_Хикка_: Посоны, … посоны, у меня Цукиёми крошится на куски.
_Хикка_: Посоны, мне стращно: с
_Хикка_: Легенда, help-help! SOS!
— Да вашу ж мать, — сонно и возмущенно пробормотал Дейдара, потирая заспанные глаза, предварительно отодвинув маску для сна с выше упомянутых глаз, под раздражающие вопли будильника на своём iPhone. Чёртов телефон, будто бы Сатану вызывал, а не нежно и бережно будил хозяина, что с видом великого мученика вытащил одну руку из-под одеяла, тяжело кряхтя и притягивая к себе орущий гаджет и, не глядя, выключил шайтан-машину. Нехитрое дело увенчалось успехом, студент блаженно перевернулся на другой бок, при этом не забывая причмокнуть губами, и вознамерился продолжить прерванный сон. Его надеждам было не суждено сбыться. — Вставай, — раздался со стороны хрипловатый голос, скорее даже ехидный, чем хрипловатый. Хотя, может, голос был все же больше хрипловатый, чем ехидный, да только кто поймет эти оттенки и полутоны. Однако же, знакомый голос заставил Дейдару скукситься только от одной мысли, что это и впрямь необходимо, — у тебя пары. — Ещё минуточку, мам, — тоненьким голоском сказал блондин. — Вставай. — Не хочу. — Объясни мне, зачем? — О, во имя восьмерых, какой ты душный, — зарываясь в бесконечность одеял и подушек, на их огромном разложенном диване, занимавшем в длину почти всю комнату, парень уткнулся носом в изгиб собственного локтя. Вопросы со стороны соседа по квартире, а в данном случае по дивану, всегда были какими-то неполноценно нелепыми, отбрасывающими большую часть предложения и переходящих прямо к сути без лишних слов. Дейдара понимал их чисто интуитивно и, по большей степени, они никогда его не смущали, в отличие от большинства их знакомых. Хотя, иногда журналюга внутри него время от времени долбился об стол в припадке из-за того, что с Итачи нужно выпытывать каждую букву, как долги с еврея. Поэтому вопрос то был не просто-напросто: «Зачем?», на самом-то деле он имел логичное продолжение, обычно которое нужно было додумывать самому, и, если ты был на это способен, тебе ставили воображаемые плюс два к интеллекту. — Лучше иметь и не нуждаться, чем нуждаться и не иметь. После этих слов блондин отмахнулся рукой от соседа по огромному дивану. Правда, через парочку недолгих секунд продолжил, смекнув, что плюс два к интеллекту ещё никому не мешали, тем более воображаемые. — В любом случае, моя попытка ничего не испортит, а возможно даже наоборот, — в тоне появилась безнадёга, полная уныния бытия и смирения. Уже что-что, а вот пропуск занудных лекций он как-нибудь переживёт. —Твоя попытка, как неожиданно и внезапно, не оправдала себя, а меня ты всё равно разбудил, — пробормотал, как всегда, излишне честно Учиха, который тоже ещё дремал, да и лёг спать, скорее всего, пару часов тому назад, но это ничуть не мешало ему время от времени что-то фыркать. — В этом уравнении что-то не сходится. — Я могу вырубить тебя подушкой. — Избавь меня от этого удовольствия, ты не мыл голову… пять дней. Дейдара перестал почесывать голову, которая и в самом деле могла похвастаться жирнящимися волосами, закрученными в неряшливый пучок, из которого уже выбивались растрепанные золотистые пряди. Парень оценивающе покосился на Итачи, который, вроде как, тоже не торопился поливать голову шампунем, однако его смолянистая копна по истечению недельного срока все ещё выглядела так, будто бы он буквально накануне вышел из парикмахерской. Ни сеченного волоска, ни вывалившихся из общей массы прядей, только чёрная гладь, что водопадом стекала через диванный подлокотник, поблескивая в единственном луче солнца, проникшего через щель сквозь толстые тёмные портьеры. Студент подозревал, что сосед моется втихомолку, лишь изображая из себя неряху, подобному ему. Вот только пятно от крема торта, который они заказали доставкой с кондитерской, всё ещё оставалось на месте со вторника на изношенной домашней футболке Итачи. А сегодня с пятница. И не поспоришь же. — Какой ты всё-таки пидор, Учиха, — оценив эту несправедливость природы, кисло резюмировал Дейдара, с неохотой отмечая, что опять же, его соседу нет