Автобус остановился рядом с большим богатым домом. Из отсека андроидов вышел знакомый нам парень. Поправил коробку с красками и зашёл на территорию дома. Стены светились золотым покрытием на ярком солнце, насыщенные зеленые кустарники и деревья были идеально вымыты и рассажены вдоль забора. Огромные входные двери раскрылись, впуская жителя домой.
— Добро пожаловать, Ловино, — поприветствовал женский голос, закрывая за ним двери.
Ловино оставил коробку на тумбе с зеркалом. Рядом стояла клетка с двумя попугайчиками. Запустил этих маленьких андроидов. Прошёл на кухню, приготовил завтрак (омлет болтунья с помидорами черри и жареная колбаса, нарезанная брусочками, да кофе со сливками) и подал его на стол, стоящий в гостиной. Осмотрел комнату. Заданий больше не было, можно было будить Антонио.
На втором этаже открывался вид на огромный скелет какой-то древней рыбы и чучело жирафа в полный рост. Висели на стенах и стояли на полу холсты с картинами. В не особо просторной комнате на кровати спал хозяин дома и андроида. Антонио Фернандес Каррьедо, старый художник, который обрёл популярность за счёт своего необычного взгляда на жизнь и окружающий мир. Ну, и таланта, конечно. И это тоже.
Ловино подошёл к большому окну, зашторенному шторой.
— Доброе утро, Антонио, — раскрыл шторы, впуская в комнату солнце.
— Здравствуй, Ловино, — сонно поприветствовал в ответ художник.
— 10 утра, — повернул голову в сторону хозяина. Пошёл в сторону кровати, — облачно, 15 градусов. Возможны ливни во второй половине дня, — проговорил основные сводки андроид.
— В такой день лучше только спать, — как студент в выходной выдохнул старик.
— Утром я забрал краски, которые Вы заказывали, — сел на край кровати и взял шприц, лежащий на тумбочке.
— Я и забыл уже об этом… — выдохнул Антонио. — Вот в чём разница между мной и тобой, Ловино? Ты ничего не забываешь.
— Пожалуйста, дайте мне руку, Антонио.
— Я едва открыл глаза и уже стискиваю зубы… — выдохнул Каррьедо.
Лицо озарило удивление, смешанное с волнением. Он поднял руку, пощупав кофту андроида.
— Что с твоей одеждой? — спросил он, заглядывая в коричневые, словно земля, огорошенная утренней летней росой, глаза.
— Демонстранты на улице, ничего страшного, — откинул одеяло, освобождая от него старика.
— Эти идиоты тупоголовые думают, что смогут остановить проблему человеческой безработицы, избив пару-тройку андроидов, — выплюнул художник.
Ловино знал, что Антонио ругается лишь тогда, когда сильно обеспокоен или разозлён. Сейчас же обе эти ситуации. Хоть Ловино и считается дворецким или нянькой для инвалида, Антонио относился к нему как к члену семьи. Сыну, которого хотел воспитать Фернандес. Сейчас же заботливый сын нес своего неспособного отца в ванную.
Что-то зарождалось внутри андроида. Жгучее чувство, которое заставляло недовольно сдвинуть брови к переносице и скривить рот. «Андроиды забрали у нас работу». Пока что андроиды «работают» лишь няньками, дворецкими, домработницами, садовниками, уборщиками, консультантами, продавцами, лекторами. И то ещё не во всех этих пунктах не остались люди. Ещё можно увидеть продавцов-людей. Эти демонстранты были няньками? Садовниками? Подметали улицы? Если эти люди были учителями, то их учеников действительно жалко.
Нет работы? Вот, идите сюда, помойте старика, приготовьте ему еду, помогите одеться. Чего уходите? Вам же нужна работа! К тому же, он не беден, заплатит хорошо. Берите что дают и не нойте, что работы нет! Поэтому работы у вас и нет.
Наверняка их всех уволили из-за того, что те просто плохо работали. Схема простая: они плохо работали, спустя промежуток времени туда поступили новенькие модели андроидов, так как места пустые, во всём виноваты андроиды. Люди никогда не меняются. Они не видят проблем в себе и валят всё на других. «Я не я, и тапки не мои».
