0.08 промилле

Четвертый раз случился уже после революции андроидов. Когда мирные переговоры президента США и Маркуса завершились обеспечением автономии андроидов, Хэнк с Коннором отправились в город, чтобы отпраздновать. Несмотря на то, что для окончательного разрешения ситуации потребуются сотни взвешенных административных решений и годы борьбы с предрассудками, Хэнк предпочитал радоваться маленьким победам. Хоть Коннор и не мог пить, лейтенант Андерсон был вполне способен напиться за них обоих. Было поздно и Хэнк чувствовал приятное опьянение. Он выпил достаточно, чтобы расслабиться, но не хотел нажираться до потери сознания, ведь понимал, что нечестно будет заставлять Коннора играть роль сиделки и тащить его пропитое тело домой. Хэнк задумчиво посмотрел на Коннора, который развлекал себя наблюдением за посетителями бара. Глотнув виски для храбрости, Хэнк произнес, стараясь казаться непринужденным: — Знаешь, если быть до конца честным, я очень надеюсь, что ты останешься в опергруппе. В смысле, даже после того, как андроидов наделят гражданскими правами, и вы сможете сами решать, чем заняться. Я был бы рад, если… если бы ты остался моим напарником. Я серьезно. Господи, как же тяжело Хэнку давались такие признания. Чувства, фу. Коннор перевел на него удивленный взгляд, но уголки его губ медленно поползли вверх, а затем он и вовсе открыто улыбнулся. Это была искренняя улыбка, а не один из тех жутких кривоватых оскалов, которыми он награждал окружающих раньше. Впрочем, даже они казались Хэнку довольно милыми. Стоп, что? Прежде чем Хэнк успел проанализировать эту тревожную мысль, Коннор ответил: — Я с радостью, лейтенант. Может, меня и создали исключительно для проведения расследований, но командировка в Департамент полиции Детройта мне понравилась, — в его глазах блеснул задорный огонек, и он добавил: — Работать с вами тоже оказалось не так ужасно, лейтенант. Хэнк рассмеялся и решил пропустить колкость мимо ушей. На этот раз. — Хэнк, — сказал он, сделав еще один глоток. — Зови меня Хэнком. * Пару часов спустя, когда Хэнк вдоволь наелся и напился, Коннор проводил его до машины. Начиная с окончания мирной демонстрации и все время, пока шли переговоры, Коннор жил вместе с Хэнком, и тот, если уж совсем начистоту, был более чем рад такому развитию событий. Наконец в доме появился кто-то, кроме Сумо, с кем можно было поговорить. Ну, а тот факт, что Коннор иногда помогал по дому, был дополнительным плюсом. Откровенно говоря… Хэнк был бы рад, если б Коннор остался жить с ним даже после того, как начнет сам зарабатывать себе на жизнь. Лейтенант Андерсон подошел к двери со стороны водительского места, но Коннор мягко остановил его и развернул лицом к себе. Он замер, ничего не говоря, и Хэнк невольно задержал дыхание. — Лейт… Хэнк, — начал Коннор, выжидающе глядя на него. Он больше ничего не сказал, но Хэнк и так понял, о чем андроид его просил. Хэнк закрыл глаза и замер в ожидании. Прежде, чем мягкие губы коснулись его губ, он почувствовал тепло синтетической кожи Коннора на щеке. Он ждал, что язык андроида раскроет его рот, но вместо этого Коннор двинул губами. Медленно, чувственно. Это был… поцелуй. Хэнк удивленно взглянул на Коннора. Тот, не прерываясь, нерешительно косился на него. Поэтому Хэнк снова медленно закрыл глаза и расслабился. Когда Коннор наконец раскрыл его губы и углубил поцелуй, Хэнк подался ему навстречу. Язык андроида на этот раз двигался нежнее, будто ласкал, а не намеренно брал пробу. Не успел Хэнк опомниться, как Коннор отстранился, и в груди старого полицейского кольнуло от внезапно накатившего чувства потери. Хэнк мысленно дал себе подзатыльник за излишнюю мягкотелость. Он открыл глаза. Коннор все еще стоял очень близко, и Хэнк почти почувствовал тепло его дыхания на своей коже, когда он произнес: — Содержание алкоголя в вашей крови составляет 0,112 промилле. Думаю, будет лучше, если сегодня именно я отвезу нас домой. «Домой,» — подумал Хэнк. Коннор сказал «домой», а не «к вам домой», или «обратно». Домой. Хэнку понравилось, как это прозвучало.