Солнечный день

— Дыши, Тсунаеши, дыши, сейчас будет легче! Давай, небо, еще немного, ты можешь, ты сильная и смелая, ты моя девочка, а потому ты — экстремально крутая, Савада Тсунаеши, — Сасагава Рехей, выставив всех посторонних из палаты, латает страшную рану на животе Десятой Вонголы, проклиная мафию. Вонгола победила, захватила новые территории на востоке Палермо, чтобы заняться контрабандой, почти не скрываясь от местных, пустила под нож прежних хозяев, вот только Десятую не уберегла. Чертов Хаято с его вечным желанием выслужиться! Гребаный Хибари, думающий только о собственной заднице! Да на хрена вообще нужны эти Хранители! — Мне кажется, в день, когда ты не употребишь слово «экстрим» или «экстремальный», с неба посыплются фиолетовые бегемотики, — все еще с трудом выговаривая слова, отвечает Тсунаеши, ранение которой затягивается на глазах. Девушка уже даже может протянуть руку и коснуться знаменитой «головы-газона». — Лиловые, Савада, — с обреченным смешком выдыхает Рехей, целуя подставленное запястье. — Они будут лиловыми. Тебе назло, как и обычно. — Ты вредный… — А ты еще пару минут назад напоминала свеженького покойника. Кто планировал операцию? Ямамото? Он вообще хоть что-нибудь умеет, кроме шашками махать?! — Не злись, пожалуста, все закончилось хорошо, мы справились… — Сослала меня в госпиталь на постоянную основу, теперь оправдываешься. Тсунаеши, пожалуйста, позволь мне прикрывать тебе спину… — Нет, и не начинай этот разговор. Я не смогу сражаться, зная, что ты рядом, буду краснеть, волноваться и тормозить. Рехей, мне очень важно знать, что в случае чего ты будешь здесь, ты спасешь меня, вырвешь из чьих угодно лап, что ты окажешься рядом в самый темный час. — Ты кого угодно заболтаешь, Савада… — Подавляющую часть времени именно в этом и заключается моя работа! Как там рана? У меня уже ничего не болит, великий мастер поработал над моей тушкой и даже ногти изволил подстричь. А теперь, не соблаговолит ли благородный господин прилечь на шелковое покрывало, сотканное из моих волос, дабы познать блаженство, которое слаще меда? — Не будешь паясничать, соизволю. Эх, Савада, и как меня угораздило вляпаться в такое чудо, как ты? Ведь бегал бы до сих пор по утрам, проламывал лбом стены и горя бы не знал… — Стены лбом ты и сейчас прекрасно проламываешь. Но хватит, согрей меня, мое Солнце! У Неба достаточно Хранителей, чтобы оставаться самым сильным и могущественным, чтобы его власть была незыблемой, а враги трепетали лишь от одного его упоминания. И все же порой Небу необходимо лишь его Солнце, чтобы оставаться человечным.