перестань

С Варей Диме было смешливо, иногда немного нелепо, но в целом — прекрасно. У неё плоховато складывались отношения с мужчинами, в одно время она повстречалась с девчонками, потом увлеклась одноразовым сексом и быстро устала от него. И после всего этого от “распидорасившегося отчаяния”, как Варя сама сказала, клеилась к Диме так очевидно, что Дима у неё в лоб как-то и спросил: чего она от него хочет в конце концов. И так они начали встречаться. К Варе он всё то время испытывал неясные чувства. Дрочить на неё было странно, потому что ну она же “подружка”, “сестрёнка”. Дима не совершал в её адрес никаких поползновений и старался не думать о маленькой Вариной груди, о тонких нежных ногах. Варя который год не могла собраться в тренажёрку, и мышцы у неё были слабые, кожа — мягкая. Диме не раз приходилось засыпать с ней на вписках, тащить на себе в особых случаях, просто с ней обниматься. Он истрогал её всю через одежду, и это, в общем, было терпимо. Но когда Дима распробовал её рот на вкус, когда Варя сама потянула его руки под рубашку, то Диме едва ли стало до этических соображений. Варя теперь занимала добрую часть его мыслей и была его спутницей — и этим словом легко можно было отбиться от тех, кто пытался расколоть их на правду. А ещё оно нравилось Диме больше, чем “любовница” и “девушка”. “Спутница” звучало почти что благородно. Впрочем, сама Варя на благородную не тянула. Говорила: “Я же всё ещё твоя лучшая подружка, твоя жилеточка, твой терапевт, держи себя в руках”, а Дима и держался. Словно бы оставлял всё, что было между ними, по углам съёмной Вариной квартиры и в своей бесконечно-далёкой екатеринбургской. Варя, конечно, сама так делать не хотела и не делала. Как клеилась два года назад — так и продолжала. Про неё говорили чаще, чем Диму бы то не волновало, как о “шуммовской дырке”. Варю это по началу сильно обижало, и она жаловалась Диме, из-за чего они раз и навсегда решили не распространяться про отношения. Не сложно было понимать, как легко чужая грязь протравит со временем чувства. Дима оттого старался Варю и не трогать на публике, но как мог — столько и находился рядом. А Варе это нравилось, особенно пьяной. Пьяная она к нему липла пуще прежнего: хватала за руки, висела у него на плечах, постоянно тянулась сказать что-нибудь на ушко. — Вот ты не хочешь, чтобы кто-то узнал, — забухтел как-то раз Дима, когда они вернулись с гулянок в Варину квартиру. — И я не хочу, а ты трогаешь и трогаешь. Совсем за бревно меня держишь. — Совсем, — поддакнула Варя, расшнуровывая кроссовки. Сегодня она побрезговала лифчиком. У Вари были достаточно маленькие грудки, чтобы она выходила из дома в свободной футболке без белья. Не то, чтобы на Варю кто-то пялился. Пялился на неё сам Дима, а говорить об этом не решался. Не сказать же ей было: “Не ходи так больше”. Варя сразу бы пристала с вопросами, что Диме в ней не нравится, и чего это он стыдится её. Диме всё нравилось, но он был живым и чувствующим, а оттого видеть свою Варечку почти полуголой и не иметь возможности закрыть её от всех на свете злило. Злило, а Дима всё равно молчал, иной раз только становился угрюмее. Будто бы хотел, чтобы Варя была от начала и до конца только его, Димина, но чтобы это получилось как-то без его участия. И окружающие тоже перестали пялиться на Варю, распускать слухи и неприятно шутить в её присутствии сами по себе. Не терпел Дима только откровенной грубости. Один раз какой-то незнакомый ему пиздёныш полез к Варе, трогал за руки и назвал её “красивой шкурочкой”, за что Дима и врезал бы, если бы Варя его не остановила. — Приехали, — Дима потянулся, захрустел суставами. — Варь. — Ну чо ещё? Забросив кроссовки под ска мейку, на которой разувалась, Варя встала, выпрямилась, гордо зыркнула на него. Дима не выдержал и опустил взгляд ниже — под белой просторной майкой сверху отлично проглядывалась форма груди и затвердевшие соски. — Ничо, — передразнил её Дима, прихватил Варю одной рукой за талию, а другой ущипнул за тоненький