***
Начинались репетиции к первому полуфиналу. Никита усердно готовился, стараясь не думать о том происшествии на препати. Естественно, из-за своей забывчивости (и совсем немножко — стеснительности) он ни разу так и не попытался связаться с Миколасом. Кроме того, дел перед Евровидением было предостаточно, и выяснять отношения всё же не стоило. На репетиции приходили не только участники из первого полуфинала. Мельком Алексеев успел заметить Рыбака, который беззастенчиво общался с другими участниками, Юлию Самойлову, с которой даже перемолвился несколькими словечками, Мэловина, — к слову, представителя его страны — который молча и пристально наблюдал за каждым номером, и даже Клаудию Паскаль, которая, представляя страну-хозяйку на Евровидении, могла безо всяких трудностей посещать тренировки. Музыка в голове всё так же звучала. Оно и неудивительно — Йозеф всегда был рядом и будто не подавал виду, что его соулмейт где-то рядом. Может, он и не соулмейт Алексеева? Нет, исключено. Всё слишком идеально лежит на поверхности, дабы отрицать это. Миколас совершенно точно соулмейт Никиты. — Хэй, привет, — доносится из-за спины. Алексеев оборачивается, почему-то заранее зная, кто стоит за его спиной. — Привет… Мэл. — Ты неплохо выступил, — дружелюбно улыбаясь (что совсем не вязалось с его мрачным образом), изрёк Мэловин. К слову, впервые они встретились в лифте перед репетицией, и этот молодой человек предстал пред Никитой мрачным и нелюдимым. Сейчас же в чертах характера этого парня проскакивала общительность, что очень удивило Алексеева, так как он привык к тому, что умеет считывать эмоции каждого, словно из открытой книги. — С-спасибо, — выдохнул Никита. — Я видел твой номер с отбора. Впечатляюще. — Спасибо, — произнёс теперь уже Мэл, выгибая бровь. — Я пришёл пожелать тебе удачи. Полуфинал будет сложным, но я верю, что ты справишься. — Говоришь так, будто тебя не будет на первом полуфинале, и ты не сможешь увидеть всё собственными глазами, — нервно усмехнулся Алексеев. — А меня и не будет, — ответил украинец, тем самым удивив Никиту. — Не смотри на меня так, у меня возникли непредвиденные обстоятельства. — Ох… ну ладно, — пожал плечами Алексеев. Украинцы пообщались несколько минут, но тут Мэловина позвал менеджер, поэтому тому пришлось удалиться. Непонятно почему, но Никите не хотелось с ним прощаться.***
— Э-э-э… Миколас? Чех оборачивается, заинтересованно глядя на Алексеева. До начала полуфинала оставались считанные минуты, и украинец не мог не воспользоваться возможностью. — Я хотел пожелать удачи, — по-английски произнес Никита, опуская глаза в пол. — Спасибо, — добродушно улыбнулся Мик. — Удачи и тебе. — О… Спасибо. Йозеф собирался удалиться, как вдруг Алексеев окликнул его. — Миколас? — Да? — обернулся чех заинтересовано. — Давай… давай не будем притворяться, будто ничего не случилось. — Ты о чём? — недоуменно спросил Йозеф, косясь на вмиг утратившего всю уверенность Никиту. — Ты… ты ведь знаешь, что ты мой соулмейт. Почему ты притворяешься, что не слышишь в голове то же, что и я? — Прости? — приподнял бровь Миколас. — Разве ты не… — прошептал Алексеев, только сейчас осознавая, что натворил полнейшую глупость. — Полагаю, это какая-то ошибка. У меня есть соулмейт. — Ч-что?.. — Никита явственно ощутил, как земля у него буквально валится из-под ног. «Чёрт, ты такой придурок!» — Вот, — Йозеф вытащил из кармана телефон и открыл галерею, показывая Алексееву фото какой-то девушки. — Я… прости… — пробормотал Никита, удаляясь от окликнувшего его Миколаса. Голоса доносились будто сквозь толщу воды, а взгляд затуманивался. Алексеев попытался унять нарастающую дрожь во всём теле, однако эта попытка не увенчалась успехом. Чёрт возьми, он ненавидит судьбу, которая решила так пошутить над такой романтичной натурой, как Никита. Умеет же она играть на его чувствах. Стоило бы и догадаться спустя свои почти двадцать пять лет.***
Вполне ожидаемо, Алексеев не прошёл в финал. К слову, он безумно волновался, что и послужило одной из самых весомых причин непрохода в финал. Поводом для волнения отнюдь не была боязнь прямых эфиров или сцены. Он никогда не боялся камер и направленных на него глаз. Однако он боялся того, что человек, к которому он успел что-то почувствовать, окажется не тем, кем представлял его Никита. Образ Миколаса, мечты о том, как они будут проводить время вместе, полностью заполонили мозг Алексеева, лишая его разума. Теперь-то он за это и поплатился. Олег Боднарчук был расстроен непроходом своего подопечного. Никита тоже расстроился бы, если не думал о другом. «Чёртов Миколас Йозеф, чёртовы соулмейты, чёртово Евровидение, чёртова, мать его, жизнь!» — хотелось закричать Алексееву, однако в итоге он всего лишь выдавливал измученную улыбку и поздравлял всех прошедших. Лишние сплетни были ни к чему, поэтому эмоции до поры до времени стоило спрятать подальше. И не то чтобы у него плохо получалось их прятать. К слову, мелодию в голове он за первый полуфинал Евровидения не услышал. Второй полуфинал Никита благополучно пропустил, весь день отлеживаясь в номере в отеле. Лишь листая