baby came home

— Момент истины, — слова, произнесенные, можно сказать, в никуда. Дуло пушки скрывало лицо говорившего. «Я не смогу его убить!» — кричало подсознание Коннора. Одна из самых первых мыслей, которые действительно принадлежали ему. Задача не будет выполнена. Механическая рука с пистолетом, неестественно дрожа, опустилась, но Хэнк, кажется, этого жеста даже не заметил. — Ты ведь просто машина, не так ли? — желчно произнёс он и сам скривился от того, сколько злости в этих словах прозвучало, — В тебе человеческого ровно столько, сколько в камне на обочине. — Так и есть, лейтенант, — ровный, почти отстранённый, голос. Слишком старательно-равнодушный. А мужчине слова давались тяжело. — Тогда почему ты не убиваешь меня? Коннор нахмурился. — Я… я не… — Моя жизнь противоречит твоим инструкциям, так ведь? Я мешаю тебе выполнить твою задачу. Замешательство на лице Коннора окончательно сбило мужчину с толку. Эта машина была повержена, простой алкоголик-полицейский озадачил величайший искусственный интеллект из существующих! — Ты заставляешь меня кричать, что есть мочи. Ты заставляешь меня желать себе смерти каждый раз, когда я просыпаюсь. Но я все равно любил тебя. Я всегда любил тебя, — голос мужчины дрогнул от гнева и отчаяния, глаза заслезились от того, что он не в силах отвести дуло пистолета от головы андроида. — Ну, а ты? Ты чувствуешь что-нибудь? Ты вообще когда-нибудь что-нибудь чувствовал? Тириумный насос — нет, сердце, — забился чаще, но об этом Хэнку знать не следует. Нельзя связать то, что не родственно. — Простите, лейтенант, в моей программе… — К черту твою программу! — крикнул полицейский, быстро смаргивая злые слёзы, — Я уже наслышался того, что есть в твоей программе и чего нет. Я спрашиваю не о ней, а о тебе. Ты чувствуешь хоть что-то? Нельзя говорить ему правду. Необходимо делать, что нужно. Эта империя не будет обезглавлена. — Нет. Нет, сэр. Я не способен. Руки мужчины вдруг дрогнули. — Хорошо, — тихо произнёс он. — Это хорошо. Звук выстрела сотряс крышу. И без того мертвое тело андроида, теперь лишенное всякой иллюзии жизни, повалилось на землю. Хотя как может погибнуть то, что никогда и не жило? Холодное оружие выпало из разжавшихся пальцев. На ватных ногах Хэнк подошёл к андроиду. Аккуратная дырочка посреди лба, созданная точным выстрелом, голубой ручеёк крови и выражение в его глазах, такое отчаянно печальное и совершенно человеческое, заставили пасть перед телом на колени. Сдерживать слезы не было нужды. Они приземлялись на щёки вышедшему из строя андроиду. Мужчина прижал его к себе, руки его болтались, как у тряпичной куклы. — Прости, Коннор, — шептал он. — Прости меня, малыш. Заверещали сирены, послышался стук форменных ботинок. Кто-то из полицейских внизу несколько минут назад вызвал подкрепление, испугавшись за то, что ситуация у коллеги может выйти из-под контроля.