жирок на бедре. — Что ты вытворяешь, — Варя вздохнула и положила ладони ему на плечи. — И вот ты думаешь, наверное, типа, девочкам проще, да? У неё ж нихуя не дёрнется, не зашевелится, если она хоть облапает, хоть ляжет, — Варя поправила очки и потёрла лоб, будто ей было всё равно, что Дима её поглаживал. — Думаешь, я к тебе от нехуй делать липну и на половине тусовки бы так висела? — Да я вообще не думаю, — Дима потянул её за собой в спальню. — Ты ж рядом, чо там ещё было думать. Варя закатила глаза, возмутилась, что Дима её не понял, и она не об этом говорила, что дело-то всё в их скрытности. В том, что им не пососаться и не пообжиматься, что на Диме постоянно какие-то девки висят, на самой Варе — мужики. Дима угукнул, совсем отвлёкшийся на её задницу. Он тискал её сквозь джинсы, сминал, и Варя всё говорила, а её дыхание нет-да сбивалось. — Совсем меня не слушаешь, — Варя прочесала коротенький ёжик, оставшийся от Диминых волос, и не возражала, когда Дима завалил её на разворошенный ещё с утра диван. — Говорю тебе короче, понимаешь, трудно так. Не надо на меня всю вину сваливать. Надо совместно в такой хуйне, понимаешь, совместно. — Ну а мы чо, не совместно? — Дима аж притормозил и спросил серьёзно. — Ну совместно… Совместно как-нибудь и поебёмся прям у всех на глазах, блядь, прям в Грибоедове устроим ложе, и все охуеют, блядь, если ты там полыхаешь, я полыхаю, да и вообще все давно всё поняли… — Варя начала грызть губы, разнервничалась, явно всё ведь себе представила так, будто это уже произошло. — Поебёмся, — прыснул Дима. — Это ж смешно, ну ты представь это вообще. Он снял с неё джинсы, майку Варя отбросила сама и раскинулась перед ним в одних трусиках. — Чо смешного? Дима аккуратно стащил с Вари и очки, чтобы не задеть дужками глаза. Варя потом слепо прищурилась на один глаз. — А ты подумай. Я же задыхаюсь — задыхаюсь. Ты запинаешься — запинаешься. — Пиздецовое порно бы какое получилось, — Варя закрыла лицо руками, тяжело-тяжело выдохнула. Дима подумал, что разговор был уж очень глупый и беспочвенный, а вот продолжать его Варя, несмотря ни на что, могла долго. Диме это сейчас было не очень интересно. Поговорить можно было после секса или утром, или среди ночи, потому что вечно кому-то из них не вовремя хочется есть. Он вместо того улёгся между её ног и с нажимом провёл пальцами по промежности. Варя ойкнула. Её трусики были ещё сухие, Варя вообще не любила, когда бельё мокло. Дима пару раз поводил пальцами, дразнил больше себя, чем её. Потому что это ощущение предвкушения того, что Варя там — всего лишь за трусиками — вся жаркая для него, возбуждало и путало мысли. — Будешь щас пиздецовое порно мне организовывать? — с мягким смешком спросила Варя, помогая Дима снять трусики. — Прям пиздецовое, что ли? — Дима погладил её по голым гладким ляжкам, поцеловал во внутреннюю сторону. Варя, пытавшаяся сесть и опять его заболтать, откинулась на спину, расслабилась под его руками. — Ну не прям. Но звучим мы правда, наверное, дико. Дичь ебаная, господи, почему люди не могут не пыхтеть, пока ебутся? Дима вот мог не пыхтеть, Варя вообще начала возмущаться в пустоту, потому что да, молчаливой во время секса она быть не умела. Дима бы от неё молчаливости и не хотел. Что хорошего было в тишине, если можно слушать, как Варя не может сама с собой справиться. — А хуй его, — сказал Дима и прикоснулся губами к лобку. — Ох, ну Дим, — Варя заскребла пальцами по его голове. — Тебе вот это не надоело? — спросила Варя с такими интонациями, будто правда думала, что Диме могло надоесть ей лизать. Или могла надоесть она сама. — Дура ты совсем уже. — Сам ты дурак. Ох-хуевший, — Варя сбилась, когда Дима, продолжая её гладить, провёл губами ниже и горячо выдохнул на промежность. У неё была красивая вагина — не идеальная, но будто бы это должно было стать помехой. Малые половые губы немного выступали из-под больших, и кожа тут была приятного тёмно-розового оттенка. Дима, дорвавшись ещё не так давно до Вари, был готов не вылезать у