нужды куда-то торопиться, выбегать на улицу, размахивая одной рукой в поиске такси, пока в другой томится наскоро купленный на остановке кофе, а во рту зажат круассан с ветчиной и сыром. Впрочем, это была какая-то увиденная сцена из очередного сериала, в последний год, проведенный на дистанционном обучении он их пересмотрел немало. Да, и, пожалуй, можно было положить руку на сердце и заявить, что эти двенадцать месяцев были лучшими в жизни парня, если не считать тех редких дней, когда деканат вызывал его на ковер за то, что он даже в виртуальный конференц-зал не удосуживался зайти хотя бы время от времени, да ещё и трубки не брал. В ответ на эти обвинения Итачи лишь толкнулся языком за щеку, после чего приоткрыл чёрные от природы глаза, под которыми пролегли тени за последние несколько бессонных ночей. А что поделать, ведь рейтинг в игре сам себя не удержит на лидирующем месте. Блондину оставалось лишь зевнуть и поудобнее устроиться на своей стороне дивана, поочерёдно сгибая ноги в коленях, чтоб подтянуть сползшие за утро полосатые носки из разных пар, их потерянных навеки братьев по расцветке он так и не нашёл, ну, или не особо старался. Мельком глянув на брюнета по соседству, Дейдара подавил в себе желание поднести пятку под нос Учихи. Всё-таки их беззлобное фырканье с Итачи друг на друга было сродни тому, что приличные люди называют «добрый утро». Оно продолжалось регулярно год за годом, так что ничего удивительного в этом не было, разве что, любой, кто знает Учиху Итачи бы немного приоткрыл рот от его «болтливости» в компании Дейдары, если это можно так назвать. Парень и сам не знал, почему Итачи Учиха так отстаивает личные границы. Касаться Итачи нельзя, смотреть лишний раз на Итачи нельзя, спрашивать Итачи нельзя, если это сугубо не по делу, а пустая болтовня и вовсе награждалась угрюмым взглядом и таким видом, что можно было подумать — кто-то внезапно обосрался и наотрез отказывается менять портки. Как правило, это касалось больших компаний или групп людей, в котором количество последних переваливало за три человека, включая самого Итачи. И опять же, было очень много различных вариантов и критериев сурового отбора, которых Учиха придерживался. Дейдара не мог назвать это каким-то снобизмом или высокомерием. Итачи мог вполне участливо слушать брюзжание почтальона или воркование бабульки из цветочного магазина, что не раз, щуря малюсенькие глаза за толстенными линзами очков, называла их «милыми девчатами» несмотря на то, что ни первый, ни второй никогда не носили женскую одежду, имели вполне адекватную ширину плеч и далеко не писклявые голоса. Учиха с вероятностью восемьдесят пять процентов предположил, что всё дело в длинных волосах и стереотипах. Однако, Итачи избегал тусовки, где были заливистые шутники, любители потравить ламповые истории, поиграть там на гитаре и спародировать парочку знаменитостей. Эти весёлые шутники, ловеласы и души компании автоматически не проходили какой-то внутренний «фейс-контроль» с его стороны. Конан, например, всё ещё терялась в тревожных догадках, чем не угодил им её парень — Яхико, который идеально вписывался именно в самый неприятный типаж для Учихи Итачи, а именно — не мог держать рот в закрытом состоянии. Каждый раз, стоило этому рыжему студенту юридического факультета появлялся на их пороге, его как нарушителя спокойствия, отчаянно пытающегося задорной шуточкой разрядить обстановку, хмуро провожали две пары глаз: красные и голубые. Провожали вплоть до самой высокой ступеньки лестницы, ведущей на второй этаж, где была просторная ванная и комната девушки. Кухня совмещенная с залом была на их территории, чтоб они не мешали студентке спокойно спать и готовиться к занятиям тем, что вечно хлопают по ночам дверцей холодильника и мешают в блендере себе энергетик с тоником в промежутках между катками в играх и просмотрами видео на YouTube. Итачи с Дейдарой в основном довольствовались душевой кабиной на их этаже, хотя пару раз забирались и в ванную наверх с подачи последнего, где обмазывались душистыми гелями, масками и прилепливали патчи под глазные