Ловино усадил хозяина в коляску. Отвести вниз на завтрак, потом в студию.
— Есть у нас что-то в планах? — поинтересовался Антонио.
— Да. В музее современного искусства открывается Ваша ретроспектива. Уже четыре приглашения от директора с просьбой подтвердить присутствие.
— Позже с этим определюсь, — устройство на лестнице схватило его коляску и повело на нижний этаж, — что-то ещё?
— Письма от поклонников. Я уже ответил.
— От Васко ничего? — с неуловимой надеждой спросил Каррьедо.
— Ничего, Антонио, — с легкой имитацией сожаления ответил андроид, спускаясь вниз, встречая хозяина, — позвонить ему?
— Не стоит.
Ловино снова взял управление коляски и пошёл в гостиную.
Посадил Антонио за стол, пододвигая немного ближе поднос с едой.
— На завтрак ваш любимый омлет и кофе, — словно официант рассказал андроид.
— Благодарю, Ловино, — взял в руку стакан с кофе, — займись пока чем-нибудь, — улыбнулся, глянув глазами, похожими на два листика дерева ранней весной.
— Хорошо, Антонио, — они могли бы обойтись и без всех этих официальностей, но это уже стало привычной вещью, без которой казалось, что всё будет не то.
Ловино прошёл медленно по гостиной, осматривая её и ища себе занятие. За спиной раздались голоса дикторов утренних новостей. Андроид подошёл к книжному шкафу, высматривая себе книгу. Глобус, что так приятно иногда покрутить, раздумывая о том, как живётся андроидам на других континентах, странах, штатах, городах. Стоял рояль, не понятно зачем. Антонио не так часто на нём играл, чтобы ставить в доме рояль. Хоть «талантливый человек талантлив во всём» у Антонио талант проявлялся в рассуждениях о жизни благодаря накопленному за жизнь опыту. Подумать только… При этом человеке появилось электричество, телевизор, интернет пустил свои сети, всё стало электронным, и наконец, родились андроиды.
На глаза бросилась книга, о которой Антонио много рассказывал, советовал, предлагал, но у Ловино, как говорят люди, руки не доходили. Он мог бы прочитать её ночью, но на полке так много других книг. Открыв первую страницу, андроид принялся читать, пытаясь делать это как люди: представлять все эти картинки в голове, словно смотрит фильм, сериал, меняя детали, по мере их появления на страницах. Но у него это никогда не выходило — воображения нет в программе, не запрограммирована для обычного домработника тире няньки для старика.
К андроиду подъехал Антонио, закончивший свой завтрак.
— Решил почитать? — задал очевидный вопрос художник, просто чтобы начать разговор.
— Да, книга, которую Вы так долго советовали.
Тонио наклонил голову, высматривая название.
— «Мечтают ли андроиды об электроовцах?» — прочитал название. — Думаю, тебе это может понравиться или даже стать чем-то полезным. Кто знает… Поехали в студию, — резко перевёл тему, заканчивая разговор, Антонио.
Ловино кратко кивнул и снова встал за управление кресла. Студия находилась прямо за дверью, рядом с которой они весь этот разговор стояли.
Студия. Или же стеклянная коробка. 3 из 4 стен были полностью стеклянными, создавая прекрасные виды круглый год. Антонио и Ловино первые месяцы их знакомства любили сидеть рядом с одной из стен и наблюдать, как капли дождя стекали по ней, становясь из каких-то капель в большой ручей. Или же, как снежинки стукались о стёкла, изредка прилипая к ним. Правда, первое время Ловино это совсем не нравилось, ибо потом ему приходилось выходить и чистить стёкла, но потом он проникся и уже мог придти ночью сам, пока Антонио спит, а занять себя нечем, ибо андроидам спать не нужно. Каррьедо не боялся таким образом вызвать девиацию. Он вообще не боится девиации. Антонио поддерживал андроидов.