неё из-под юбки часами, если бы Варя того хотела. Но Варя обычно была против, закрывалась и стеснялась, говорила, что устала. Почему-то не верила, что могла нравиться Диме настолько. Дима провёл языком между половых губ, дотронулся до клитора и мягко прихватил его. — Ну Ди-им, — заныла Варя. Дима даже как-то раз предположил, что Варе просто не нравится быть в чьей-то власти, оказываться настолько слабой. Но на самом-то деле Дима был в полном её распоряжении, а не наоборот. Пока он опять не сбрил волосы, Варя постоянно дёргала его за них, указывала ему, что делать. Совсем-совсем Варя не относилась к тем девушкам, которая бы всё отдавала в распоряжение своему партнёру. — Ты щекочешься опять. — Потерпишь, — пробормотал Дима и погладил дырку пальцами, пока губами касался клитора. Ещё бы он стал бриться, если Варя сама говорила, как ей нравится его борода, как она щекотно колется, и как от этого у Вари подкашиваются ноги. Дима недолго лизал её, пока Варя не взмокла, и её смазка не запачкала ему пальцы. Он растёр смазку по её ляжке, опустил ладонь на лобок — Варя вся от этого задрожала — и опустился чуть ниже. На вкус Варя пока отдавала всё ещё какой-то парфюмерией. То ли мылом, то ли выёбистым средством, которым она могла пользоваться для интимной гигиены. Обхватив Варю за ляжки, чтобы она меньше дёргалась, Дима ткнулся в её клитор носом и просунул в дырку язык. — Блядь, блядь, блядь, Дим, — Варя заёрзала, вцепилась пальцами в одеяло, мышцы у основания её живота напряглись. Дима со смешком замычал, пошевелил в ней языком, и Варя всхлипнула. Она хорошо кончала, если трогать её только за клитор, но Диме больше нравилось её влагалище. С Варей тогда приходилось возиться дольше, и она потом просила вставить ей хотя бы пальцы, вставить ей побольше, сама вскидывала ему навстречу бёдра, тянула его к себе, пыталась не выпускать из своих объятий как можно дольше. — Дима, блин, не люблю это, — с натугой произнесла Варя и вцепилась в его запястье. — Я же… ну блядь, господи. Она потёрлась задницей о диван, приподняла бёдра, и Дима силком опустил её на место. Он немного полизал Варе дырку, пока весь не вымазался в её смазке, и вернулся к клитору. Тот чуть набух — Дима присосался к нему, так что Варя аж вскрикнула. Он сунул в Варю одновременно пару пальцев, и она крепко-крепко сжалась на них, застонала. Была вся мокрая и горячая. Он дрочил ей пальцами в дырку, просунув внутрь третий, сосал и лизал клитор. Варя вообще больше всего любила в дырку — Диме сперва казалось странным то, что на его член она иной раз заскакивала быстрее, чем Дима успевал её приласкать. Варя быстро так кончила. Она застонала что-то похожее на “Дима”, закрыла лицо руками и напряглась всем-всем телом, мышцы, казалось, в ней совсем закаменели. Дима коротко лизнул Варю напоследок, сел между её ног и осторожно вытянул перепачканные пальцы. И, конечно же, не мог не пялиться на неё и не заметить, что из Вариной сомкнувшейся дырки вытекло немного мутноватой смазки. — Ну что ты высматриваешь там? — Варя неловко дёрнула ногами. — Обожаю твою пиздёнку, — Дима несильно, с влажным липким звуком припечатал ладонью по Вариной промежности. — Блядь! Перестань, — Варя захныкала, попыталась свести ноги, но Дима не дал ей, навалился сверху и поцеловал. Рот у него был измазанный, и Варя немного поотнекивалась, покрутилась. Диме всё же пришлось вытереть и рот, и бороду, прежде чем Варя разрешила себя целовать. — Зачем ты вот херню эту несёшь? Пиздец ты, Дима, блин, нашла ж себе какого… Убрав со лба налипшие волосы, Варя закинула руки Диме за шею и приласкала у основания головы. Дима чмокнул её у плеча — куда смог дотянуться. — Ну тебе ж нравится, а? — Дима ткнулся кончиком носа в её нос, заглянул в глаза, и Варя прыснула. — Да ещё бы, блин, ну. Куда я денусь, — она сама полезла к нему целоваться, шлёпнула по руке, когда Дима коснулся её груди всё ещё влажной ладонью. — Уж как в одну лодку уселись, так всё. И ты никуда не денешься, — и Варя стиснула его коленками за бока.