мешки, расслабляясь в окружении ароматизированных свечей и кидая в друг друга фиолетовую пену. Соседка их порыв к чистоте и лавандовому гелю для душа не оценила, особенно, когда в последний раз застала их на месте «преступления», негодующе шипя что-то про длинные волосы, застревающие в её сливе. Лениво притянув к себе вновь завибрировавший смартфон, Дейдара неохотно приоткрыл, едва сомкнувшиеся веки. Решив окончательно заткнуть телефон и показать ему кто в этом доме хозяин, парень уставился на значок уведомления в мессенджере от надоедливых одногруппников, что наперебой что-то слали в такую-то рань, … «Дневную рань, когда солнышко ещё высоко, а я почему-то должен уже пахать», — поправил себя в голове студент, мельком глянув на время и начал искать присланную пару недель назад фотографию расписания собственных пар, в которых не так давно произошли очередные изменения. Найдя нужный скан, Дейдара неторопливо приблизил его двумя пальцами, отвлекаясь то на кучу новых сообщений в чате, то на высвечивающиеся новости в индустрии видеоигр у него в уведомлениях. Ничего интересного студент в расписании не разглядел, по большинству предметов у него уже стояли неофициальные зачёты, благодаря помощи Итачи, который, косясь на него с кислой миной, весьма неохотно подредактировал его успеваемость и посещаемость, взломав сайт университета через учетную запись ректора. Как ни странно, преподавателей это нисколько не смутило, не взирая на вольное трактование «регулярного посещения всех занятий» со стороны Дейдары. По мнению студента, они про себя решили, что тот приходится ректору либо, ну, очень любимым родственником, либо братом или сватом кому-то из политических деятелей города. И обе стороны это устраивало, до тех пор, пока Дейдара не перешёл на третий курс. Честнее бы сказать кое-как переполз, переваливаясь через ограду, но это не так важно, ведь с этого года у него появились новые профильные предметы, один из преподавателей которого не собирался идти с ногу со временем, предпочитая по его словам «устоявшуюся классику». После чего вывалил из своего кожаного коричневого портфеля кипу бумажек и ручек, вместо давно привычных общему глазу ноутбуков и планшетов с электронным пером. «Ну, что сказать, в семье не без урода», — равнодушно поджал тогда плечами Дейдара, исподлобья поглядывая на этого брюзгу через экран монитора и водя при этом пальцем по-своему iPad, где с куда большим интересом делал серию квестов в полюбившейся ему китайской игрушке. Само собой, он не сдал экзамен по этому предмету. Трижды. Впрочем, блондин всё ещё настаивал на том, что облажался всего дважды, третий раз он позволил себе не явиться в принципе на пересдачу, несмотря на то, что Конан, буквально вытолкала его за порог квартиры. Дойдя всё ещё рассеянным взглядом до сегодняшнего дня и откуда-то появившейся там после обеда лекции, что должна начаться через пятнадцать минут, парень округлил ошарашенно глаза. Подскочив с дивана с громогласным «Fuck!», которое не мог перестать повторять, он, запутавшись в пледе, упал на пол и на коленях пополз в ванную. Учиха, оставшийся лежать среди подушек, лишь ехидно приподнял уголки рта, закладывая руки на голову и выдыхая. Не приходилось сомневаться, что у кого-то сегодня пара по «самому ненужному и глупому предмету, который никогда в жизни никому и не пригодится». Выбежавший, спустя не более десяти минут, из душа Дейдара, с замотанным на голове в виде тюрбана полотенцем, поспешно носился по всей комнате, перерывая шкаф и комод с вещами. Он умудрился каким-то образом, на ходу втиснуться в мятного цвета водолазку и через пару секунд после накинуть, ждавший своего звёздного часа, чёрный классический кардиган, висевший посреди комнаты на вешалке не меньше недели. Большим пальцем ноги включая системный блок, стоящий на полу, Дейдара, всё ещё вытирающий наскоро голову полотенцем, резко откинул то на пол и схватился за расческу, которая мигом застряла в его непослушных и густых волосах, под негодующий вопль со стороны блондина. — Штаны бы надел, — вставил Итачи, приоткрыв один глаз, на который сразу же