Приёмыш

— Сейширо-сама, я… Я прошу прощения за то, что случилось между нами, — склоня голову тихо шепчет Шинья без всякой искренности в словах, а у самого в голове: — «Ненавижу». Естественно, Сейширо этого мало. Ему нужно больше унижений, за счёт которых поднимется его самооценка. И хотя Шинья не из таких парней, которые так просто дадут в обиду себя — жизнь научила —, ему приходится каждый день перешагивать через свою гордость. Почему? Ответ прост: в семье Хиираги он приёмный ребёнок, а, значит, его репутация в их кругу не лучше, чем у Ичиносе. За это он ненавидит Хиираги всем сердцем и всячески помогает Глену. — Плохо просишь, — склабится кровный Хиираги и чуть склоняет голову на бок, — На колени. Короткий приказ — и Шинья вынужден скрипя сердце пасть на колени. Чтобы не видеть знакомое лицо, он опускает взгляд в пол, а тем временем Сейширо поднимается с дивана и сокращает расстояние между ними. Шинья привык к выходкам Сейширо. Именно он за каждую провинность издевается над ним: запирает в кладовке на весь вечер, обливает словесной грязью, бьёт и унижает, как только вздумается, потому что никто ничего ему не сделает и никто не встанет на защиту отброса. Одним словом, до Шиньи им никакого дела нет и потому брюнет, чувствуя свободу, каждый раз позволяет себе больше, чем вчера. А бедному приёмышу остаётся только терпеть сквозь сжатые зубы. — Моли о пощаде, — шипит Сейширо и замахивается кулаком. На это Шинья лишь покорно закрывает глаза. От удара голова невольно поворачивается вправо, щека горит, во рту металлический привкус крови. Кажется, губа вновь разбита, но до этого никому нет дела. Нет, он не станет молить о пощаде какого-то урода, порочащего фамилию Хиираги. Шинья молчал, грозным взглядом просверливая подростка сверху. Сейширо злится и в этот раз бьёт коленом в солнечное сплетение. От этого у альбиноса всё плывёт перед глазами и он утыкается в пол лицом, чувствуя невыносимую боль, от которой невозможно глотнуть ни капли воздуха. На этом Сейширо не успокаивается. Видя жалкое положение приёмыша, он хватает его за волосы и оттягивает назад. Из уголка губ стекает тонкая струйка крови. Кровный Хиираги усмехается, когда садится перед ним на корточки. — Какая жалость, что тебя некому защитить, — ядовито молвит он, — Ахах. А может быть отброс защитит отброса? Вы ведь с Гленом так дружны, не так ли? После этих слов Сейширо вновь бьёт Шинью под дых, а тот стонет от боли, и держит его за волосы, упиваясь чужими муками. Из-за чего такая ненависть? Что не так делает Шинья? За что все эти муки? Ответы на вопросы нельзя найти даже в змеиных глазах. Одно слово — воспитание. Все дети Хиираги были воспитаны с ненавистью и отвращением к не таким, как они. Тонкая струйка крови до сих пор стекает по подбородку Шиньи. И полной неожиданностью для него стал следующий шаг Сейширо. Брюнет, не отпуская белоснежные волосы, языком слизал кровь, а после проник в полураскрытый рот Шиньи и принялся развратно вылизывать дёсны, нёбо, белоснежные зубы, наконец язык. Это было настолько страстно, что внизу живота сладко заныло. Шинья даже не сопротивлялся, потому что знал, что бесполезно. Такое было однажды, может месяц назад, и он надеялся, что это не повторится. Однако Сейширо разрушил надежды Шиньи своим поцелуем. Пошлые причмокивания разлетелись по комнате, и Шинья признался, что брюнет умеет мастерски целоваться. Наконец воздух кончился и Сейширо отстранился. Тонкая нить слюней порвалась между их языками. Сейширо усмехнулся, наблюдая за затянутыми плёнкой похоти глазами