Долог и тяжёл путь из преисподней к свету.
Джоанна услышала тихие, но довольно грузные шаги за дверью. Она знала, кто стоит там прямо сейчас, опираясь ладонью на деревянный косяк с немного облезшей коричневой краской. Девочка буквально чувствовала, как он вдыхает и выдыхает холодный воздух, согревая его и превращая в тёплый клубящийся пар. Она знала. Пресловутый скрип старой половицы разорвал глухую тишину её комнаты. Преподобный переступил порог. Джоанну бросило в мелкую дрожь: так было всегда, когда она чувствовала его ужасающее присутствие. Это было невыносимо. –Господь простил меня. Я готов.– отец девочки услужливо показал рукой в сторону выхода, словно негласно призывая её поторопиться. Джоанна безмолвно и даже безропотно встала, потупив взгляд вниз, двинулась по коридору, ступая почти бесшумно, в отличие от мужчины, который ничуть не отставал от неё, следуя буквально тенью за девочкой. Они проследовали до часовни, теснясь на узкой дорожке. Перед тем, как войти вовнутрь, Джоанна нахмурилась, сведя брови к переносице и силясь разглядеть в маленьком окошке сарая лицо Сэмюэля. –Заходи.– преподобный заставил её переступить порог. Перед глазами девочки предстал зал церкви, куда они приходили каждое воскресенье на службу. Казалось бы, такой знакомый, но что-то в этом месте точно изменилось. Джоанна почувствовала, что добавилось сюда нечто угнетающее и мрачное. –Благодарю тебя, Господи. Благодарю, Всемогущий. Ты всё это видел и предвидел. Ты видел, что жена моя не выполняет твоих предписаний. И что она не любит ни тебя, ни меня. А дочь будет любить.– девочка обернулась, расправляя полы своей белоснежной ночной рубашки, и непонимающе посмотрела на отца. Хотя, где-то в глубине своего сознания, Джоанна понимала, куда он клонит. Она знала. Преподобный кивнул в сторону полки, на которой лежала непонятная металлическая конструкция. Мужчина взял её в свои ладони, направив к лицу дочери. Джоанна не успела опомниться, как все её крики и мольбы оказались заперты внутри. С уст срывалось только надрывное мычание, просящее остановиться. Отец усадил её на табурет напротив себя. В его руках переливалось на слабом свету серебряное обручальное кольцо, снятое с руки её покойной матери. –Господи, спасибо тебе. Лот возлег со своими дочерьми, и они зачали от него. Я и Джоанна будем едины, она будет носить моих детей.– преподобный взял её ладонь, приготовившись уже надеть кольцо. Но раздался резкий хлопок раскрытой двери. Яркий ослепительный свет ворвался в зал, заливая скамьи и паперть. В нём стоял силуэт, напоминавший по тем вечным рассказам прихожан ангела. Разглядев в нём Сэмюэля, Джоанна не сомневалась – это её ангел. Мужчина начал стремительно приближаться, заметно хромая после пулевого ранения в ногу, держа пистолет в одной руке, наперевес с седлом в другой. –Мой отец был подонком, тушил об мою руку сигары. И был извращенцем, как и ты. Я убил его, когда мне было девять. Разве ты не видишь, что твоя дочь совершенно особенная? Она заслужила свободу. –Кто ты?– наконец ответил преподобный, немного оторопев. Вместо слов Сэмюэл направил дуло пистолета в голову мужчины и выстрелил с расстояния чуть больше метра. Джоанна увидела, как отлетели куски плоти и волос, а потом и само бездыханное тело повалилось в проход. Сэмюэл наклонился и забрал из нагрудного кармана пиджака ключ от того ужасного железного намордника, всё ещё надетого на юное лицо Джоанны. Мужчина подошёл, вставил ключ в замочную скважину и стянул с неё металлическую конструкцию, звонко ударившуюся бесформенной грудой на пол. Только сейчас Джоанна начала осознавать всё произошедшее: теперь она сирота. –Всё хорошо. Я здесь.– Сэмюэл притянул её к себе. Девочка прижалась к нему, дрожа от частых всхлипов, вцепилась пальцами в его рубашку. –Надо закопать тело.– Джоанна отстранилась от него, посмотрев на лицо убитого: кровоточащая дыра красовалась прямо между бровей, а остекленевшие глаза преподобного неотрывно смотрели вверх. На полу валялись небольшие оторванные куски плоти, а вокруг самой головы расплылась алая лужа. Сэмюэл с трудом встал, взял покойного за ноги, потащив к выходу. Тем временем Джоанна принесла лопату, уже начав копать могилу. Девочка не ощущала ни скорби, ни грусти. Словно её сердце опустело в один миг, и там появился один тоскливый вакуум. Мужчина помог ей закончить с ямой. Они скинули тело прямо вниз, засыпав землёй, и Джоанна не хотела ставить на этом месте ничего, даже креста. Она хотела, чтобы память о нём умерла, имя забылось, и всё его невыносимое существо окончательно захоронилось в этой грязи, посреди их двора. Словно всего этого кошмара и не должно было быть. Тихим голосом, в котором едва узнала свой собственный, она спросила: –Куда ты пойдешь? –Куда мы пойдём. Я не хочу тебя здесь оставлять. –Хорошо.– Джоанна слегка улыбнулась.– Куда мы пойдём? –Не знаю. Главное – подальше отсюда. В этот тихий и молчаливый вечер по изумрудной траве, освещённой косыми лучами заходящего солнца и блестящими каплями росы, на вороной лошади ехали двое. Джоанна не знала, что может последовать дальше. Но одно она знала точно – её отец мёртв. И этого было вполне достаточно.* * *
Прошли года, и теперь в доме, на окраине леса живёт семья. Семья, сложившаяся на основе далёкого кошмара, преследующего Джоанну на протяжении всей жизни. И сейчас, когда молодая девушка по имени Эллен сидит у кроватки своей маленькой дочери, неторопливо её покачивая, она думает о своей матери. Со временем образы меркнут, остаётся лишь воспоминание. Но Эллен хорошо её помнит: Джоанна была воительницей. Всегда уверенная в себе. Не похожая ни на одну женщину, которую она знала. Сэмюэл, отец Эллен, очень любил свою жену и детей, готов был отдать ради них всё. И Эллен думает, что тоже хотела бы быть такой, хотела бы знать, что её мать и отец видят, какой сильной она выросла.И они знали.