новостную ленту, он узнал, что Мэловин прошёл в финал, а Самойлова — нет. «Даже этот новичок тебя переплюнул. Неудачник, тряпка», — корил себя Алексеев, спрятавшись под одеяло и изо всех сил пытаясь не заплакать от безысходности. К слову, наступил финал, и Боднарчук чуть ли не силой заставил Никиту прийти на мероприятие, дабы об Алексееве не пошли нехорошие слухи. И каково же удивление и отвращение ощутил Никита, когда услышал в голове эту чёртову ненавистную мелодию, которая прямо сейчас звучала в помещении. «Кем бы ты ни был, я тебя ненавижу», — подумал Алексеев, сжимая кулаки до налившихся кровью полумесяцев от ногтей на внутренних сторонах ладоней. К слову, первым выступал Мэловин, номер которого Никита смотрел взахлёб. Ох, эти непередаваемая харизма, подача и оформление однозначно заслуживали похвал. Исполнитель, кстати, не так уж и плох, как почему-то успел вообразить себе Алексеев (возможно, он думал, что столь юный возраст и открытие финала сыграют с украинцем злую шутку, и он разнервничается, однако Мэлу удалось развеять эти сомнения). Около десятка последующих номеров, к слову, не захватывали Никиту так, как первый. А потом началось голосование жюри, в котором Украина оказалась на чёртовом последнем месте. Конечно же, Алексеев понимал, что даже в конкурсе, пропагандирующем мир, замешана политика. Однако понимал ли это Мэловин? Несмотря на свою образованность, он мог и не осознавать, что впутывается в политические игры. К счастью, зрители оказались куда более снисходительными. Присудив Украине седьмое место, они вытащили Мэла на семнадцатое. Руки Никиты подрагивали, и на время он даже забыл о своём соулмейте и ненависти к нему, искренне переживая за своего соперника. Иронично, учитывая то, что поддерживать он должен свою родственную душу, а противников — недолюбливать. Евровидение закончилось, победитель известен, а место, где должен быть Мэловин, пустует. Алексеев лишь растерянно озирался в его поисках, однако поблизости всё не видел знакомую чёрную макушку. Именно поэтому Никита, следуя неведомому порыву, покидает своё место и под возмущённые возгласы продюсера уходит прочь.***
— Хэй, привет, — нерешительно произнёс Алексеев, пялясь на обтянутую в чёрный плащ спину. На улице было прохладно, несмотря на климат в Португалии — была ночь, как-никак. Около входа на ступеньках сидел Костя и, казалось, совсем не заботился о своём состоянии здоровья, довольствуясь лишь своим сценическим костюмом. Костюм, кстати, судя по всему, его тоже не заботил, поскольку Бочаров бесцеремонно сидел на земле. Мэл обернулся, вопросительно поднимая бровь. В руке тлела сигарета, и Никита успел обратить внимание на то, как эстетично смотрится она в изящных длинных пальцах. — Я думал, ты уже улетел. В голосе послышалась усталость, тщательно скрываемая напускной расслабленностью. — Решил посмотреть на финал. Ты отлично выступил. — Жюри так не считает. — Серьёзно? — выгибает бровь Алексеев, и Мэловин устремляет на соперника удивлённый взгляд. — Ты всё ещё не понял, что в этом конкурсе всё решает политика? — Мне всё равно, честно, — выдыхает тяжело. Конечно же, врёт. Ощущает на своих плечах тяжёлое бремя человека, который подвёл страну, обещая привезти победу в Украину. — Хэй, я уверен, что у тебя ещё всё впереди. Я вот вообще в финал не прошёл. — Ох… У тебя был очень крутой номер, честное слово. — Я переволновался, — выдохнул Никита. — Боишься многомиллионной аудитории? — Нет, там… другое. — Не поделишься? И Алексеев, сам не зная почему, всё рассказал внимательно слушающему Косте. Рассказал, как в течении долгого времени накручивал себя, что соулмейт — это чех, рассказал об ожидавшем его разочаровании и о ненависти к своей родственной душе. Бочаров лишь хмурил брови, будто что-то вспоминая и сопоставляя факты. — Не думаю, что соулмейт виноват в том, что не показывается тебе, — изрёк Мэловин, неопределённо пожимая плечами. — Всё люди хотят найти свою родственную душу. Просто… возможно, соулмейт боится отношений или… или не хочет отягощать душу своими закидонами. На последних словах у Кости почему-то дрогнул голос. — Бред какой. Если люди, мыслящие так, действительно существуют, то они невероятно глупы. Бочаров лишь неопределённо пожал плечами. — У тебя, кстати, есть соулмейт? — Я… — начал Мэловин. Вдруг из кармана зазвонил телефон Мэла — на звонке стояла Леди Гага. В следующие секунду у Никиты перехватило дыхание, а Костя лишь спешно отключил телефон. — Почему ты… — Тебе не нужен такой человек, как я. У меня ужасный характер. — Не думаю, что это мне помешает, — цокнул языком Алексеев. — Но… — У меня тоже невыносимый характер. Думаю, мы подходим друг другу. В следующий момент Никита, не заботясь о том, что их могут увидеть, впился в губы Бочарова, который тут же ответил на поцелуй. Губы Мэловина были со вкусом кофе. Неудивительно, учитывая, что Алексеев не раз замечал его с чашечкой латте в руках. — Я, чёрт возьми, двадцать четыре года ждал своего соулмейта, чтобы потом в итоге просрать свой шанс? — отрываясь, спросил Никита. Мэловин лишь шумно выдохнул. В этот раз инициатором поцелуя стал он.