О том, как

Дэхен пришёл совсем пьяный. Нет, не пьяненький, не подвыпивший, но и не в хлам, а просто пьяный... – Дурак, – первое, что произносит Чоноп, когда "это" выползает из лифта и с объятиями хочет навалиться на младшего – покорного и "всегда доброго", как о нем отзывается сам Дэхен. Вообще-то дом Дэхена находится в другой стороне и на другой улице, но почему-то он позвонил Чонопу. Просто поставил перед фактом, оправдываясь тем, что его "опьянило слишком горячее солнце" и до дома бы он не дошел, поэтому и пришел, мол вот он я такой вот красивый (между прочем) и весь твой в твоей квартире. Чоноп не понимает, зачем он весь такой нужен и что с ним делать, но все равно пропускает его, "опьяненного солнцем", и даже сажает за стол, чтобы накормить. Он наспех готовит первое попавшееся в холодильнике, пытаясь вслушаться, о чем там разговаривает Дэхен, и понимает, что не может разобрать и половины слов. – Вот как ты думшь, я правильно же пступил, что... Дэхен очень пытается, как и Чоноп пытается его понять, ведь он такой хороший. То, что Дэхен пришел к нему, слишком греет душу Чонопу. Даже несмотря на то, что его он бесит, но это не важно. Главное, что он дошёл и выжил. – А потом я забыл, что было, но... Тебе ж неинтресн наверно да? – Говори-говори. И он говорит. Это слишком умиляет и делает счастливым не только Чонопа. Странно становиться счастливым, наблюдая, как лучший друг тщательно подбирает слова, старается выговаривать их и ничуть не обидеть чем-то "милого Чонопи", но это действительно забавляет его. Постепенно речь Дэхена становится более понятной, но взгляд все ещё мутный. Он смотрит прямо в глаза – а может в душу – Чонопу, или просто куда-то сквозь, и говорит тихо и ровно, чтобы его слышал только он. – Джехи сказала, что хочет уволиться со временем. Не может больше быть. – В компании? – Просто быть. Ну, она так сказала. Я думаю там подрз...ум... – Дэхен забавно зажмуривается, проговаривая в голове слово, но так и не произносит его, – имелось в виду "быть с тобой". Чоноп замолкает, опуская глаза на нетронутую тарелку. – Ты ешь-ешь. – Ем-ем. Так вот, – продолжает Дэхен, взяв чистые палочки в рот, и на секунду, кажется, задумывается. – Она сильно напилась тоже. Целоваться лезла, говорила, что будет тяжело и все такое. Ты же знаешь, она ни за что бы на такое унижение не пошла, а тут... Дэхен, наконец подчерпывает холодного риса, который был наскоро разогрет в микроволновке, и морщится. – Не вкусно? – Нормально. Так вот. Просто, знаешь же, что мне кое-кто нравится? Чоноп слегка хмурится и качает головой. – Тебе, наверно, надоело слушать? На секунду Чонопу кажется, что Дэхен и не пьян – слишком громко и отчётливо прозвучал его голос (а может ему просто показался он громким). – Просто, – он откашливается и продолжает, – мне нравится слушать тебя. – Нравится, когда я много говорю? – Спрашивает он и наконец нормально принимается за еду, уткнувшись носом в тарелку, – по-моему тебя раньше это наоборот раздражало. – Ну... Да, было немного, но не совсем. Я разговариваю мало, поэтому, хорошо, что ты любишь поговорить, а иначе что бы мы делали. – Что бы делали, говоришь... – он поднимает взгляд на младшего. Тот прислоняется к столешнице и смотрит в окно. Там лето и очень красивый закат. Солнце прямо на глазах опускается за горы, и комната окрашивается в красный. Время подходит к 9 часам. Чоноп, кажется, тонет в оранжевых лучах и закрывает глаза. Он зачем-то думает об этой девушке и о ком-то, кто нравится Дэхену. Сколько он помнит, Дэхену постоянно кто-то нравился, но кто – так и не мог понять. Тот никогда не говорил. И вот сейчас, зачем он это вообще ему рассказывает, разве Чонопу важно знать это? Да, наверно, важно. Ему хочется знать. Ему нужно это знать. И опять же, зачем Чоноп вообще всегда об этом думает и пытается разгадать чуть ли не тайну века, когда можно просто спросить. Но ему просто страшно. Он закусывает губу и ему хочется высунуться из окна и заорать, почему же все так сложно и непонятно. «Всего лишь хочу, чтобы все было проще». Он так погружается в мысли, что даже не слышит, как чавканье прекратилось и стул ширкнул по паркету. Когда он поворачивается, то перед ним стоит Дэхен, смотрит прямо в глаза – не сквозь – и подходит совсем близко. – Ты так и не понял, да? Чоноп инстинктивно прижимается к столешнице и чуть ли не садится на неё – так близко находится Дэхен. Сглатывая накопившуюся слюну от волнения, на одном дыхании он проговаривает: – Что я должен был понять, хён? Дэхен молчит и случайно опускает взгляд и понимает, что у Чонопа сбилось дыхание. – Ничего, – он тут же отстраняется. – Я что-то засиделся. Можешь не провожать. Сзади раздается глухой удар кулаком и надрывный голос, будто чужой, ведь он не может принадлежать милейшему Чонопу. – Ты, блять, издеваешься, да!? Дэхен резко оборачивается, натыкаясь на недоумевающий взгляд – уставший и отчаянный. – Скажи же ты уже, кто это! Разве много я прошу!? У Дэхена кружится комната и расплывается Чоноп, в его голове гудит его голос и, кажется, собственный, подначивая сказать все, что ему хочется, ведь уже поздно что-то менять и по-другому уже вряд ли будет. Но Дэхен не отвечает ему. Он просто подходит и целует. Чоноп рвано выдыхает и не вдыхает, судорожно вцепляется в плечи старшего, боясь отстраниться, боясь больше не почувствовать этого снова, боясь, что Дэхен просто пьяный и нихрена не соображает. Солнце уже село. Чоноп сдавленно стонет в поцелуй и поворачивает голову к окну, открывая шею для поцелуев. "Дурацкий Дэхен" – думает он и просто расслабляется в руках старшего, выкидывая все ненужное из головы. Дэхен заставляет Чонопа сеть и пристраивается между ног. Перестать целовать оказывается невыполнимым, он не может отпустить его, поэтому запускает руки ему под футболку и обнимает, водит по спине, ребрам и не верит, что он реальный, вот он перед ним, в его руках. Чоноп прижимается щекой к его щеке и трется об неё, зарывается пальцами в волосы и думает, что все это слишком странно. Только сегодня с утра они были друзьями... А были ли? Чоноп думал, что да. А сейчас они не могут прекратить трогать друг друга и скорее всего Дэхен останется у него. Ведь да? – Останешься? – Шепчет свои мысли Чоноп, опуская руки на ремень Дэхена, пытаясь непослушными пальцами расстегнуть его. – Ты же как обезьянка прицепился, как я уйду? – Отвечает тот, уткнувшись в шею. – Прости, – он убирает его руки и целомудренно целует в висок, – я хочу спать. Они перебираются в спальню. Дэхен не раз был здесь, не раз они здесь выпивали и обсуждали актрис, пока смотрели фильмы, обсуждали порно и много матерились, ржали как ненормальные и ссорились из-за всякой ерунды, лежали вместе и даже засыпали, но никто не догадывался, что для каждого эти мгновения были особенными. Особенно болезненными. Дэхен заваливается на кровать и тянет за собой младшего. – Будь со мной просто, ладно? Чоноп пристраивается рядом. Солнца больше не видно, как и лучей рыжих, ярких, обжигающих. Закат сменяется синим небом с тонким месяцем. Дэхен засыпает и спит впервые спокойно, ни о чем не думая. Ни о чем больше не думает и Чоноп.