***
На второй день отпуска солнечная погода сменилась на тяжелую плотную облачность. И отражение неба в глади озера нарушала лишь рябь от небольшой лодки. Хэнк любил такую погоду, любил подобные редкие вылазки на воздух, и он бы дышал полной грудью и наслаждался всем происходящим, не будь Коннор таким… Таким. Андроид уставился пустыми глазами-пуговицами на поплавок и не реагировал ни на что. И если вчера они общались хотя бы потому, что парень не мог загуглить как рыбачить и познавал науку непосредственно от Хэнка, сейчас темы для разговора как-то исчерпались. Все было замершим — ни ветра, ни шороха, звери и птицы затихли в обеденное время, а у напарников на лодке катастрофически не клевало. Диод Коннора мерцал голубым, иногда сверкая желтым — мыслями он был вообще не здесь, а где-то там, в понуром мире машинного анализа-синтеза. Хэнк мириться с этим не собирался. Где-то вдали вдоль берега ходил Сумо на самовыгуле, кажется, даже не подозревая, что хозяева находятся где-то посреди озера. — А пес-то не потерялся, — попытался привлечь внимание Хэнк, но реакции не последовало. Как отвлечь Коннора? Не бить же машину, верно? Заставить говорить? Очень маловероятно, что Коннор согласится, если только Кэра за прошедшие сутки не подалась в какую-нибудь еще страну. Впрочем, с такой связью как здесь, андроид и не узнал бы об этом. Все, что Хэнку оставалось — завести разговор самому. Еще минут 5 он смотрел на мигающего Коннора, не зная, что сказать. Пока в итоге не решил, что просто ляпнет что-нибудь от души, что-нибудь, что важно для него самого сейчас, и пусть Коннор реагирует, как хочет. Лишь бы вообще среагировал. — Знаешь, было бы здорово порыбачить тут всей семьей. Коннор медленно перевел уже осмысленный взгляд на Хэнка. Заинтересовался. — Когда я мелким еще был, отец возил меня сюда. Каждое лето хоть недельку мы проводили здесь. Хорошие были времена… — убедившись, что Коннор внимательно слушает, Хэнк заметно расслабился. — Жаль, я не ценил этого. Андроид нахмурился — не понимал, как может проявляться «не ценение». — Началась полицейская академия, знаешь, новые друзья, другие интересы. Сначала поездки откладывались, потом отменялись, потом работа, отпуска не совпадали… Хэнк затих. Коннор понимал, какой конец у этой истории, но хотел именно услышать это. А напарник не торопился продолжать. Старые воспоминания, обиды, раны, чувство вины — такое не выдается разом как на духу. Но Коннор превратился в сплошное внимание, готовый воспринимать каждый звук, вздох, интонацию, взгляд. — Он умер вскоре после того, как я взялся за «красный лед». Сердце, все такое. Коннор выражал сочувствие всем своим видом, как только умел, мысленно отмечая, что проблемы с сердцем у Андерсонов могут быть наследственными. Когда Хэнк заметил, каким трагичным взглядом буравит его напарник, он невольно потянулся и растрепал ему волосы. — Да ладно тебе, столько воды утекло. Жаль только он Коула не увидел… Лейтенант выглядел спокойным и расслабленным, лишь тихая горечь в голосе могла выдать его переживания. И постаравшийся выкрутить в данный момент на максимум эмпатию андроид ощущал эту горечь как невероятную скорбь. Возможно, зря, но реагировал он в соответствии со своим восприятием, порываясь то как-то коснуться, то сказать что-нибудь утешительное разоткровенничавшемуся напарнику. Но что-то останавливало его. Возможно, чувство, что Хэнк еще не закончил. — Коулу… — Хэнк вздохнул, — Коулу не понравилась рыбалка. Он с такой радостью ехал сначала, а сидеть и смотреть на поплавок — слишком скучно для него. Все рвался купаться, а куда я его пущу, вода холодная. Думал, подрастет — попытаемся снова… Не подрос. Не попытаются. — Ему сейчас было бы девять. Бог знает, достаточно ли этого для выработки терпелки — я и в пять лет с ней проблем не имел. Но знаешь, мой отец бы обязательно научил тебя правильно подсекать. Как-то ловко у него получалось, я так и не научился… Коннор смотрел пристально, внимательно, и в глазах его отражались собственные переживания. Хэнк, наверное, и подумать не мог, что когда-нибудь станет выворачивать душу наизнанку, лишь бы увидеть проблеск жизни в глазах андроида. Но он сделал это, и на душе как-то полегчало. От того, что погибшие близкие перестали быть табуированной темой. От того, что Коннор начал оживать. От того, что у него есть этот живой слушатель, готовый с вниманием отнестись к его старческому трепу. — Хэнк, — Коннор потянулся и положил руку на плечо напарнику, — со мной поездки не отложатся и не отменятся. Я обещаю. Коннор всегда старался подобрать самые правильные слова для утешения, хотя с развитием девиации все чаще сомневался, что у него получается. Единственное, что он мог — бесконечно из раза в раз предлагать всего себя. Вроде, это работало. Они могли бы долго еще сидеть в этой трогательной и немного неловкой тишине, но Хэнк отвлекся: — Коннор, мать твою, клюет!..***