попались маячившие широкие трусы с принтами виде донатов с розовой глазурью, которые бегали из стороны в сторону. — Да похуй, этот обмудок меня ниже пояса всё равно не увидит, — протараторил юноша, сгребая свободной рукой остатки их ночных посиделок со стола размашистым движением в большой чёрный «пакет для трупов», как не раз повторяла Конан, видя этот огромный чёрный мусорный мешок. — Фильтр поставь, — всё-таки подсказал Учиха, — когда веб-камеру включишь, — всё-таки слишком много мельтешащих и не приводящих к результату телодвижений его напрягали. Вот только Дейдара упрямо выкидывал одну за другой бутылки, отвлекшись только чтобы ввести пароль для входа в систему и учётную запись для онлайн-конференции, чтобы присоединится к дистанционному занятию. На экране сразу же появился лектор — мужчина неизвестного возраста, что флегматично подпирал одной ладонью щеку, опустив взгляд и, судя по всему, сверяясь с бумажным журналом, вдоль которого водил ручкой. Дейдара мгновенно занял место за столом, неприхотливо откидываясь на спинку компьютерного кресла и поднося руку к губам, при этом делая самый, что ни на есть, умный вид. Ключевым здесь было, конечно же, «делал вид». — Какое парадоксальнее стремление к знаниям, — лишь хмыкнул Итачи, поднимаясь со своего спального места и разминая на ходу затёкшую шею ладонью, а затем наклонился к столу на что, сидящий там Дейдара тут же с подозрением на него посмотрел, — или не к ним? — Мужеложством здесь интересуешься только ты, — с недовольным видом напомнил Дейдара, собираясь почесать голову, но наткнувшись пальцами на колтун, с застрявшей в нём расческой, озадаченно вытянул губы трубочкой, — а этот самодовольный хер жаждет меня, разве что, отчислить, не хочет ставить мне даже тройку, — буркнул в сторону юноша, ворчливо прибавляя ещё что-то более грубое и личное. «Хер» был, кстати, очень ничего, особенно полуприкрытые равнодушно-надменные глаза, что, то и дело поднимались от бумаги на монитор. На лице, затерявшемся во времени между двадцатью-пятью и паспортными за тридцать, появилась гаденькая усмешка, когда его владелец дошёл до фамилии, напротив которой стояли множество пропусков и заметок карандашом над каждой оценкой за рефераты, что данный студент присылал ему на почту. «Скачено из интернета». Таков был сухой вердикт, вместо честно заслуженной хотя бы «С», раз уж Дейдара нашёл время нажать «Ctrl+C» и «Ctrl+V». — Брешешь, этот душка вполне в твоём вкусе, — Итачи был самой добродетелью и Фемидой одновременно, в его голосе так и сквозил елейный сарказм, несомненно намекающий на то, что студент сам виноват, и на досуге можно было почитать немного лекций или хотя б посещать их. — Скорее он нашел бы много общего с тобой, ведь он такой же душнила. Фу, такими быть, фу, — фыркнул Дейдара, бросив беглый взгляд на мужчину на мониторе, спохватился и взял с ночника свою выходную шляпу. Нацепив ту на голову, тем самым скрывая недоразумение, которое творится под ней, со слабой надеждой в голосе поинтересовался, — расчески не видно? — Нет. — Прекрасно. И сгинь, пожалуйста. Парень включил вебкамеру, утыкаясь презренным взглядом в монитор, словно это должно помочь преподавателю по праву осознать всю свою ничтожность и естественное превосходство Дейдары, а также незамедлительно поставить тому заслуженный уж точно, хотя бы просто допуск на пересдачу. Итачи скептично выгнул бровь, но тем не менее не стал ничего спрашивать, это не его дело. У него не было дурной привычки лезть в чужую личную жизнь вопросами, обсасывать ответы и смаковать подробности, а ещё меньше он любил кому-то давать советы. Все равно никто не прислушается и сделает так, как не стоило. Этот стабильный показатель стадного чувства человека работал абсолютно на всех, … кроме таких же аутсайдеров, как он сам. Ему было всё равно на окружающий мир, ведь его «зона комфорта» пролегала в виртуальности. Там никого не смущало то, что он не подаёт руку для пожатия, там никого не волновало, как его зовут, и почему он нигде не учится. Не было неуклюжих попыток начать с ним разговор и хмурых взглядов от его молчания, не