: две недели назад, когда я объявила Мегатрону о своём выборе, мне было чётко сказано – я должна (если не всё время, то большую его часть) находиться на корабле. По словам лидера, это для того, чтобы следить за поведением моей силы… и за мной (вслух он не сказал, но это и так понятно). День инициации действительно приближался, и сжимающееся от страха сердце уже стало явлением нормальным. Я даже внимание особо не обращать на это научилась. Так вот, компьютер. Да, я должна всё время быть на корабле, но ведь тогда возникает вопрос: а что я, собственно, буду всё это время делать? Думал Мегатрон недолго, и решение нашлось быстро – нужно читать историю. Не нашу, а их историю. Но вся история была мне не очень интересна. То есть, конечно, я просмотрела её мельком. С огромным интересом прочитала о причинах начала войны (в целом, причина — война сословий, ну или каст, которая переросла в мировую), но больше всего меня интересовала та история, что касалась меня напрямую: История Хранителей. И вот, что я узнала: Как мне и рассказывали Оптимус и Мегатрон, первого Хранителя выбрал Праймус лично, оставив ему часть своей силы (далее её именовали Силой Жизни, но я называла её проще – Огонь, так как в моём случае это действительно огонь). Но как оказалось, сделано это было не только для того, чтобы поддерживать мир во всём мире. Задача силы была и в том, чтобы способствовать живучести расы трансформеров и других обитателей Кибертрона в целом. Я точно не поняла, но, по словам текстов, у инициированного Хранителя какая-то особая аура, и любой, кто находится рядом, так или иначе получает как бы энергию, которая восстанавливает жизненные силы… ну и улучшает способности к размножению, да. Более того, когда Хранитель обучен управлять Огнём, он может действовать и в обратную сторону. То есть забирать жизненные силы и ухудшать (либо отнимать вообще) вышеупомянутые способности. В общем, если научиться, то силу можно использовать по-разному. Подобных описаний способностей Хранителей было много, но сейчас мне это ничего не давало, так как, будучи не инициированной Хранительницей, я мало на что была способна. Разве что на какие-то мелочи, но и то при условии, что я буду испытывать очень сильные эмоции. То есть, чтобы контролировать эти выбросы силы, нужно контролировать эмоции. А в условиях постоянного страха за жизнь это не очень просто, но я всё же старалась. Но история описывала не только силу, но и самих Хранителей. Их было не так уж и много, как думала лично я. Да, с того момента, как Праймус выбрал первого Хранителя прошло не одно тысячелетие, но обнаружился один интересный факт: Хранители, по большому счёту, бессмертны. В целом, это логично, носители Силы Жизни как никак. Почему же они менялись? Да потому что от вечной жизни рано или поздно устаёшь, и Хранители отказывались от силы, когда считали, что пришло время, и, соответственно, присоединялись к Великой Искре. Да, кстати мне удалось выяснить, что означает это выражение. Оказывается, трансформеры верили в существование внутри Кибертрона какой-то большой, общей искры. Её-то и именовали Великой, поскольку считается, что после смерти трансформера его собственная искра (нечто вроде и сердца, и души одновременно) соединяется с той самой, с Великой. Вот в архивах и сказано, что "...Хранители присоединялись к Великой Искре." (то бишь, умирали). Но это всегда происходило по собственной воле Хранителя. Как же тогда так случилось, что последнюю Хранительницу убили? Увы, ответа на этот вопрос история не дала. Никто не знал ответа. Я сделала шаг в сторону компьютера, но, заметив какой-то отблеск краем глаза, повернулась в сторону двери. Да, в этом отсеке было ещё кое-что: некое подобие зеркала. Ну, то есть, это не было зеркалом, это была отполированная панель (могу поспорить, это дело манипуляторов Нокаута), в которую можно было смотреться как в зеркало. Чёрт, в последнее время я старалась смотреться туда пореже, хотя я и раньше не проводила возле него дни и ночи напролёт. Дело было вот в чём. Не знаю, с чем это связано: то ли с приближающейся инициацией, то ли атмосфера этого места как-то на меня давила, то ли это моя вина, но факт остаётся фактом. Я изменилась. Постоянный страх за собственную жизнь словно бы горел в моих глазах, делая их темнее и испуганнее. И в то же время взгляд стал холоднее. Глядя на саму себя, я словно бы раз за разом вспоминала, что здесь, где-то глубоко внутри меня, спрятана сила, похожая на проклятье, на бомбу, отсчитывающую время до взрыва, который уничтожит меня. Отчего-то именно в такие моменты, когда я смотрела на своё отражение, мне становилось страшнее всего. Возможно, потому, что, разглядывая своё лицо, я раз за разом вспоминала фейсплет того трансформера. Обуглившийся, сгоревший изнутри. Искривлённый в болезненной гримасе, полной ужаса. Я болезненно поморщилась и поспешно отвернулась от зеркальной поверхности. Не знаю, моё ли это воображение, или же это проклятая сила подсовывает мне такие картинки, как бы говоря, мол, смотри, совсем скоро я то же самое сделаю с тобой. И не знаю, вернётся ли к моему взгляду тепло, уйдёт ли это постоянная подозрительность и страх, что неустанно теперь со мной? Не знаю ответов на все эти вопросы, но опасаюсь, что есть вероятность так и не узнать их. Всё зависело от стремительно приближающейся инициации, после которой меня можно будет смело назвать полноправной Хранительницей. Если я, конечно, выживу. Честно сказать, тот факт, что в истории уже была Хранительница, которую именовали именно как последняя, был мне неприятен. Ведь были ещё Хранители! И будут! По-крайней мере будет. Что ж, видимо, не прошедший инициацию Хранитель не может именоваться Хранителем. А что касается будущих (или будущей) Хранителей... М-да, создаётся впечатление, что даже история не верит, что будут ещё Хранители. Словно бы в этом вопросе поставили точку. Но я всё ещё надеюсь превратить эту точку в запятую и продолжить историю Хранителей. И плевать, что для этого придётся стать первой Хранительницей-человеком, первой, кто пройдёт эту игру на выживание. Если это нужно для того, чтобы выжить, я сделаю это. Я ещё не знаю, как, но сделаю, обязательно!