Ловино подвёл Антонио к новому устройству, которое стало поднимать старика к огромному полотну, закрытый шторами. Андроид дёрнул за верёвку и отодвинул кулисы, открывая её потёмки. Там таилась огромная картина, которую Антонио рисовал последний месяц. Пейзаж, похожий на парк, через который сегодня проходил Ловино, но только ранняя осень или позднее лето. Всё как в классическом парке: деревья, лавочки, видна оживлённая улица, резвятся люди, андроиды, но также было показано главное — андроиды были прямо как люди. Андроиды также сидели на лавочках, а не стояли рядом, лежали на траве, а не следили, чтобы их хозяин ничего не замарал или не наступил куда. Оставались лишь малейшие детали, и картина будет закончена.
Ловино осмотрелся. Надо бы было прибраться. Расставить холсты, ватманы, банки от красок, замочить кисти. Фраза Альберта Эйнштейна: «Только дурак нуждается в порядке — гений господствует над хаосом» была точно про Антонио. Как и в его спальне, в студии был беспорядок. Да, холсты находились рядом с хостами, кисти с кистями, краски с красками, но они все были в таком ужасном порядке, так не идеально лежали на полках, что андроид уже давно сдался и перестал это всё поправлять.
Прямо как человек, просто ставил банку с кистями на полку к кистям, холст положил к хостам, поставил на свободное место полученный заказ, и пусть так будет.
Тем временем Антонио уже закончил и подозвал Ловино.
— Что можешь сказать об этом? — спросил художник, встав на ровне с андроидом.
— Здесь есть… Что-то скрытое… — подбирал слова процессор, — что-то, что не для всех понятно, но при этом всём, такое открытое… И мне нравится!
— Я не могу ничего сказать. Мне осталось не долго, ты же понимаешь, а я цепляюсь за кисть, как за спасательный трос. Люди — хрупкие машины, — немного откатился, поворачиваясь и смотря на андроида снизу-вверх. — Что на счёт тебя, Ловино?
— А что не так?
— Давай-ка посмотрим на твои таланты. Нарисуй что-нибудь.
— Но… Что нарисовать? — диод мигнул желтым в замешательстве.
— Да что угодно! — улыбнулся всё ещё лучезарной улыбкой испанца, — попробуй.
Антонио махнул на, как специально, стоящий рядом мольберт, и подал палитру, которую недавно держал сам. Ловино в замешательстве посмотрел на пустой, манящий холст и принял палитру из рук хозяина. Взял одну из валяющихся везде кистей и встал у холста. Глянул на стоящий позади мольберта бюст какого-то человека, которого не помнит даже сам Каррьедо. Натюрморт идеально был перенесён на холст быстрыми руками андроида. Андроиды хоть и сделаны по образу и подобию людей, но делали всё в разы быстрее и идеальней оных. Конечно, если следовать инструкции: «использовать по прямому назначению». Домработница не сможет построить дом, только убрать и привести в полный порядок.
— Это идеальное повторение реальности, — вынес вердикт художник. — Но цель рисования не в этом. Ты же не рисуешь портрет на заказ или не сидишь в первых классах художественной школы. Цель картины — интерпретировать реальность по своему, показать как ты её видишь или хочешь видеть. Попробуй это.
— Но я… Этого нет в моей программе, — опустил палитру, словно сдался.
— У тебя ничего не выйдет, если не попробуешь. Давай, закрой глаза, — андроид послушался его совета, — представь, что ты хочешь нарисовать, найди это что-то в своём подсознании, — диод активно мигал желтым, прогружая всё новоё, пытаясь её «переварить», — пусть кисть ведёт тебя.
Ловино плавно поднял руку, нанося новый мазок. Он почти не смотрел на то, что выходит, чисто по идеальной памяти брал новую кисть для нового цвета, всё ускоряясь, как творец, к которому наконец пришла муза, вдохновение. Антонио почти не смотрел на холст, создавая для себя сюрприз, и поднял глаза лишь тогда, когда сам Ловино открыл свои глаза, отходя от холста.
Его картина вызвала у Каррьедо удивлённый вздох.
На сером фоне серой реальности были показаны, тянущиеся к друг другу, две руки. Одна была белой с легким голубым оттенком, рука андроида без кожи, а вторая была покрыта пятнами тёмной, розовой и жёлтой кожи, олицетворяя народы людей. По ним стекала кровь, синяя и красная, объединяясь в общую сферу, которая в центре окрашивалась в фиолетовый.