Было уже почти восемь вечера, когда такси остановилось в отдаленном районе Детройта. После революции многие бежали из города, и такие тихие места вовсе опустели и обезлюдели, но дом Хэнка выделялся среди всей этой пустоши уютной обжитостью. По крайней мере, парни в это верили. Выйдя из машины, с купленным по пути тортиком, как и положено хорошим гостям, Маркус и Саймон остановились в несколько смущенных чувствах. Они просто остались одни в совершенно заброшенной части города, и ничто не давало ни малейшего намека на дом лейтенанта и их друга. — Сбой в программе такси? — предположил Саймон. Но Маркус вцепился взглядом в один из домов. Он тоже в первую очередь подумал, что они оказались где-то не там, но сравнив геолокацию с их предыдущим заходом на чай понял — они на месте. А вот этот расписанный хулиганами дом с выбитыми окнами — то, что они искали. Отсутствие ответа — тоже своего рода ответ, и Саймон насторожился. Ни Хэнк, ни Коннор не позволили бы так обойтись с их жилищем, да и никто бы не рискнул связываться с раздражительным лейтенантом и андроидом-детективом. И если такое произошло, можно сделать только один вывод — их здесь нет и причем давно. — Ну, зайдем, раз пришли, — попытался разрядить обстановку Маркус, подходя к крыльцу и заглядывая в окна. Тишина. Темнота. Пустота. Стараясь создавать как можно меньше шума, Маркус вытащил остатки особо острых осколков из выбитого окна и проник внутрь. Саймон оставил тортик на траве — сейчас немного не до него — и некоторое время оценивающе смотрел на путь, которым воспользовался его друг. Лезть в окно казалось очень плохой идеей и он наивно дернул за ручку входной двери. И дверь, на удивление, поддалась. Маркус был немного смущен тем, что не проверил самый очевидный путь, но куда больше его волновало то, почему дверь поддалась так легко, и он в мгновение ока подскочил к Саймону, осматривая замок. Конечно, никто из них не был детективом, но даже на их взгляд дверь не выглядела взломанной. Она была просто не заперта. Саймон в это время уже оглядывал помещение. Кажется, все вещи просто остались на своих местах, покрытые толстым слоем пыли. Они не знали Хэнка достаточно хорошо, но почему-то казалось, что покидай он это место по доброй воле, он бы не оставил здесь свой раритетный плеер для пластинок и коллекцию джазовой музыки. На стене висел календарь, последняя зачеркнутая дата которого отмечалась третье марта. Больше месяца назад. На кухне еще оставалась открытая бутылка виски, в посудомойке лежала пара тарелок, которые туда загрузили, но так и не вытащили. Маркус, на правах модели RK и предшественника Коннора, начал искать какие-нибудь особо важные детали, которые объяснят хоть что-то. Но найти ему удалось только камушки под окнами — значит, стекло выбивали издалека и, видимо, из чистого хулиганства, а не ради ограбления. — Смотри! — послышался голос Саймона. Маркус пошел на голос и оказался в спальне лейтенанта. Никто из ребят не был детективом, но не узнать следы борьбы было невозможно. Сломана кровать, пробиты шкафы, сбиты картины со стен, в нескольких местах на стенах небольшие, но заметные повреждения — с такой силой мог ударить только андроид. Коннор, или кто-то еще?.. — И здесь, — указал Саймон. Следы борьбы плавно перетекали в ванную — расколотая раковина, местами разбитая плитка. За стиральной машиной лежали неестественно и совершенно не к месту топор и очень сильно мятая футболка Хэнка. Было страшно. Картина заброшенного дома пугала, пугали следы борьбы, но сильнее этого пугала неизвестность. Маркус сжал кулаки и напрягся. Успокоиться. Придумать план действий. Так просто он не сдастся. Он подошел к Саймону — тот обнимал себя, стараясь сдержать панику и не отвлекать любимого от «расследования» — и положил руки ему на плечи. — Сейчас мы едем домой, — проговорил уверенным тоном Маркус, успокаивая разнервничавшегося товарища. — А завтра с утра поедем в полицейский участок. — А полицейские будут отвечать на наши вопросы? Он не знал, не знал, но истинный лидер не имеет права произносить этих слов. Руки Маркуса сжались на плечах Саймона. — Мы обязаны попытаться.