было скривлённых губ и ухмылок от его внешнего вида, отличающемся от ожидающих стандартов среднестатистического человека. Так же никого не волновало кто он и откуда, достаточно было того, чтоб руки росли из нужно места и голова на плечах была. Простые правила виртуального мира. Они подходили Итачи, даже импонировали. Тем более, что он не считал нужным общаться с кем-то из напускной вежливости или потому что так «надо», он перерос этот возраст к своей скромной радости. Однако, всё же дурные воспоминания со школы, порой, накатывали на него, как цунами, накрывая с головой и опустошая до самых глубин сознания. Потерев пяткой икру, тем самым стряхивая на пол прилипшие к ней крошки, Итачи мысленно поставил себе задачу заказать ещё пирожных из кафе за углом их дома, при этом проходя на кухню к барной стойке, которую они частенько использовали заместо стола. Поискав глазами чистый бокал, парень откинулся корпусом немного назад, когда его внимание привлекла заставка на одном из его ноутбуков, который он вчера оставил на столешнице. Ткнув пальцем по тачпаду и собираясь уже прикинуть о том, пора ли менять зубную щетку или ещё послужит его излюбленная полугодовая старушка, Итачи скосил глаза на монитор, система требовала пароль. Собираясь ввести не лишенное смысла физическое уравнение, Учиха отвлёкся на лай пса с улицы. А, Вульпи. Это чёртова псина мистера Джонсона пару месяцев назад повадилась гадить на их крыльцо под невнятный бубнеж со стороны хозяина, мол, это всего лишь собака, что с неё взять. Конан успела в этом месяце уже трижды наступить в неприятный «подарок» под дверью и, стиснув зубы, выразительно посмотреть на мистера Джонсона в ожидании хоть каких-то извинений, но была ментально послана тем на нахер, так как он продолжал выгуливать Вульпи у их крыльца. Однако, видя силуэт Итачи даже в проёме окна, тот хватал своего мопса под мышку и уносил его удобрять другие коврики, с самым что ни на есть невинным видом. Само собой мистер Джонсон был банальным трусом, не считавшим себя отчитываться перед какой-то там студенткой, а вот мрачный и молчаливо глядящий на него алыми глазами из окна Учиха — другое дело. Его он изрядно напрял одним лишь видом, а когда ещё и игриво махал ему пальцами, тот и вовсе торопился увести собаку на другую сторону дороги. Тем не менее, Итачи, который подсчитал три замечания, которых спокойно и чётко озвучила Конан собаководу, сделал вывод, что благоразумному человеку этого было бы более чем достаточно. Проверив на всякий случай медицинскую карту мистера Джонсона через тихий взлом больничной картотеки и убедившись, что тот не является слепоглухонемым инвалидом или не страдает ещё каким-нибудь недугом, на который можно сделать скидку, сделал вывод, что тот является лишь чванливым американцем, считающим, что ему всё дозволено. Итачи не составило труда в течение дня между рейдами в игровых мирах взять под контроль камеры в подъезде дома, где жил мистер Джонсон, а также его домашнюю сеть. Это было не сложно, учитывая то, что у мистера Джонсона был двенадцатилетний сын — Эрик, который даже слишком быстро повёлся на присланную ему с фейкового аккаунта миловидной школьницы ссылочку на постановку «лайка», после небольшой переписки о том, какой тот симпатяга и о нём думают все девочки-болельщицы. Внедренная вирусная программа позволила Итачи не только пролистать за пол-литровой кружкой кофе беспокойство миссис Джонсон о том, может ли «перестать вставать у здорового 36-летнего американца», но и не без ехидства поглядеть, как мистер Джонсон втихую, открывая анонимное окно в поисковике, вводит в строку поиска «Горячие перцы ХХL». Собрав достаточно скриншотов, Учиха аккуратно обработал их в редакторе и отправил их нерадивому хозяину Вульпи через ложный почтовый ящик, с короткой пояснительной запиской. Содержимое которой гласило, что мопс всеми фибрами души жаждет гадить только на лужайку в сквере, и, только удостоверившись в том, что за ним обязательно уберут всё в бумажный пакет. Естественно, всё это было приправлено и ложкой дёгтя, состоящей в том, что в случае того, если дерьмо