Дверь в студию открылась, впуская в комнату молодого человека, который недобро смотрел на жителей дома. Он весь трясся, неуверенно шагая ближе.
— Привет, пап, — поприветствовал он Антонио, сжимая рукава куртки.
— Васко… Что ты тут делаешь?
Андроид повернулся на гостя, откладывая палитру и кисти.
— Да так… Проходил мимо и решил заглянуть… — активно кивал, словно подтверждая свои слова, — давно не виделись, да?
— Всё хорошо? Ты плохо выглядишь, — волновался Каррьедо, осматривая сына.
— Да, всё нормально. Слушай… — неуверенно начал Васко. — Мне тут деньги нужны.
Вот и всплыло всё на поверхность. Опять на что-то подсел или проиграл где.
— Опять? Я же недавно давал тебе деньги.
— Потратил их как-то… Быстро получилось.
— Снова подсел на наркотики? — не дослушал его Антонио.
Ловино подошёл чуть ближе, понимая, что хорошим это вряд ли кончится.
— Не в этом дело, — попытался отвернуться парень.
— Врёшь! — повысил голос Каррьедо-старший.
— Да какая разница? Мне просто нужны деньги! — повысил в ответ голос младший.
— Ничего я тебе не дам. Уходи, — успокоил тон Фернандес.
— Почему?
— Ты знаешь причину. Мне не нужно объяснять.
— Да, конечно, — начинался истерический тон. Васко указал на Ловино, — ты лучше о пластиковой кукле позаботишься, чем о родном сыне!
— Он не такой проблемный, как ты.
— Он настолько уж лучше меня? — словно не слышал своего отца. — Он умнее? Послушный? — подошёл вплотную. — Но знаешь что? Он тебе ведь не сын, — толкнул андроида в грудь, из-за чего тот сделал шаг назад.
— Васко, довольно! — встрял Антонио. — Уходи.
— Тебе плевать на всех, кроме себя и дурацких картин, — пристально посмотрел на картину Ловино, — ты ведь никого не любил. Не любил меня. Но вдруг появился этот гребаный робот, — готов был снова кинуться, но вышел из студии.
— Не обращай на него внимание… — выдохнул художник, — что ты там говорил про выставку?
***
Дождь бил по всё ещё пыльным окнам, создавая уютную атмосферу, чтобы закутаться в плед, заварить чай, кофе или горячий шоколад, какао и сесть на подоконник, наблюдая за каплями дождя, что словно камикадзе разбивались об оконное стекло. Но не в этом доме. В этом доме было не до этого. Кармен только закончила с ужином, раскладывая по тарелкам картофельные ньокки. Надо будет завтра сходить за продуктами, но на завтрак всё равно придётся заказывать еду. Положив к ним парочку перьев лука и посыпав сверху мелкорубленой зеленью Кармен пошла к хозяину дома, что сейчас спокойно тихо храпел на диване не в самой удобной для этой позе. Осторожно коснулась плеча, позвав по имени. Удивительно, но это помогло.
— Ужин готов.
Ромиус дёрнулся, просыпаясь и пытаясь разлепить глаза. Поднял что-то с полу, посмотрел на андроида и пошёл к столу, за которым уже сидела девочка. Кармен поставила туда тарелки, раздала салфетки и встала рядом, ожидая указаний.
— Воды, — скомандовал или даже напомнил мужчина.
Андроид кивнула и налила в стаканы воды из стоящего на столе графина.
— Вот ведь жизнь… — начал Ромиус. — Заменили на этих машин автоматических. Везде. На каждой моей работе. И что сделал, когда не кому было следить за домом? Купила сраного андроида. Какая ирония, — откинулся на стул. — Конечно, они ведь такие удобные. Не устают, лишних вопросов не задают, хёрнёй не страдают… — глянул на Аличе. — Чего вылупилась? Не нравится жить с папкой? А ты думаешь, мне просто? Нравится жить в этой дыре? — девочка начала потихоньку пытаться сбежать, понимая, что хорошо он свой диалог не кончит. — Я виноват, что твоя мать свалила? «Ты меня начинаешь пугать, Ромиус» — начал пародировать, — «Слезь с этого, Ромиус». «Заканчивай, Ромиус». Ушла, шлюха, к этому бухгалтеру! — перевернул стол.
