***
Кое-кто задерживался уже на семь – непозволительная непунктуальность – минут, заставив высокую фигуру в темном пальто прогуляться до ближайшего ларька за пачкой «Davidoff» и бросить из-под густых бровей пару недобрых взглядов на серебряные «Qwill». Красные скетчерсы уже перепрыгнули через очередную весеннюю лужу, перебежали дорогу в неположенном месте и бодро несли своего владельца по подземному переходу, вырулив на «финишную прямую» к месту встречи. А вот мысли неслись гораздо быстрее и не притормаживая на поворотах. И чаще других звучал главный вопрос: «Какого черта я вытворяю?!». Но отступать было уже поздно.* – Привет, – он едва успел остановиться перед высоким мужчиной, пускающим колечки дыма в чистое бирюзовое небо. – Привет, – Костя изобразил одну из своих приветливых улыбок, не слишком радостную, но открытую и располагающую. В самый раз для такого случая. – Константин, – он протянул руку. – Данила.***
На двадцатой минуте общения с новоиспеченным приятелем на одну ночь, Костя с облегчением открывал для себя… уже вторую бутылку красного, не уставая поддакивать и переспрашивать «интересные» подробности студенческой жизни первокурсника. Через следующие двадцать минут ему уже хотелось заткнуть этого позитивного и общительного юношу определенной частью тела, но стоило лишь повернуть разговор в нужное русло, как Данила прервался и замолчал на долгую секунду. – Я не девственник! – фыркнул парень и залпом допил свой стакан. – Отлично! – и пачка дюрексов полетела следом за брошенным на кровать пареньком. В следующие пару часов ром с колой в теле девятнадцатилетнего Дани отчаянно демонстрировали все его навыки в таком нелегком виде спорта как однополый мужской секс. Он сжимался как надо и принимал без остатка, выгибался под натиском и снова просил еще одним своим видом: искусанными губами, стройным телом, крепкими бедрами. Такое поведение нельзя было оставлять без должного вознаграждения, а Константин всегда платил по счетам. Когда кровать стала порядком расшатанной и не подлежащей освещению в ультрафиолете, молодые люди пребывали каждый в своей нирване. И если в голове одного отголоски бурного процесса звучали эхом: «охуенно», то внутренний голос в более зрелой голове довольно чётко подытожил: «Неплохо подрочил. Следующий».***
Практикуя, в свои тридцати два года, кодекс ситов в полном объёме, Константин исповедовал подлинное джедайское отсутствие привязанности к другим людям. Поэтому, когда он понял, что встречи со старательным студентом стали довольно регулярными, насколько это позволял ненормированный рабочий день и подготовка к экзаменам, то безмерно удивился. Сидя в своём кабинете, Костя ощущал, как у него начинает вставать от одних воспоминаний о майском шашлыке и интенсивной жарке мяса на кости. Он довольно ухмыльнулся своим мыслям и продолжил угнетать простолюдинов, недостойных обладать дарами цивилизации – иными словами, ставил свою подпись, в ряду прочих, под графиками отключения горячего водоснабжения, вычитывал дорожную карту по ускорению снижения темпа роста ликвидации чего-то там, вымученную подчиненными, и занимался всеми прочими видами административной деятельности параллельно. Не забывая хохотать над обращениями граждан в духе: «Сосед провертел в стене дыру и пущает в неё отравляющих газов, примите меры». – Связи с общественностью, связи с общественностью, почему нельзя сразу писать: «серый кардинал на стадии роста»?! – передразнивал Константин свою специальность по первому диплому, – «У нас в стране на каждый лье по сто шпионов Ришлье», – напел он и крутанулся в компьютерном кресле, маневрируя на автопилоте среди кипы бумаг, старенькой микроволновки и чайника, оставшихся от предыдущего руководителя департамента, безвременно покинувшего свой пост по итогам очередного раунда кулуарных игр. – И вообще, моё повышение стоит отметить! – А не пора ли нам куда-нибудь съездить? – обратился он к потолку – источнику статистических данных – и набрал смс с таким же содержанием, отправив текст абоненту «Студент». Минута. Две. Пять. Недоумение, изумление и негодование последовательно испытали воспалённые десятилетним стажем государевой службы мозги. «Заберу тебя после экзамена» – не выдержал Костя, отправляя следующее сообщение. Ответ в виде ряда смайликов и указания корпуса универа был воспринят как «приди и возьми».***
– К серой «Шевроле», огибая группки студентов, толпящихся на главной площадке университета, радостно бежал тощий паренёк. «Сила великая, – Костя закурил, – я и забыл, какой он хаски. Лишь бы прямо здесь лужу от радости не наделал».***
Первый день лета. Этот привкус свежести на губах, чистый воздух и мягкая утренняя прохлада... Первое утро в отпуске Константин встретил чуть более чем превосходно: в своей постели, в полудрёме, в своей «далёкой галактике», где первыми звуками после пробуждения были сладкие стоны, жадные сглатывания и еле слышный задыхающийся скулёж, ласкающий слух. Он излился в самое горло, перекрывая головкой члена доступ воздуха и утопая в вязкой слюне задохнувшегося, в том числе, собственным наслаждением паренька. Минет был так хорош и горяч, что кончили оба. Восстановив снабжение мозга кислородом, Даня быстро сполоснулся и поспешил готовить завтрак, уверенно хозяйничая на чужой кухне. «И еще одно доброе утро. Аве мне!» – ухмыльнулся Константин, наблюдая за суетящимся у плиты парнем в красных боксерах с изображением человека-паука.***
