Дворняжка

***

       Салако медленно пробиралась через овраг, вдоль которого когда-то были выращены кусты, но из-за длительной войны, продолжавшейся третий год, про них давно забыли, и со временем они стали больше похожи на дикие заросли. Она всматривалась в каждую тень, опасаясь того, что там может затаиться вражеский пехотинец.        Через несколько часов лес должен погрузиться в непроглядную темноту. Облачное небо закрывало собой начинавшее заходить за горизонт блеклое солнце. Следовало найти ночлег, но она будто чего-то ждала, пробираясь все дальше, не обращая внимание на высокий риск быть обнаруженной врагом на той стороне.        Отделившись от своей группы, Салако не могла определить свое местоположение без карты, которая осталась у командира. Ей страшно было думать о них, ведь их могло уже и не быть. Пробираясь в тылу врага, их, маленькую группу разведчиков, заметили и открыли шквальный огонь. На ее глазах убили двух ее ребят, единственных, которые были добры к ней с самого начала. Пули вонзались в землю, поднимая пыль, которая ела глаза, но им было все равно. Они бежали не оборачиваясь. Ветки царапали лица и ладони. Адреналин ударял в голову.        Последнее, что она запомнила — волна от разрыва гранаты, брошенной в ее сторону. Она ощутила сильный толчок и ее отбросило в сторону, отделив от своих коллег.        Когда она очнулась, кругом был лишь глухой лес. Она не знала где находилась, сколько бежала и куда следовало идти. Она шла на протяжении нескольких часов в одном направлении, держа автомат в руках, пока не вышла на свет. Это оказался овраг. Она решила держаться его, не рискуя спускаться вниз.        Поля со злаками различных культур, небольшие нетронутые территории, домашние животные, — менялись с каждой милей. Она устала, и готова была отчаяться, но ее словно что-то вело дальше, не давая передохнуть.        Солнце уже было почти за горизонтом, когда она услышала как громко крикнула птица в гуще леса. Салако схватилась за автомат, глубоко дыша, всматриваясь в темноту, но ничего не увидела. Она простояла еще пару минут, пока окончательно не убедилась, что ей ничего не угрожает. Она облегченно вздохнула и опустила оружие. Солдат устало потерла глаза и повернулась в сторону оврага.        В нескольких метрах от нее была видна сельская дорога, протоптанная домашними животными и местными жителями. Девушка глубоко вздохнула и решила спуститься вниз и посмотреть, к какой деревне ведет эта дорога. Идти больше не было смысла, а ночлег стоило найти. Как бы то ни было, одна на неизвестной территории она вряд ли долго продержится.        Саламандина закинула на плечо автомат и достала пистолет из кобуры. Он пусть и был медленнее в стрельбе и значительнее меньше в обойме, но зато от него было меньше шума в случае чего.        Дорога оказалось дольше, чем она предполагала, но стоило ей начать отчаиваться, как слева показался небольшой одноэтажный дом, в котором горел свет. Салако пригнулась и направилась к нему, заходя в небольшие заросли пшеницы. Бесшумно, словно кошка, она проскользнула почти вплотную к дому и притаилась.        Ждать пришлось недолго. Дверь дома отворилась, и из него вышла девушка в белом полупрозрачном платье по колено. Оно легко развивалось от ветра, переливаясь в ночной темноте. Белые локоны плавно ложились на хрупкие плечи, а походка была столь легка, что Салако, сама того не заметив, начала на нее смотреть, затаив дыхание и опустив пистолет на уровень пояса.        Девушка аккуратным движением развешивала мокрую одежду на веревку. Она делала это не торопясь, словно наслаждаясь процессом, совершенно не взирая на обстановку вокруг. Солдат была настолько заворожена ее красотой, что не заметила как что-то под ее ногами хрустнуло, стоило той слегка продвинуться вперед.        — Кто здесь? — воскликнула блондинка, прижав руку к груди, пятясь назад.        «Черт», — промелькнуло в голове у солдата. Она встала и, отводя пистолет в сторону, вышла из зарослей, стараясь не подходить слишком близко, чтобы не испугать девушку. Сам факт того, что девушка говорила на ее языке, да и без акцента, позволил расслабиться в первые за месяц.        — Простите, я не хотела вас пугать. Я не причиню вреда, — произнесла она, заглядывая блондинке в глаза. — Не приютите уставшего солдата, пока солнце не встанет?        