Вульпи будет найдено ещё хоть на одном крыльце, то эти скриншоты увидит не только мистер Джонсон, но и миссис Джонсон, и их балбес-сын Эрик, а также каждый пострадавший от наглости мистера Джонсона и невоспитанности Вульпи. Подойдя к окну, Итачи хмыкнул, складывая руки на груди. Вульпи шёл на коротком поводке с мистером Джонсоном, который боязливо оглядываясь по сторонам, мял в ладони бумажный пакет. «Ничего личного, Вульпи, только бизнес», — подумал парень, вспоминая испорченную обувь Конан и поглядывая украдкой на обиженно сопящего мопса, которого сразу притянули к ноге, когда тот уже разогнался на коротеньких жирненьких лапках, чтоб залететь на привычное место на крыльце и сделать гадость. Закрыв жалюзи на кухни и тем самым скрывая псину и её хозяина, Итачи вытащил из домашних шорт телефон, собираясь зайти на свой сайт, однако наткнувшись взглядом на тюбик мази, которую наносил на недавно забитую татуировку, вспомнил о том, что надо ещё написать своему тату-мастеру. Хидан был отличным набивщиком, знающим своё дело и воркующим над обнаженной кожей так же, как и художник над своим холстом, но его прелесть была даже не в этом. Он имел дела с теми людьми, с которыми обычно даже знакомства не заканчиваются хорошо, однако эти связи не раз помогали Учиха достать желаемое или продать свои криптовалюты, скрипты, иногда навыки и наработки людям, которые могут быть заинтересованы в его услугах на анонимной основе. Само собой, Итачи мог найти целую выгребную яму заказов на официальных сайтах, но, всегда есть эти «но». Они были настолько унылыми и скучными, что только читая строки о том, что будет требовать заказчик, Учиха впадал в меланхолию. Это всё было до отвращения однообразно и безнадежно. А заказы из-под полы требовали только исполнения, капельку креативности и номер счета, на который можно перевести нескромное вознаграждение. Да, это было малость незаконно. Самую малость. И на эту малость Итачи забил болт, когда выкупил свою съёмную квартиру и отправил родителей в путешествие по Европе, всё ещё искренне считающих, что сын сделал это на грант от университета, в котором он по сей день получает образование. Учиха вовсе не чувствовал свою вину за то, что «якобы» не оправдал ожиданий матери и отца. Он перестал лезть из кожи вон ещё в средней школе, чтобы быть «нормальным» и таким, как «все». Получалось слабо, честно говоря, а ощущал он себя ещё гаже от всего этого дружелюбия и ложных улыбок. Ему было, … похер. Именно так и было. Эту официальную позицию не могли принять его одноклассники и учителя, считая, что он обязан вливаться в коллектив, участвовать в классных и внешкольных мероприятиях, а также приходить на вечеринки и сборы. Не получилось. Была высокая вероятность того, что именно это отчаянное навязывание стереотипного социального поведения вместе с предсказуемым и вполне очевидным бунтарством породила в нём и чувство возмездной справедливости, которое, иногда, напрочь застилало ему глаза. Не то, чтобы он находился в слепой ярости и не понимал, что делает, нет вовсе нет. Он мстил исключительно своей жертве, целеустремленно, точечно и с холодной головой, вне какого-либо гневного исступления, но тем не менее остановить себя ему не давала, как называл её Дейдара «фанатичная педантичность». Он должен был довести дело до конца, иначе эта мысль об незаконченном акте воздаяния по заслугам начинала грызть его изнутри. Объяснить это явление другу было титанически сложно, так как даже пролистав множество книг и энциклопедий, Итачи всё равно не мог подобрать достаточно ёмкие слова, чтобы описать это чувство незавершенности. Мотнув головой, чтоб избавиться от назойливых мыслей, Учиха уцепился взглядом за стакан на другом конце барной стойки и, схватив его, налил себе из графина воды. Поднося стакан к губам, Итачи другой рукой зашёл на знакомую вкладку в одной из страниц в браузере своего потрепанного жизнью и временем телефона, который не торопился менять, хотя железо на компьютере обновлял регулярно, экспериментируя и модифицируя собственную сборку. Сделав пару глотков, Учиха сдвинул брови, недоуменно