и слюнями, стекающими из уголков губ. Без слов он толкает альбиноса на пол — он падает с такой лёгкостью, словно игрушка. Так оно и было. Он игрушка в руках узурпатора. Бессильная злая игрушка для траха. И отрешенно наблюдает за Сейширо. Не теряя времени зря, кровный Хиираги безжалостно разрывает рубашку, оголяя белоснежную грудь, а после впивается в правый сосок, и Шинья кусает губу. Грубые ласки сводного брата заставляли его любить боль, превращали в мазохиста, и от этой мысли становилось тошно. А что будет, когда Глен узнает об этом? Не важно как, но рано или поздно страшная правда всплывёт. Как тогда он будет смотреть в прекрасные аметистовые глаза друга? Внезапная слеза опалила кожу, и это был внутренний крик души. С детства Шинья желал тепла, уюта, мирной жизни и нежности, но получал лишь новые побои и жестокие уроки жизни. Новую дрожь в теле вызвали жаркие поцелуи в области шеи. Оставив мокрую дорожку от яремной впадины до кончика подбородка, Сейширо укусил кожу на нежной шее так, что та незамедлительно запечатлела острые зубы. Если ему так противны отбросы, то почему каждый раз целует? Этого он не узнает никогда. Тиран или узурпатор, как тайком величал его Шинья, приступил к следующему шагу и перевернул альбиноса на живот. Шинья заранее знал, что будет и потому морально приготовился к боли. Сейширо поспешно избавил альбиноса от штанов и боксеров, не зная при этом какого сейчас тому, а затем так же поспешно разработал анал всего лишь двумя пальцами, обильно смазанными слюной. Он привык. Ко всему привык и держать язык за зубами, когда этого требовали обстоятельства, потому сейчас до боли искусал нижнюю губу, заставляя кровоточить вновь и вновь, только чтобы затмить дискомфорт. Ужасно, но правда: он сходит с ума от грубости Сейширо — это стало для него наркотиком. Бешеный сердца стук — он в предвкушении момента соития. И стоило Сейширо войти по головку, как в ответ Шинья страстно изогнулся и на выдохе застонал, не стесняясь мнения сводного брата. А тот с злорадной усмешкой оставил на ягодице отпечаток своей руки. Внезапный толчок заставил Шинью застонать громче. От проявленной грубости тело свело судорогой, а на глазах выступили слёзы, которых не видел он. Но обхватив горло рукой, Сейширо жадно слизнул солоноватые капли, продолжая толкаться по самые яйца и упиваясь болью. С увеличением темпа тело Шиньи ослабло, руки уже не слушались и было трудно держаться, но крепкая рука брюнета не позволяла упасть на пол. В голове всё кружилось и вскоре пришлось закрыть глаза. От наслаждения Шинья потерял себя. Каждый бешеный толчок выбивал из груди очередной стон. Два тела развратно соприкасались друг с другом. Сейширо рычал, кусая мочку уха. — Быстрее, — сквозь учащённое дыхание простонал Шинья, — Прошу… Быстрее… И Сейширо сжалился, вбиваясь под нужным углом. В его планы не входило, чтобы Шинья кончил первее, но стоны оказались слишком сладкими, чтобы прервать их, потому Хиираги обхватил член альбиноса и указательным пальцем провёл по головке — она так и сочилась смазкой —, затем плавно провёл по стволу. Несколько таких движений заставили Шинью кончить. С тяжёлым дыханием он еле удержался на локтях. Его растрепавшиеся волосы выглядели замечательно, но прекраснее всего для Сейширо были капельки пота на гладкой спине. — Если я позволил тебе кончить, то это не значит, что всё закончилось, — усаживаясь на диван, повелительно молвит Сейширо, и Шинья в ответ обращает на него помутнённый взгляд. Несмотря на это, он всё понял и потому послушно подполз ближе. Он