Девушка опустила руку и перестала отходить. Теперь она смотрела на солдата иначе, с неким любопытством, разглядывала, словно решала, стоит ли той доверять.        — Вы из нашей армии?        Салако коротко кивнула, зачарованная голосом девушки, боясь сделать лишнее движение, чтобы не испугать собеседника и возможного спасителя.        — Коли это правда так, в моем скромном доме найдется лишняя комната. Я могу вам доверять?        — Клянусь, я на вашей стороне.        На этих словах она убрала давно забытый пистолет, который по инерции держала, в кобуру и сняла с плеча автомат, ставя на землю. Девушка какое-то время смотрела на нее, борясь со своим внутренним чутьем, но в конечном итоге кивнула в сторону дома и направилась внутрь.        — Можете оставить при себе, я вам верю, — произнесла она, бросая взгляд на автомат и отворачиваясь.        Салако облегченно выдохнула и последовала за блондинкой. Волосы подскакивали от каждого движения и переливались даже в темноте ночи. А ее движения были сходны кошке, которая плавно передвигалась и словно манила за собой.        Саламандина встряхнула головой, отгоняя подобные мысли. Она твердо решила, что с рассветом она уйдет как можно скорее, чтобы не причинить девушке неудобства и не навлечь беду.        Девушка разрешила ей отмыться от пыли и грязи. В селе не было канализации, поэтому жители ходили за водой либо на местный колодец, либо на речку, находящуюся в миле отсюда. Мылись они либо в местной маленькой баньке, управляемой местной старостой, либо в бочках. Девушки не стали рисковать и решили оставить пребывание солдата в секрете, поэтому пришлось довольствоваться малым.        Салако отжала мокрые волосы и посмотрела в зеркало: на нее смотрела красивая женщина с синими уставшими глазами, на лице было несколько царапин, некоторые из которых уже начали заживать. Темно-каштановые волосы, обычно собранные в хвост, волнами лежали на плечах, а мокрая челка еще больше подчеркивала необычный цвет глаз. На руке от кисти до локтя протянулось тату, которое уже потускнело со временем. Она его сделала по глупости, в подростковом возрасте, но так привязалась к нему, что не хотела сводить. Дракон обвивал руку, изрыгая пламя в сторону кисти. Красиво и необычно. Стоило ей сделать его, как она полюбила его и свое имя, доставшееся от одного доброго человека, который приютил бедное дитя во время зимней стужи.        Одетая в военную рубашку темно-оливкового цвета и штаны, она рассматривала старые следы от ранений и не смогла сразу заметить, что за ней наблюдали. Она повернулась к девушке, стоявшей у двери, слегка приоткрывшей ее и облокотившись. Салако хотела было что-то сказать, но блондинка быстро произнесла «Ужин скоро будет готов» и ушла, осторожно прикрыв за собой дверь.        — Не стоило, — прокричала той в след солдат, но ответа так и не последовало.        Саламандина устало присела на кровать и опустила голову, закрыв лицо ладонями. «Что же я делаю?», — промелькнуло в голове у девушки. Она сидела так около десяти минут, расслабив напряженные мышцы. В голове мелькали тысячи мыслей и воспоминаний. Но она так и не нашла точно ответа на то, почему же ее так тянет к этой девушке. И она не знает, почему же ей так хочется с ней поближе познакомиться и… остаться.        Салако в который раз потрясла головой отгоняя мысли и встала с постели. Она бросила последний взгляд в зеркало, словно проверяя как она выглядит, и вышла из комнаты.        Коридор встретил ее тишиной и сумраком. С кухни веяло приготовленным ужином. Запах был на столько соблазнительным, что желудок, больше суток не знавшей и крошки, перевернулся и издал пронзительный вой. Девушка подошла к кухне, подперла плечом стену и улыбнулась, наблюдая за блондинкой. Она уже все приготовила и сейчас протирала плиту. Волосы были собраны в неаккуратный хвост, из которого то и дело торчали петухи, что придавало девушке больше милоты и подчеркивало ее красивые черты лица. Она заметила солдата и, улыбнувшись, кивнула на стол:        — Присаживайся. Ничего, что на «Ты»? Мы кажется одного возраста.        Девушка тепло улыбнулась, получив кивок в ответ. Она вытерла руки и поставила чашки чая на стол.        — Ох, чуть не забыла, — девушка протянула руку, — Анжелиза.        — Саламандина, — коротко ответила солдат и пожала ее.        — Необычное имя.        Блондинка опустила глаза и улыбнулась уголками губ. Ужин прошел в молчании, прерываемым лишь стуком вилок об тарелку. После Салако помогла девушке отмыть посуду, чтобы хоть как-то отблагодарить за то, что та пустила ее переночевать. Нет, она сделала куда больше. Она накормила и даже отмыла. Салако не могла полностью передать на сколько была благодарна Анж, она ее искренне поблагодарила, но она чувствовала, что этого было недостаточно. Но та лишь взглянула ей в глаза и произнесла: «Тебе не нужно что-либо делать для меня. Ты делаешь достаточно. Ты защищаешь нас. Ты рискуешь жизнью, чтобы спасти страну. Поэтому, тебе не нужно благодарить меня ни за что. Это я должна благодарить тебя.» На это солдат не нашла что ответить и просто отвела смущенный взгляд от необычных лиловых глаз, которые менялись с карего цвета, стоило их обладательнице повернуться к источнику света.        Девушки после этого нашли общий язык и уже час разговаривали обо всем на свете одновременно. Чай в их кружках уже давно остыл, но они не обращали на это внимание и просто наслаждались обществом друг друга.        — Красиво, — произнесла Анжелиза, проводя пальцем по рисунку. — Это дракон?        — Да, но не просто дракон, — произнесла Салако, наблюдая за реакцией блондинки. — Он символизирует стихию огня.        — Саламандр? — засмеялась девушка, вызывая ответную улыбку у солдата. — Умно. Правда, необычно.        Девушки засмеялись. Казалось, что их звонкий смех был слышен даже соседям. Никто из них так сильно еще не смеялся. Позабыв про все беды и несчастья, не взирая на нынешнюю обстановку. Просто наслаждаясь обществом друг друга.        На некоторое время в доме наступила тишина, они молчали. Анжелина не знала, стоит ли спрашивать о том, что не давало ей покоя весь вечер. Она знала, что ничем хорошим этим не закончится. Но все-таки спросила:        — Странная фамилия, — прошептала блондинка, но поймав недоумевающий взгляд добавила: — На форме. Я прочитала, пока провожала тебя в комнату.        — Это не фамилия, — так же тихо ответила солдат, отводя взгляд. — Это кличка. У меня нет фамилии, поэтому написали ее.        — Она прям как у... — начала блондинка, но быстро замолчала.        — Да, как у бездомной собаки.        Саламандина ощутила, как горло сдавливает спазмом, а в груди начинает тяжелеть. Прям как раньше.        — Я устала, пойду отдохну.        Она медленно поднялась и отвернулась.        — Черт, извини, — Анж поднялась со своего места обеспокоенно глядя на шатенку, она протянула руку, словно хотела остановить, но та была уже была у выхода. — Я не хотела.        — Салако!        Солдат остановилась и слегка повернулась в ее сторону. Голова была опущена, а челка прикрывала глаза, поэтому нельзя было сказать что именно она сейчас чувствует, но Анджелиза видела, как она еле сдерживается, чтобы не заплакать.        — Можешь остаться на некоторое время, — с дрожью произнесла она, смотря на девушку, и тихо добавила: — Если хочешь.        Солдат лишь осторожно кивнула и вышла из комнаты. Анж корила себя за сказанное. Она и поверить не могла, что это может так задеть бесстрашную женщину. Она с тоской смотрела той вслед, кусая губу, и боясь того, что сказанное ею уже нельзя будет исправить. И что она потеряет ее. Как когда-то свою мать.        Салако зашла в комнату, медленно закрыв за собой дверь. Она опустилась на кровать, попутно снимая с себя обувь, и свернулась, обхватив себя руками. Не в силах больше терпеть, она болезненно стиснула зубы, чтобы не заплакать. Сейчас она снова ощущала себя маленькой девочкой. Она начала засыпать, погружаясь в вспоминания, а одинокая слеза скатилась по щеке.        Капли проливного дождя с грохотом стучали о деревянные крыши домов маленького городка, построенного недалеко от возвышенности. Некоторые места были затоплены из-за ливня, не прекращающегося второй день. Маленькая девочка спала, укрывшись одеялом в заброшенном храме на краю скалы. Внезапно ее разбудил странный звук, исходящий откуда-то с улицы. Она выбралась из теплого одеяла и одернула рваную одежду. Она подкралась к окну и увидела группу людей, стоявших спиной к храму. Они ей сразу не понравились. От мужчин исходила какая-то странная энергия. Девочка сглотнула и отошла от окна, но стоило ей услышать визг испуганного животного, она сорвалась с места и побежала. Одежда мгновенно намокла, а взъерошенные короткие волосы прилипли к лицу.        — Не трогайте ее! — девочка подбежала и загородила собой испуганную собаку.        Девочка мгновенно замерзла, но она стойко стояла, подняв руки, и всем своим видом показывая, что не отойдет. Она со страхом смотрела на мужчин, которые были в три раза больше нее.        — Деточка, зря ты это.        Самый крупный начал подходить, зло смотря на маленькую девочку. Она начала считать удары сердца, которые с гулом отдавались в голове. Но все так же стояла, не сдвинувшись с места.        — Постой, — произнес один из мужчин, кладя руку своему товарищу на плечо. — Обижать детей гиблое дело. Пошли отсюда.        Он долгое время смотрел на него, но в конечном итоге кивнул. Мужчина плюнул ей под ноги и отошел, напоследок бросив: «Чертовы дворняги», скрылся.        Девочка опустила руки, смотря удаляющимся мужчинам вслед. Колени тряслись от страха и холода. Она повернулась к собаке, которая прижав уши смотрела на нее, как на спасителя.        — Если хочешь, пойдем со мной. Там теплее.        На этих словах она пошла обратно в сторону храма. И даже не оборачиваясь, она могла поклясться, что дворняжка хромает за ней.        Наступил рассвет и, как и планировалась, Салако, одевшись и закинув автомат на плечо, медленно двинулась к выходу из дома.        Через не прикрытые окна кухни светил яркий свет восходящего солнца. В доме стояла тишина.        Стоило ей перешагнуть порог, как в душе что-то будто закричало: «Останься! Война и так почти выиграна». Но девушка отвернулась и, зажмурив глаза, прошла прочь.        — Даже не попрощаешься?        Салако от неожиданности повернулась и увидела блондинку. Она стояла около дома и внимательно на нее смотрела, сложив руки на груди.        — Так лучше, — усмехнулась солдат, стараясь на смотреть на нее.        — Для тебя? — Салако мимолетно подняла глаза. Анж нахмурилась, но в глазах было столько тепла, что Салако ощутила, как в груди появилось приятное чувство. — Знаешь, лучше, когда тебя кто-нибудь ждет и молится за твое возвращение, разве нет?        «Нет», — чуть было не сорвалось с губ, но сама не зная почему, промолчала.        Анджелиза успела подойти к ней, и теперь их отделяло лишь два метра. Она пыталась поймать взгляд солдата, но та упорно отводила глаза и смотрела куда-угодно, но только не на нее.        — Знаешь, — Салако запнулась и сильно сжала руки в кулак и твердо посмотрела собеседнице в глаза, — Я совершила ошибку. Мне не следовало сюда приходить. Спасибо за ночлег. Но мне надо идти.        Она заметила как в глазах собеседницы промелькнула тоска после сказанного, но девушка ее потупила и сейчас нельзя было точно сказать, что испытывает блондинка, смотря на уверенный взгляд солдата.        Салако развернулась и собралась уходить. Но не успела она сделать и пару шагов, как она услышала, как девушка сзади тяжело выдохнула сквозь стиснутые зубы, и в следующие мгновение ее крепко схватили за руку и развернули.        Солдат с вызовом смотрела на блондинку, ощущая, как каменное сердце пропустило удар. В следующее мгновение она ощутила как ее губы накрыли другие.        Салако смущенно моргнула, словно пытаясь понять, реально ли это было. Блондинка закусила губу, а после обхватила себя руками.        — Я не хочу, чтобы ты осталась, потому что понимаю, что этому не бывать, — Анж сделала паузу, — Я просто хочу, чтобы ты вернулась.        «Я не могу такого обещать», — хотела было произнести в ответ, но она лишь кивнула, и, развернувшись, пошла прочь.        — Возвращайся, Салако! — прокричала ей в след девушка.        Даже не оборачиваясь она была готова поклясться, что та улыбалась.        — Я буду ждать, — донесся тихий шепот, отправленный ей ветром, словно послание.        Уже поднявшись на склон, она последний раз обернулась, чтобы сохранить в памяти дом и ее обитательницу. Она не знала, вернется ли; не знала, захочет ли; и не знала, выживет ли. Анжелиза стояла, придерживая светлые локоны, которые развивались с утренним ветром, и смотрела ей в след. Салако улыбнулась, глядя на нее, и скрылась в чаще леса, навсегда запечатлев в памяти столь прекрасную картину, которая будет с ней в столь тяжелое время.