Третьего не дано

Сколько раз я себя проклинал, что я не смог к тебе подойди в тот момент, когда твои уголки рта были внизу? Сколько я раз говорил, что я ничтожество для тебя? Сколько раз я повторяю себе, что ты меня не любишь? Сколько раз я видел, когда ты проводил время без меня? Сколько историй я смотрел, когда ты был не со мной? Я потерял счёт. Я запутался в этих нитях. Мои мысли просто сводят меня с ума. Я накручиваю. Все время накручиваю. Накручиваю, что ты из-за жалости разговариваешь со мной. Накручиваю, что ты меня не любишь. Накручиваю, что ты не любишь то время, которое я с тобой провожу. Накручиваю, что ты говоришь, что любишь меня, а на самом деле ценишь другого больше.. Накручиваю... Все, хватит. Я знаю, что нужно перестать думать о тебе все время, но... Но я не могу. Я фактически не могу. Это изнывающее чувство пустоты. Оно заполняет тебя полностью и ты не можешь с ним справиться. Тебе только и остаётся, что просто сидеть. Захожу в свою излюбленную социальную сеть, в которой провожу часы, и опять твои истории. Их пять. Каждую я смотрю и снова вижу тебя...тебя и ещё кого-то...того, с кем ты больше всего проводишь времени... Я видел, что ты ходишь с Тордом на различные мероприятия, в кино, гулять... И опять. Чувство ненужности снова приходит ко мне, окутывает снова своим одеялом и сидит рядом. "Тебя никто не любит. Тебя все ненавидят" - шептание на ушко раздается с её стороны. Она наблюдает, как я медленно ломаюсь внутри. Она с улыбкой на лице смотрела на мои чисто-кристальные слезы, что спустя некоторое время появились на глазах. Я так больше не могу. Просто не могу сдержать эту боль, что копилась во мне. Мне... мне надо выплеснуть все на чем-то. И в мыслях сразу возникает силует "холодного оружия". Этот предмет сразу виден на письменном столе, рядом с органайзером. Канцелярский нож. Прекрасный предмет, чтобы быстро порезать бумагу на ровные части, и прекрасный предмет, чтобы порезать себя. Хотя... нет. Это слишком просто. Если Эдд увидит мои порезы, то сразу же "изобьет" и начнет читать различные нудные лекции, такие как "жить - прекрасно", "суицид - это не выход, а проявление слабости", "Жизнь - это счастье", "Цени то, что имеешь" и всякие в этом духе. Мне от этого уже хочется блевать, потому что уже по горло сыт этими беседами. Но все же... В глубине души мне нравится это. Мне нравится слушать как он говорит, произносит слова. Нравится, что хоть как-то проводит со мной время. Ведь я знаю, что после своей вспышки, Эдд просто меня обнимет и скажет пару слов поддержки. Отчасти можно сказать, что я режусь лишь из-за внимания Эдда. Но, это лишь отчасти. Я лишь страдаю от неразделенной любви к нему. Он видит во мне лучшего друга, ничего более... Я ведь наивный. Всегда надеялся на что-то. Думал, что люди остаются с тобой навсегда и никогда тебя не покинут в трудный час. Нет. Это всего лишь сладкая ложь. А ведь на самом деле люди уходят, иногда даже "сжигая мосты", оставляя на прощание незатягивающиеся душевные раны, алые порезы на запястьях, почерневшие веревочные синяки на шее, грязные шприцы с очередной дозой, недокуренные сигареты, мигом и полностью опустошенные колбы с лекарствами.

***

Томас даже и не замечает того, как он дошёл до ванной. По пути он взял с собой ещё одно холодное оружие - нож с металлической ручкой. Почему именно этот? Его отличительная особенность заключается в том, что он был очень острым. Один раз как раз таки этим ножом и поранил себя Риджуэлл, который порезал того до мяса. Тогда Эдд устроил Тому большую взбучку, а алкоголик отмахивался тем, что "случайно" порезал себя, пока резал овощи(А ведь тот никогда не готовил). Холодная рука медленно тянется к крану, и через несколько минут оттуда начинает течь теплая вода. Набрав примерно половину, Томас, потрогав текучую жидкость, залезает в ванную. Одежда мокнет и становится все тяжелей и тяжелей, но парню было все равно. Он сейчас не управляет своим телом и движениями. Теперь мысли держат его под контролем. Засучив рукава своей синей худи, от которой попахивало алкоголем, черноглазый берет в руки тот самый нож. Хах, ну начнем с самого лёгенького. Риджуэлл подносит лезвие к левой руке и проводит им ниже локтя. За металлическим предметом сразу следует маленькая струйка крови, которая через несколько секунд падает на водную гладь, оставив светлый розоватый оттенок воде. Далее следуют ещё три таких пореза, но более глубокие. Рука чуть дрожит, а тем временем вода уже приобретает розовый оттенок. Такую же идилию несчастный проделывает и со второй рукой. Примерно через минут двадцать в ванной комнате раздается звонкий треск. Из дрожащих рук Риджуэлла упал на кафель металлический нож, который был наполовину окровавлен темно-красной жидкостью. Вода же приобрела почти насыщенный красный цвет. Веки Томаса постепенно закрывались, и он теряет сознание. Но вдруг послышался звук открывания двери и в квартиру входит Эдд, как всегда натянув свою жизнерадостную улыбку.