—
Солнечные лучи проникают сквозь занавески, освещая уютную комнату, среди которой, на кровати, прижавшись друг к другу, лежат два человека, спокойно посапывающие друг другу в плечи. Одеяло сброшено на пол, подушки хаотично расположены где-то между двух сплетённых тел. Лиам открывает глаза первым, щурясь из-за света, а затем аккуратно встаёт, стараясь не разбудить своего парня. Он не может дышать, а кости ломит и всё тело, словно в холодильнике, пробирает дрожью. Заботливо накрывая Зейна поднятым одеялом, Пейн отправляется на кухню под тихий скулеж Джингли, их терьера. Джингли — джек-рассел-терьер, буквально малыш, найденный в одном из специализированных приютов городка, в котором парочка поселилась сразу же, как только оба парня окончили университет. Лиам буквально тут же влюбился в очаровательные глазки, а Зейну пришлось покупать противоаллергические препараты, чтобы через какое-то время с радостью засыпать, обнимая чудесного питомца. Потрепав щенка за ушком, Лиам, чудом наклонившись, насыпает корм, а затем, открывая дверцу шкафчика, достаёт огромную коробку с лекарствами, проклиная всё на свете. Заболеть на день рождения — совсем не то, что было в его планах, ни вчера, ни неделю назад. Пытаясь найти спрей, он чувствует, как две теплые ладони касаются его бёдер, а горячее дыхание обжигает ухо. — С добрым утром, именинник, — Зейн шепчет, разворачивая к себе Лиама, на лице которого нет и намёка на радость и праздничное настроение. Малик хмурится, замечая, как Лиам сжимает носовые капли в руке. — Эй, Ли, что такое? — Зейн, отойди, — Пейн шмыгает носом, отталкивая парня, — я заболел. Малик вздыхает, с нежностью заглядывая в карие глаза, выглядящие действительно болезненно. Он прижимает чуть дрожащее тело к себе, оставляя лёгкое трепетное касание губ на горячей коже. — Сейчас ты пойдешь обратно в кровать, а я сделаю тебе бульон и скажу парням, что поездка в Вест-Айленд-Парк отменяется, хорошо? — Зейн аккуратно поднимает Лиама на руки, словно тот лёгкое пёрышко, а затем укладывает его в постель, протягивая градусник. Выходя из комнаты, Зейн закрывает дверь, набирая номер друга. — Алло, Зейни, — звонкий голос звучит вяло, так, словно обладатель его вовсе не выспался, если вообще спал, — рано ведь ещё. — Найл, нужен новый план, Лиам заболел, и, скорее всего, температура высокая. Он дрожит и не особо может двигаться. — Оу, друг, это плохо. Я позвоню Лу и Гарри. Мы что-нибудь придумаем, просто держи телефон при себе, окей? — Конечно, спасибо, Ни, — Зейн улыбается, наблюдая за водой, бурлящей в чайнике, а затем сбрасывает вызов, заливая пакетик чая кипятком. Никакой вирус не остановит Малика в попытке вызвать улыбку своего парня в его день рождения.—
— Зейн, да не хочу я «Дюнкерк» смотреть, и так настроения нет, — Лиам хнычет, тут же делая глоток обжигающего чая, и сейчас он, в действительности, понимает, почему Зейн и его мама так легко нашли общий язык. Обмотанный в шесть одеял, приблизительно, он лежит и пьёт чай, смешивая его с куриным бульоном, и это смешно, потому что температура более-менее спала около пятнадцати минут назад, но Малик настаивает на своём, не позволяя парню двинуться. — Тогда просто скажи, что ты хочешь посмотреть, любовь, — темноволосый улыбается, открывая «Нетфликс», и конечно же, он знает, что попросит его парень. — Я хочу «Утиные истории», — Лиам смотрит в карие глаза, не смея отвести взгляд. — Серьезно, Лиам, в двадцать шесть лет? — ладно, это совсем не то, что он ожидал. Совсем. — «Серьезно, Лиам, в двадцать шесть лет?», да, Зейн, серьезно, мне двадцать шесть лет, я болею в свой день рождения и требую мультик, будь так добр, — шатен язвит, не сдерживая улыбки, когда слышит громкий смех, отчего плохое настроение тут же улетучивается сквозь открытое окно в кухне, уступая место тёплому чувству в груди и трепету в районе сердца. — Хорошо, как прикажете, — Малик включает мультик, а затем выходит из комнаты, замечая входящий вызов от Луи. — Да, Луис? — Зейн, открывай дверь. Максимально тихо, не так, как в университете, когда ты проспал очередную лекцию, — Малик слышит усмешку и закатывает глаза, когда в памяти всплывают моменты, невольно вызывающие улыбку. — Ох, помолчи давай, ты вообще на них не особо приходил. Сейчас открою. Парень кладёт трубку, откладывая телефон на кухонный стол, а затем «максимально тихо» открывает дверь, замечая, как шатен еле сдерживает смех и какие-то рулоны в руках, а за ним, с пакетами, стоят Гарри и Найл, помахивая свободными руками. Он впускает их в столовую, разгребая принесённые инструменты, благодаря которым создать праздник дома не вызовет труда, из спальни доносится зов, поэтому Зейн, оставляя парней, возвращается к Лиаму, просящему сделать погромче. — Зейн, почему