глядя на знакомую строку и то, что вместо неё на него вульгарно глядит ошибка на доступа к «Цукиёми» вместе с прилагающимся сообщением к одному из множества его фейковых аккаунтов. Отставив более не интересную воду на стойку, Итачи в лёгких раздумьях, глядя на экран телефона, подошёл к столешнице, где скучал его ноутбук, и, вбив пароль в усовершенствованную защиту, с долей интереса уставился на всю ту же ошибку доступа в открытой вкладке. Со свистом подтянув к себе ногой табурет, на который он тут же сел, Учиха парой нажатий по клавишам залез в кодовые дебри. Он никогда не сомневался в правиле, что к любому замку найдётся свой ключ, как и в том, что любой сайт можно взломать, нужно лишь время, возможности и немного упорства. Его борд не пользовался бешенной популярностью или доступностью, там ошивалось не более трёх-четырёх десятков человек с разных точек мира, многие из которых заходили под разными интернет-адресами и новыми «именами». Вот только сайт ловил всех, как мух в паутину. Они все равно оставляли следы, по которому Итачи, как доблестный сыщик, мог отыскать того или иного пользователя. Кто-то оставлял их совсем чуть-чуть, едва касаясь и бросая отпечатки лишь носков своих виртуальных «ботинок», кто-то изрядно мог наследить, обмазывая следами стены, пол и потолок. А кто-то мог обделаться и по полной, такой, к слову, индивид был всего один. — Fuck! Fuck! Fuck! FUCK! — донеслись вопли Дейдары за стенкой, который тут же прибежал, сломя голову и буквально проезжая по ламинату в носках, от чего тут же ухватился за край барной стойки, — Сраное дерьмо! Хьюстон, у нас проблемы! Переведя размеренный взгляд на блондина, что указывал пальцем ему на экран планшета, где вместо знакомого черно-красного зарева была та же ошибка, Итачи лишь отстранено кивнул, вбивая новый код, не глядя на клавиатуру и быстро перебирая пальцами по ней. — Это возмутительно, — сообщил студент журфака уже куда спокойнее, подтаскивая к себе из барной стойки бутылку егермейстера, с которой щедро плеснул в первый попавшийся, заляпанный подтёками колы, стакан, — я преисполнен негодования и ярости. — Ты не хочешь слушать своего препода, — лишь сухо отреагировал на эти слова Учиха, так как это было самый очевидный вариант, раз Дейдара вновь полез играть в «Геншин» на своем планшете, попутно собираясь почитать чатик на «Цукиёми». — Одно не отменяет другого, — даже не оправдываясь, подтвердил парень, залпом выпивая содержимое своего стакана, морщась и закидывая следом уже подсохшее кольцо лайма, нарезанного ещё вчера ночью, себе в рот. Присев на другой высокий табурет и сложив подбородок на ладонь, тем самым подпирая его в своей обыденно ленивой манере, Дейдара с досадой протянул, — даже не знаю, что меня бесит больше. — Акасуна Сасори. — Не произноси это имя здесь, — скривился, словно ему подсунули уксус под нос Дейдара, закатывая глаза, — ты что не помнишь, что я нажал «del», удаляя его из этого мира и вселенной, после того, что он сделал, — ядовито напомнил юноша одно из правил, которое они установили для того, чтоб не затрагивать неприятные друг другу темы. Подлив себе ещё немного зеленой жижы в стакан и подтянув с другого края стола тарелку с недоеденными с ночи начос, блондин прищурил глаза, вглядываясь в коды, которые строчит Итачи, после чего живо поинтересовался, — а кто нас взломал-то? Разве в вашем «клане» хакеров нет правил не трогать друг друга или что-то вроде того? — «Наши» не присылают на почту сообщения, — кивнув на загрузившуюся фотографию очаровательного указательного пальца, — с личными данными, пусть и с условно анонимного почтового ящика. — О-хо-хо, — протянул Дейдара, подпирая подбородок рукой, при этом иронично подмечая, — да этот чувак гений. — Да, талант рыть самому себе могилу у него выдающийся. — Да, ладно, …Итачи, не говори мне, что это он. У него бы мозгов не хватило. Заливистый смех соседа-блондина было уже не остановить. Вместо ответа Учиха увеличил текст прикрепленного сообщения и повернул монитор, где было черным по белому выведено. «Получи ответочку, мразь. P.S с любовью Сладкий_Принц».