не нуждался в словах: научился за всё проведённое с Хиираги время читать желание по их жесту и взгляду. И как стыдно ему бы не было, Шинья перешагнул через гордость и робко коснулся кончиком язычка розоватой головки. Лёгкий солоноватый вкус вскружил голову вновь. Краснея, он более уверенно проглатывает член до конца. Давится, но продолжает преодолевать тошноту ради блаженного стона Хиираги. Сейширо откидывается назад и сладострастно выдыхает, от этого внутри Шиньи возгорается азарт и былое стеснение пропадает. Что ж он позволил себе зайти так далеко, что шагов назад не осталось. С этими утешительными мыслями он вычерчивает языком каждую венку на стволе, страстно вылизывает головку, помогает руками. Как ни странно, он чувствует себя победителем, потому что на данный момент Сейширо полностью зависим от него и каждый стон означает его проигрыш. Внезапный телефонный звонок привёл альбиноса в чувство. По рингтону можно было понять, что звонил явно его телефон. — Возьми, — ехидно процедил Сейширо, но в ответ ничего не последовало, тогда он рявкнул: — Я приказываю тебе взять трубку! Сглотнув, Шинья повиновался. На дисплее высветилось имя Ичиносе. Нет, нет-нет. Только не сейчас. — Чего замер? — недовольство, и Сейширо отнимает телефон, — Хах! Ичиносе, — после смотрит на Шинью, и тот читает недобрый огонёк в его змеиных глазах, — Я вроде бы не приказывал тебе останавливаться. После этих слов Сейширо принудил Шинью взять член вновь, а тому было больно. Слёзы текли по щекам от осознания, что Глен узнает об этом раньше да к тому же таким образом. — Прошу… — отстраняясь, выдыхает мольбу Шинья, — Не делайте этого, Се… Мм, — но брюнет не позволил приёмышу договорить фразу. Схватив за макушку, он грубо вставил член в рот и Шинья замычал от нехватки кислорода. Тем временем Сейширо принял звонок и из трубки донёсся измученный голос Глена: — Шинья? Прости, что звоню так поздно, но мне нужно с тобой поговорить. Шинья отстранился и сделал тихий глубокий вдох — брюнет вручил телефон ему, пожирая взглядом красное лицо. — О чём, Глен? — только и успел вымолвить Шинья, как Сейширо издеваясь вошёл по горло и стал совершать лёгкие толчки, от которых слюни переполнили рот. — О том, что случилось недавно, — на этом моменте Глен замолчал, — Ты один? Вновь отстраняясь, альбинос шумно сглотнул слюни, сгорая от стыда и плача одновременно, но всё же он пытался придать голосу уверенности. Кажется, Глен слышит всё, что происходит по другую сторону трубки — это чувствуется по его голосу. — Глен… — он чуть не замычал от настойчивых толчков, — Я занят. Прости! — и поспешно отключился, испытывая жуткий стыд. Комнату заполнил злорадный смех Сейширо. — Я не приказывал тебе останавливаться, — после этих слов он вновь вошёл по горло и сразу задал быстрый темп. Шинья задыхался, чуть не давился слюнями, по его лицу текли слёзы. Ужасно стыдно за себя. Как он будет смотреть ему в глаза завтра? Он ненавидит Хиираги за их своеволие и свободу. Ненавидит и потому отомстит. Наконец-то кошмар закончился. Сейширо кончил, и сперма заполнила рот, от чего Шинья вынужден был проглотить всё до последней капли. Когда он это сделал, Сейширо покинул его комнату, оставив наедине с тьмой, позором и ненавистью. Кристальная капля упала на дисплей телефона. Сквозь боль Шинья тускло улыбнулся. Он поможет Глену во всём; хочет того он или нет, но всегда будет рядом и защитит, потому что он такой же отброс, как он, и если они не будут держаться вместе, то ничего не смогут добиться в этом искаверканном Хиираги мире.