такой грохот? Кто-то пришёл? — пронзительные карие глаза впиваются в Зейна взглядом, однако Малик лишь нежно улыбается, всё же убирая два одеяла под облегчённый вздох. — Нет, милый, я просто убирал коробку на кухне, не волнуйся, — он переводит взгляд на экран телевизора, на котором, под тревожную музыку, трое утят прячутся за стеной, и от этого Зейн усмехается, замечая взволнованность на лице Лиама. — Веселишься, смотрю? — Не то слово, не хватает только человека, который будет комментировать мои вкусы. А, секунду, ты ведь тут, — Пейн улыбается, отставляя пустую чашку на прикроватный столик, а затем стягивает с себя шарф, взглядом буквально приказывая Зейну даже не дёргаться по этому поводу. — Хотя, тебя тут нет. Почему бы тебе не прилечь со мной? Пожалуйста? — Ох, Ли, солнышко, мне нужно убрать на кухне, прости, — Малик нежно улыбается, целуя Лиама в лоб, увеличивает громкость, а затем выходит, закрывая за собой дверь. Чувствуя себя почти что секретным агентом, Зейн заходит в столовую, наблюдая, как Луи и Гарри занимаются праздничным тортом, а Найл заказывает пиццу, и, очевидно, пиццы будет много. Лиам, вероятно, спросит, почему на столе нет ни одного полезного блюда, поэтому Зейн решается взяться за это дело, доставая овощи из нижнего ящика в холодильнике. Он режет овощи, поглядывая на Луи и Гарри, которые переодически шипят друг на друга, в частности на Луи, складывающего руки у груди до тех пор, пока алые губы Стайлса не коснутся его щеки, и это действительно вызывает умиление и улыбку. А затем взгляд цепляется за Найла, с особым пристрастием поглядывающего на принесённый из «Нандос» Фреско бургер, и Зейн смеётся в ладонь, чтобы не вызвать лишнего шума. Найл действительно один из тех, кто променяет всё на свете за еду, он буквально будет первым человеком, который женится на еде, в частности из «Нандос». Или не первым, но, скорее всего, самым влюбленным в невесту из всех. Заправляя салат оливковым маслом, Зейн слышит шаги из спальни, отчего тут же мчится к двери, аккуратно выходя в коридор. — Зейн, ты чего выглядишь так, словно призрака увидел? — Лиам хихикает, позволяя себе сделать шаг навстречу, а Малик рефлекторно преграждает ему путь, не отрываясь от родных глаз. — Ты чего? — Лиам, с какого черта ты встал в постели? Ну-ка, как прибежал, так и убегай обратно, сейчас же! — Зейн, ты ведёшь себя очень странно, дай мне налить себе воды, и я лягу. — Вы напросились, мистер, — Зейн подхватывает Лиама на руки, занося обратно в комнату, а затем кладёт его на кровать, нависая сверху. Он целует его, несмотря на ладони на груди, что пытаются оттолкнуть его. Отстранившись, он получает обидчивый взгляд и надутые губки. — Зейн, в моём горле буквально перекати-поле мечется, а вместе с ним микробы, а ты целуешь меня! Дай мне воды, ладно? Просто принеси стакан с чистой водой и продолжай дальше игнорировать меня, спасибо, — Пейн отворачивает голову под недоуменный взгляд Зейна, а затем чувствует нежный поцелуй в висок. — Я думаю, что парни закончили, малыш, так что ты можешь встать, — Зейн усмехается, когда Лиам обращает на него взгляд, полный недопонимания и сметения, а затем слезает с тела парня, уступая ему дорогу, — и пройти в столовую.—
— Боже, черт возьми, мой! — Лиам вскрикивает, как только над головой взрывается хлопушка с конфетти, а друзья кричат: «С днём рождения, мишка!». Он действительно шокирован, когда Зейн, посмеиваясь, даёт парням пять и усаживает его за стол, на котором стоят пять коробок пиццы, два салата и огромный торт, украшенный цветами и бусинками, сверху которого красуется две свечи в виде цифр «два» и «шесть». Он действительно чувствует счастье, когда, несмотря на его состояние, Найл обнимает его, благодаря за рождение и возможность «вкусить райский плод в виде гавайской пиццы и пиццы с соусом барбекю», а Лиам искренне не понимает, когда у их привычной пиццерии появилась пицца с соусом барбекю, и смеётся, замечая, как Хоран, не забыв во второй раз обнять его, выхватывает пиццу из коробки под восклик Гарри. — Милый? Всё в порядке? — теплая ладонь ложится на спину, привлекая внимание, а Лиам смотрит на Зейна, искренне поражаясь тому, насколько прекрасным может быть человек в принципе. — Что? Да, прости, я просто действительно не ожидал и…спасибо, спасибо большое, — Лиам улыбается, шмыгая носом, а Зейн ухмыляется, вовлекая парня в нежный поцелуй, вызывающий трепет в груди, заставляющий кожу покрыться мурашками, а сердце забиться в бешеном ритме. По помещению разносятся хлопки и смех, а улицы окрашиваются в тёплые тона, переходя от розового до тепло-красного, заканчивая светом луны и мерцанием звёзд. А простуда может идти к чёрту, ведь Лиам улыбается, и весь мир не имеет никакого смысла.