Критический урон

Дорожка петляла между цветущих кустов и деревьев, терялась в тени. Солнце уже клонилось к закату, и здесь, в парке казалось темнее, чем на самом деле. Боюань мог бы сказать «и тише», но это было бы неправдой. В вечерней прохладе орали цикады, щебетали птицы. Откуда-то со стороны озера доносился смех. Звуки казались приглушенными, будто Боюань слышал их из-под воды. Единственным четким было чирканье зажигалки, когда Е Сю прикуривал, и стук пульса в ушах. Быстрый-быстрый, с каждым шагом все громче. Боюань волновался. Когда брал билет, добирался до аэропорта, садился в самолет, выходил из зала прилета. А потом увидел Е Сю, тот стоял ссутулившись в стороне от толпы встречающих, засунув одну руки в карманы. Со скучающим видом разглядывал людей. Кивнул Боюаню, когда тот подошел ближе, посмотрел в глаза, и успокоившееся было волнение вернулось, но совсем уже другое. Они встречались впервые, да еще и вот так: без привязки к сезону, к клубам и игре. Только они вдвоем на все выходные. Ощущения были странными настолько, что Боюань с трудом мог поверить, что все происходит на самом деле. С того самого разговора, когда Е Сю сначала спиздил у Ручья босса для Счастья, потом от души над Боюанем поиздевался в своей особенной манере, а потом вдруг неожиданно серьезно ответил на вопрос «какого хера ты идешь за мной на край карты, все же уже закончилось?!» «Хочу начать что-то новое. Хочу пригласить тебя на свидание.» Боюань мог бы увидеть это его сообщение, если бы закрыл глаза прямо сейчас. Тогда Синий Мост чуть не врезался в дерево. Только легкий толчок в бок спас его от позора. Он обернулся, увидев как Мрачный лорд прислонился к стволу. Окно сообщений так и висело открытым, заслоняя часть экрана. Боюань не любил врать себе. Е Сю нравился ему давно, возможно, еще с десятого сервера. Е Сю потрясающе управлял персонажем, по-настоящему любил Славу и знал о ней почти все. Боюань не мог им не восхищаться, хоть он и был источником непрекращающейся головной боли. Уже вернувшись в Небесную сферу и наблюдая за метаниями гильдий, Боюань понял вдруг, что логика Е Сю ему тоже нравилась, пусть его аргументы и были на грани чуши, но он всегда оставался в рамках. Наверное, именно тогда Боюань впервые и подумал, что Е Сю ему нравится. А после первого сна, в котором невидимый кто-то обнимал Боюаня со спины, наматывал ему на шею и плечи ярко-красный шарф, пробирался теплыми пальцами под толстовку и майку — Боюань понял совершенно ясно. Он влюбился. И более идиотского объекта для любви не найти, даже если и постараться. К тому моменту Боюань уже смирился с полосой неудач, поэтому просто постарался не встречаться с Е Сю примерно никогда. Не получилось. Е Сю возникал из ниоткуда и всегда приносил с собой одни лишь неприятности. И вот теперь звал его на свидание. «Зачем?» — задал Боюань идиотский вопрос. — Потому что ты мне нравишься, малыш Поток, — ответил Е Сю голосом. Тихо, серьезно, никакой усмешки. Слова осели на подкорке, сердце забилось в горле. А Боюань не нашел ничего лучше, как сказать правду. — Ты мне тоже. А потом Боюань неожиданно для себя согласился приехать на выходные. Потому что Е Сю умел убеждать, особенно после того, как обезоруживал собеседника. А еще — потому что Боюань очень хотел его увидеть. Поэтому и волновался. Вдруг — неправда, вдруг — не понравится, кто кому — не так уж и важно, хотя Боюань больше переживал за себя. Е Сю все-таки Бог, а он — обычный человек. В реале разницы, конечно, не сильно много, но все равно было не по себе. Е Сю там, в аэропорту, смотрел на Боюаня так, будто бы увидел какое-то долбанное чудо и гору материалов из диких боссов в придачу. Широко распахнул глаза, моргнул несколько раз. Боюань немного завис, глядя на то, какие у него длинные ресницы. На трансляциях с пресс-конференций и фотографиях этого видно не было. Боюань смутился от того, как разглядывал Е Сю. Влюбленность до того больше напоминавшая плотный узел в солнечном сплетении, стремительно разрасталась, и Боюаню казалось, он внутри весь дрожит. Эта дрожь нарастала, подстраиваясь под ритм пульса. С каждым вдохом в голове становилось все легче, будто бы воздух в парке был каким-то особенным. Они разговаривали об игре и о реале, спорили о прохождении одного из великих данжей, а потом — о вкусах растворимой лапши. Боюань запоминал детали, образ Е Сю постепенно превращался из значка Мрачного Лорда в контакт-листе в живого человека. Неприхотливого, странного, интересного. По-прежнему наглого и все более привлекательного. Е Сю то и дело поглядывал на Боюаня, и каждый раз от этого становилось теплее. Хотелось сделать что-нибудь сумасшедшее и глупое. Поцеловать его, например. Прижаться к нему, ощутить вкус сигарет на своих губах. На секунду, не больше, они же в общественном месте, хоть и забрели туда, где народу нет. — Эй, — тихо сказал Е Сю. — Нам в другую сторону. Так ты снова выйдешь к озеру. Боюань развернулся к нему, уставился — в который раз уже на зажатую во рту сигарету, сглотнул. Желание делать сумасшедшие вещи зашкаливало. Он огляделся — вокруг не было никого, густые кусты скрывали их от тех, кто мог вывернуть из-за поворота. Глубоко вздохнул — голова закружилась, влюбленность затрепыхалась внутри. Боюань шагнул вперед, вынул сигарету изо рта Е Сю, прижался губами к губам и отступил. Е Сю не шевелился, ошарашенно смотрел на Боюаня. Его щеки слегка покраснели, и Боюань смутился снова. Отдернул себя — ну что за фигня. И зашагал в сторону, которую указал Е Сю. — Сигарету мне, может, вернешь? Или ты начал курить? Боюань резко остановился и удивленно посмотрел на сигарету в своей руке. — Босс убьет, если узнает, что я научил тебя плохому, — рассмеялся ему на ухо Е Сю. И добавил: — Хороший прием, хэдшот. Прижался сзади, скользнул пальцами по ладони, погладил, перехватывая сигарету. Боюань едва не сгорел от этих простых прикосновений. Будто бы во сне, только в тысячу раз лучше. А затем Е Сю потянул его за собой в сторону от дорожки. Здесь, в тени деревьев было почти темно, и заметить их можно было только, если подойти вплотную. Е Сю затушил сигарету о пачку. Качнулся к Боюаню и накрыл его губы своими, целуя теперь уже по-настоящему. Дрожь прекратилась, а затем растеклась по телу ярким светом, счастье затопило Боюаня с головой, закружило так, что дыхание сбилось, а сердце, кажется, все-таки выпрыгнуло из груди, потому что пульс слышать он перестал. Контратака максимального левела. Критический урон.