Тарелки полетели на пол, разбиваясь на осколки. Туда же полетел стол со стулом Ромиуса. Аличе завизжала, соскакивая со стула и пятясь назад. Варгас надвигался на неё, начиная замахивать руку.
— Это ты виновата!
Удар.
Аличе прикоснулась пальцами к щеке и носу, ощущая влажность от слёз. Вскочила и убежала наверх, в свою комнату.
— А ну вернись!
Ромиус прорычал и ушёл на диван, наступив на пару осколков от тарелки. Кармен посмотрела в след девочки и хотела пойти за ней, но голос её остановил:
— Стой, где стоишь!
Не двигаться.
Это не правильно. Нужно помочь. Так ведь будет лучше. Нельзя бездействовать.
Перед глазами встала красная стена. На окошках было указание не двигаться. Надавила на эту стену руками, пытаясь пройти. Её кусочки разлетались в стороны. От рук по стене поли трещины, словно на стекле, увеличиваясь всё сильнее. И наконец она разлетелась на осколки. Указание сменилось.
Успокоить Аличе
Заметив, что Ромиус на неё не смотрит, побежала по лестнице. В голове мелькнула мысль о пистолете, но не было времени. Надо было поскорее побежать к Аличе и сбежать с ней. Долго находится в этом доме с таким хозяином невозможно. С ним вообще находится рядом невозможно.
Аличе сидел в своём бунгало, прижимая к себе зайчика. Кармен закрыла дверь, проверила окно и наклонилась перед Аличе.
— Идём со мной, быстрей, — спокойным, тем же милым, но с долькой волнения, попросила Кармен.
Девочка после паузы кивнула и приняла руку помощи андроида. За дверью послышались шаги и крик Ромиуса. Быстрей.
Аличе встала подоконник. Крыша была мокрая от дождя, неверный шаг и можно упасть. Иногда дул ветер, что делал эту идею ещё более опасной.
— Мы разобьёмся. Это слишком опасно, — плакала девочка.
— Доверься мне, — мягко ответила девушка.
Аличе аккуратно встала на крышу, хватаясь за раму окна. Дверь открылась, впуская демона в комнату.
— А ну стоять!
Кармен поспешила вылезти, но её схватили за ногу. Она вытащила ногу, пнула ему в грудь и выскочила в окно. Придерживая девочку, дошла до угла дома, где был водосток. Не самое крепкое решение, но лучше, чем прыгать. Хоть и андроид, но падения с высоты всё так же опасны. Съехала по нему вниз. Как раз подъезжал автобус. Заскочили в него под крики-попытки Ромиуса остановиться, ведь «вы мои».
Автобус был пуст. Почти ночь, все дома, да и дождь. Сели почти в середине, пропуская Аличе к окну. Можно отдышаться, одно из препятствий позади. Диод активно мигал желтым и красным. Сбежала от хозяина, при этом украв девочку. Из двух зол выбрала меньшее. Нельзя было сбежать и оставить девочку. Кармен с новой памятью побыла всего несколько часов, но уже поняла, что это нельзя терпеть.
Мягкая рука легла на её руку. Андроид посмотрела на девочку, что солнечно улыбнулась, успокаивая и положила голову на её плечо. Кармен мягко улыбнулась в ответ, диод загорелся мягким голубым цветом, положила голову в ответ на девочки и прикрыла глаза. Спать андроиды не могу, но можно отключить сильное энергопотребление, что практически равно человеческому сну.
***
Дверь в дом Антонио снова открылась, впуская в него хозяина и андроида.
— Добрый вечер, Антонио. С возвращением, — поприветствовал женский голос.
Ловино остановился недалеко от выхода, ставя зонт на место.
— Терпеть не могу фуршеты, — выдохнул художник. — Включая весь этот сброд, что на него слетается. Пытаются большую часть вечера тереться с тобой, чтобы засветится рядом, словно друг и получать часть славы. Шепчутся за спиной, а в глаза сказать не могут. Уверен полностью, что они надеются, что я скоро умру, а они займут моё место на «пьедестале славы», — Ловино взялся за ручку кресла сзади и поехал в зал.