Повышение Константину принесло не только различные бонусы, но и накинуло необходимость разрешить уйму проблем, которыми он и потопил своего предшественника. Так что после небольшого отпуска Костя работал в режиме «Да, мой лорд!», появляясь в квартире с одним лишь желанием – поспать. Поскольку руководство решило выполнить пятилетку за три дня, причём, прошлонедельных, новоиспеченным начальником департамента визировались и создавались лично тонны макулатуры, прикидывающиеся дорожными картами развития с применением зарубежного опыта на примере города Нульск. Всё это проходило на фоне подготовки к выборам нового главы администрации... Периодически мозг Константина хотел выйти покурить. Ещё больше хотелось нажраться в сопли и позвать шлюх. В самом крайнем случае он был уже согласен даже на весёлый неинформативный поток речи сверхпозитивного Данилы, чтобы хотя бы двадцать минут не было необходимости искать здравый смысл в том, где его не могло быть в принципе. Но рабочие будни бессмертного пони крутились быстрее хомяка, застрявшего в своем колесе.***
Очнулся Костя в своей постели в неизвестно какой день недели от телефонного звонка. Пока он думал, не послать ли всё к чертям и пытался разглядеть имя вызывающего абонента, трубку положили. «А-а, хаски, – подумал с облегчением Костя, укутываясь обратно в огромное одеяло, – И чего ему надо в час ночи... Стоп. Час ночи?!» Следующие полчаса абонент «Студент» был выключен или вне зоны действия сети и это мешало спать. Мысли путались в ставшем лишним одеяле, ортопедическая подушка стала жёсткой как кирпич, и вообще, куда делась эта находящаяся в его оперативном управлении двуногая смазливая собственность? Засунув себя любимого в любимый чёрно-золотой халат, Константин вышел подышать на балкон. Мобильный всё тем же противным женским голосом оповещал о недоступности абонента, пока лёгкие медленно наполнялись никотином и смолами. В обычное время суток, стоя на балконе двенадцатого этажа, Константин не удивился бы, внезапно услышав просьбу дать закурить. Но в данном случае, он молча проглотил подступившее к горлу сердце, мысленно пересчитал новые седые волосы в некоторых местах, и протянул открытую пачку тёмной фигуре невысокого роста. Голос Костя узнал. – Можно я сегодня останусь у тебя?***
Данила сидел на кухонном стуле, подобрав под себя ноги, пил обжигающе горячий чай, стойко обваривая язык, и молчал. Молчал о том, почему разбит нос и расплывается гематома на левом боку; молчал, почему пришел сюда, а не домой; молчал и смотрел в свою кружку, пытаясь найти там ответы. Но «Гринфилд»** с чабрецом тоже не отличался особым красноречием. Плюнув на эту увлекательную беседу, Костя также без лишних слов обработал пареньку нос, намазал ссадины заживлялкой, включил свет в ванной, бросил свежую рубашку и трусы на соседний стул и ушёл в спальню. «Бедный мой, хороший, единственный выходной...» – с сожалением думал он, укутываясь обратно в одеяло. Уже засыпая, Костя почувствовал прижавшееся к нему чужое, но знакомое тепло.***
«Послушай мой совет в формате эм-пэ-три: не жди, пока состаришься – скорей умри...» – попискивал в магнитоле тоненький женский голосок, добавляя позитива «жизнерадостному» водителю шевроле, стоящему в пробке уже двадцать минут. Песенка была как нельзя кстати. Жечь Константину хотелось как в старые добрые годы инквизиции, а некоторых личностей – ещё и проворачивая на вертеле. Данила пропал почти на месяц, смотавшись по-английски после зализывания Костей побоев. И это бесило, как бесила эта пробка и невозможность поскорее оказаться в кабинете с кондёром. Высшие силы вскоре ответили на Костины «молитвы» и молоденький парнишка в кислотном жилете разрулил-таки затор, образовавшийся из-за милейшего белокурого создания за рулем, которое не смогло внятно объяснить «на какое лево она хотела повернуть».***
Рабочее утро пролетело в очередной суматохе: собственные совещания сменялись вызовами на совещания к высшему руководству и новыми вводными, после которых нужно было собирать новые собственные совещания, давать ценные указания и так по кругу. Обед промчался вслед за утром, оставив ощущение сытости и пару капель на новом галстуке. Эта часть гардероба немедленно отправилась в портфель, а Константин, дыша полной грудью, расположился в своем удобнейшем кресле, потягивая зелёный чай. Профессиональный чиновничий взгляд, мельком пройдясь по бумагам на столе, тут же обнаружил стопку документов, которых до обеда на нём не было. Двадцати секунд хватило, чтобы понять, что этот бред он исполнять не будет: нарушать федеральное законодательство на безвозмездной основе, как и законы логики, которым противоречила высшая резолюция, не очень хотелось. Он на автопилоте открыл текстовый редактор и начал набивать текст отписки на полученную бумагу, проговаривая себе под нос цитаты из русской классики, отражающие действительность чиновничьей доли. В кабинет постучали. Слишком тихо, чтобы Костя отвлекся от изящного растягивания слова «нехуй» на три страницы витиеватого текста. – Константин Сергеевич, студент Соколов для прохождения ознакомительной практики прибыл! – бодро отрапортовал мальчишеский голос. Директору департамента, который только что обрёл выравниватель гормонального баланса прямо на рабочем месте, оставалось только сказать: – Честное слово: не город, а коробка!