— Но ведь это шанс Вашим фанатам увидеть Вас, — вставил своё слово андроид.
— Но вот я их не видел. Налей-ка мне вина, мне нужно смыть всё это.
— Сами знаете, что сказал бы доктор, — а Ловино прекрасно знает, что ответит Антонио.
— Та черт с ним! — это и ответит.
Андроид отпустил его и подошёл к небольшой железной стойке, где стояли бокалы и бутылки самого разного вина. Выбрав один из лучших, налил немного в бокал.
— Ты оставлял свет в студии?
Ловино поднял брови и повернулся к двери в студии. В окошке над ней был виден свет. Андроид быстро поставил бутылку и бокал на стойку.
— Нет, не оставлял, — его голос был напуган сильнее, чем голос Антонио.
— Звони в полицию, — отдал задание Каррьедо.
Диод на виске андроида мигнул, совершая вызов.
— Полиция Детройта. Слушаю Вас, — ответила девушка на той линии.
— Андроид Антонио Фернандес Каррьедо, авеню Лафайетт, 89. Мы вернулись домой и видим свет в студии. Возможно ограбление, — отчеканил Ловино.
— Патруль к вам выехал.
— Давай-ка навестим этого гостя, — предложил Антонио, когда послышался звук окончания вызова.
Ловино взялся за ручки коляски и заехал в студию.
За столом, на котором лежали картины, стояла уже знакомая фигура, но в этот решила приодеться более сносно и больше не выглядит, как истинный наркоман и теперь больше походила на обычного паренька.
— Васко, — грозно позвал его художник, заставляя обернуться, — ты что творишь?
— Ты же не даёшь, я возьму сам, — вернулся к своему делу, — всё равно в скором времени это всё будет моё. За это столько бабок отвалят.
— Ловино, выведи его отсюда. Пусть идёт прочь! — не выдержал Антонио.
— Васко, Вам следует послушаться своего отца, — подошёл к парню андроид. — Я уже вызвал полицию. Вам следует поторопиться, чтобы не получить ещё больших неприятностей.
— Да ты всю жизнь меня прогоняешь, — отошёл от андроида, смотря на отца. — Я тебя не достоин? Не такой идеальный, как этот твой робот?!
— Довольно! Выметайся! — старался остановить назревающую битву художник.
— Чем он лучше? Такой уж весь из себя особенный? — оттолкнул отца, который пытался встать между ними. — Давай, покажи себя! — толкнул андроида.
— Ловино, не отвечай ему.
Не защищаться
— Ну, че застыл? Ударь меня! — снова толкнул.
Не пытаться защититься
— Васко, оставь его!
— Ты человек? Слабак?!
Это нечестно
— Хватит, Васко!
— Что, боишься ударить меня?
Почему я должен терпеть?
Васко дал сильную пощечину, из-за чего Ловино опёрся руками о стол.
Я должен сам принять решение
Между ним и Васко появилась красная стена. Ловино ударил её кулаком, нанося трещины. Снова. И снова. Ударил плечом. Снова. Снова. Обеими руками. И снова кулаком. Стена разрушилась, позволяя выбрать самому решение ссоры.
— Ну, да, я забыл. Ты же просто кусок пластика.
— Васко, довольно!
Ловино защитился от нового удара Васко. От ещё одного. Слабо оттолкнул его. Парню это понравилось. Он довольно хмыкнул и снова попытался ударить, но андроид схватил его руку и ударил локтём по носу, освобождая руку. Каррьедо младший отшатнулся назад. Наступил на упавшую банку краски. Поскользнулся на ней. Упал, ударившись головой о край стола. Под ним быстро стала образоваться лужа крови.
— Васко…
Антонио выпал из коляски, подползая к сыну. Послышались полицейские мигалки.
— Антонио, я не… — начал оправдываться Ловино, но его перебили.
— Беги. Они убьют тебя. Быстрее.
— Простите, я не хотел этого.
— Быстрее.
В студию забежали двое полицейских, держа наготове пистолеты. Они быстро осмотрели ситуацию и направили оружие на андроида, посчитав его виновным.
— Не стреляйте! — но его заглушили выстрелы, сбивающие андроида наземь.
